Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович

— Называю и что? Есть сомнения?

— Благородные не бегут от боя и не предают!

— Кого это я предаю? — искренне изумился Володя. — Хочу напомнить, что я иностранец и до вашего королевства мне нет никакого дела, и не помню, чтобы я приносил клятву вашему королю.

— А если король предложит вам пойти к нему на службу? — поинтересовался граф.

— С чего бы это? — ещё больше удивился Володя. — Зачем я ему такой красивый сдался?

— Действительно. Да ещё и вести себя не умеете, — согласился с ним Артон.

— Вот видите, — Володя развёл руками. — Грубиян, говорю что думаю, не дурак, судя по отзывам знающих меня людей, не умею подхалимничать. Полный набор качеств, которые ваш король терпеть у приближённых не может.

— Ну всё!!! Больше ты нашего короля оскорблять не будешь! — взорвался Эндон.

— Один вопрос только, — Володя оставался совершенно спокойным и невозмутимым, чем сбивал с толку всех. — За что король выгнал этого герцога…

— Алазорского, — подсказал Филипп.

— Ага, точно. Герцога Алазорского. Спасибо, Филипп.

Граф нахмурился, Эндон же, похоже, уже мало что соображал.

— Князь, мы вышли из леса и моя клятва больше не действует! Извольте скрестить со мной мечи! Я вызываю вас!

— Да как угодно, — Володя одним плавным, каким-то кошачьим движением перетёк из телеги на землю. Джером моментально тормознул лошадь, и та отправилась заниматься любимым делом — есть.

— В… граф… Вы не сделаете мне любезность? — замялся Эндон. Хмурый Артон кивнул.

— Я буду вашим секундантом, но у князя…

— Я не гордый человек. Филипп, не откажетесь?

— Он не благородный… а впрочем, вам как раз такой и подойдёт!

Судя по всему, Эндон вовсю старался вывести Володю из себя, но Александр Петрович давно уже и очень жёстко отучил его попадаться на такие приёмы и потому все ругательства и оскорбления оруженосца пропали втуне. Спокойствие Володи настолько бросалось в глаза и так резко контрастировало с бешенством Эндона, который от этого распалялся ещё больше, что всем было ясно, кто контролирует ситуацию.

— У тебя ни чести, ни достоинства! — выдал, наконец, оруженосец, утомившись.

— Мои честь и достоинство на кончиках моих мечей, в отличие от твоих, которые у тебя, похоже, на кончике языка. Болтаешь много.

Всё, после этих слов Эндон совсем потерял голову. Сообразив, что проиграл спор, он рассвирепел окончательно и уже мало что соображал. Граф, поняв, что его оруженосец в таком невменяемом состоянии совершенно небоеспособен, нахмурился, попытался его успокоить, но куда там. Он повернулся к Володе, явно намереваясь о чём-то попросить его, но тут его гордость взяла верх, и он задал стандартный вопрос:

— Есть ли возможность разрешить дело миром?

Володя пожал плечами.

— Ссоры искал не я. Я даже не требую извинений. Достаточно будет, если ваш оруженосец скажет, что погорячился и на этом можно закончить.

— Нет!!!

— В таком случае, начали!

Филипп вздрогнул и посмотрел на графа. Эти слова должен был сказать именно он, как секундант вызванной стороны, но он простой солдат, а тут целый граф — не поспоришь. Смирившись, только кивнул, отойдя с линии атаки.

Глава 16

Бой продолжался недолго. Эндон бросился словно бык на матадора с закономерным результатом: меч его оказался в одной стороне, сам он, стремительно проскочив мимо посторонившегося противника и споткнувшись о подставленную ногу, в другой. Если бы не доспехи, дело могло бы закончиться переломами, но и так из оруженосца выбило дух, и он минуты три лежал неподвижно, приходя в себя. Володя некоторое время стоял над ним, склонив голову и изучая противника, потом вернул мечи в ножны и отвернулся, собираясь забраться в телегу. Его догнал граф.

— Спасибо, — с трудом выдавил он из себя. Видно было, что он не привык кого-либо благодарить и это ему даётся с трудом. — Отец Эндона очень много сделал для меня…

— Не за что. Совершенно не за что, — отмахнулся мальчик. — Из нас двоих кто-то же должен быть умнее.

— Всё-таки вы чрезвычайно самоуверенны и нахальны, — вздохнул граф. — Ладно, полагаю, для всех будет лучше, если мы расстанемся. Лес прошли, в столицу по другой дороге. Скоро будет перекрёсток, там и расстанемся. Вы же в Тортон, как я понял, направляетесь?

— Судя по всему, отец Аливии там. Даже если нет, всё равно лучше начать его поиски оттуда.

К полудню до перекрёстка они добраться не успели и потому обедали ещё вместе. Пока Джером готовил, Володя отозвал Филиппа в сторону и попросил провести с ним учебный бой.

— С вами, ваше сиятельство? — удивился он.

— Да. Понимаешь, моя техника совершенно отличается от той, что применяют тут у вас, и мне она незнакома, а это может быть чревато неприятными сюрпризами.

— Ах, вон вы про что. Да, я заметил, что вы применяете приёмы, которые мне неизвестны.

— А мне? А мне с вами можно? — тут же вылезла вперёд Аливия.

— Так, Кнопка, что за тон? — Володя сурово посмотрел на неё. — Собралась мечом махать? Ну-ка на разминку бегом марш! Потом я с тобой потренируюсь.

— Ура! — Девочка подпрыгнула, словно ей леденец пообещали, и умчалась разминаться.

Володя скинул накидку, обнажил мечи и приготовился к схватке. Филипп настороженно следил за ним, вооружившись мечом. Судя по всему, копьё ему привычней, но сейчас для него не место. Вот он стремительно атаковал, нанося удары со всех сторон, стараясь натиском заставить мальчика выронить оружие, но Володя привык сражаться с противниками, которые сильнее и больше его, потому удары не отражал, а плавно отводил. Скорость Филиппа была меньше, чем у его учителя, но для солдата бой на мечах составлял его жизнь, и от умения работать с ним она зависела напрямую, а потому знал намного больше всяческих уловок и обладал тем опытом, который позволяет не побеждать в спортивных схватках, а выживать на войне.

Сбив первый натиск, Володя сам перешёл в атаку, и тут его подловили, меч соперника замер около шеи. Мальчик скосил глаза.

— А можно повторить вот это движение, только помедленнее?

Филипп снова вернулся в исходную позицию и стал повторять. Володя внимательно отслеживал движения, сражаясь так же, как до этого. Вот меч снова замер у его шеи. Мальчик кивнул.

— Спасибо. Подожди немного. — Он сел прямо на землю, скрестил ноги по-турецки и глубоко задумался. Остальные удивлённо переглянулись и уставились на замершего князя. Вот он кивнул своим мыслям и встал. — Я готов.

Филипп усмехнулся.

— Нашли противодействие? Что ж, пробуйте, ваша светлость. — Солдат снова атаковал, однако в последний момент вместо уже известного движения провёл ложную атаку, но мальчик вдруг присел, чуть переместился скользящим шагом и когда выпрямился, оба его меча скрестились у шеи солдата наподобие ножниц.

— Полагаете, я не обдумал возможные вариации этого приёма? — спокойно поинтересовался он.

Филипп почувствовал что краснеет. Урок оказался тем унизительнее, что он действительно отнёсся пренебрежительно к этому мальчишке. Да, он видел, как тот действует, но бой против плохо вооружённых и неподготовленных разбойников и против откровенно слабого Эндона не мог позволить оценить его настоящее мастерство, а потому и отношение такое: ну умеет мальчик кое-что, но настоящее мастерство приходит только с опытом. Тут, однако, явно другая школа, отличная от его и крайне эффективная, когда мастерство, наработанное годами тренировок, переламывает опыт, такой школой не подкреплённый. Техника побеждает напор, в чём Филипп и имел возможность убедиться. И даже первая победа уже не вызывала у него энтузиазма — мальчик тогда был какой-то заторможенный, и движения не отличались отточенностью. Похоже, он просто заставлял противника реагировать на разные атаки, изучая стиль и манеру боя. Потому и пропустил неожиданный удар, что не готовился к чему-то такому и работал в непривычной для себя изучающей манере.

— Вы можете повторить, милорд? — попросил уже Филипп.