Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг - Александр Пыжиков

Многие наработки резолюции несостоявшейся конференции затем были использованы в «Трехлетнем плане развития общественного и совхозного продуктивного животноводства (1949–1951 гг.)».[34] Эта программа, оформленная постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б), во многом повторяя проект резолюции, тем не менее имела некоторые отличия. Здесь уже не говорилось о послаблениях в поставках государству зерна и кормов, не предусматривались особые условия для районов, вошедших в СССР после войны, делался больший акцент на моральное стимулирование сельского труда (подробно прописывались правила награждения орденами, медалями, званиями заслуженных работников). Иными словами, «Трехлетний план» в вопросах осознания проблем села не продвигался вперед, оставаясь на уровне представлений февральского (1947 г.) пленума ЦК. Предлагаемые механизмы функционирования сельского хозяйства не давали эффективности. В результате сталинский план развития животноводства 1949–1951 годов, оказавшись фактически проваленным, был отвергнут и предан забвению в ходе следующей массовой кампании начала 50-х по укрупнению колхозов.

Парадоксально, но в руководстве партии и правительства в 1946–1952 годах наиболее жесткую позицию в отношении деревни занимал Н. С. Хрущев. Выявленные материалы свидетельствуют о его политическом лице во многом не совпадающим с имиджем будущего архитектора «оттепели». Именно так можно охарактеризовать его инициативу о выселении крестьян из Украинской ССР. В письме к Сталину в январе 1948 года будущий реформатор излагал наболевшее: «Отдельные паразитические и преступные элементы присосались к колхозам, пользуются льготами, предоставленными колхозникам, но никакого участия в работе колхозов не принимают. Подобные элементы, используя колхозы как ширму, занимаются спекуляцией, воровством, самогоноварением и совершают другие преступления».[35] К письму прилагался проект постановления (вскоре принятого), где предлагалось предоставить собраниям колхозников право высылки «нежелательных элементов» на срок до 8 лет. Что из этого вышло на практике, хорошо видно из сообщения Генерального прокурора СССР Г. Сафонова секретарю ЦК Кузнецову. В письме приводились факты многочисленных нарушений в применении постановления: выселение лиц пенсионного возраста, семей, в которых были неработающие.[36] Но эти «мелочи» нисколько не смущали автора инициативы. На пленуме ЦК КП(б) Украины (25 мая 1948 г.) Хрущев с энтузиазмом заявлял: «Борьба за укрепление трудовой дисциплины в колхозах, за образцовую организацию труда должна все время находиться в центре внимания парторганизаций. Борясь с лодырями, со злостными нарушителями дисциплины, с паразитическими элементами, сельские коммунисты… расчищают путь для еще более успешного продвижения вперед по пути к коммунизму».[37] Начинание Хрущева по выселению крестьянства приобрело всесоюзный размах. Украинский опыт решено было использовать для укрепления трудовой дисциплины повсеместно: 2 июня 1948 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ, предусматривающий аналогичные действия в масштабах всей страны.[38] Следует сказать, что во многих случаях эти меры по активности превзошли их непосредственного инициатора. К примеру, в одной только Курской области было насильственно выселено столько же человек, сколько со всей Украины.[39]

Вообще, в поступках Хрущева в эти годы просматриваются те черты, которые станут неотъемлемыми характеристиками его политической натуры в послесталинскую эпоху. Прежде всего, речь идет о таких качествах, как поспешность в выдвижении всевозможных инициатив, скоропалительность в решении крупных хозяйственных дел, требующих тщательной проработки. Например, еще находясь на Украине, он организовал почин трудящихся Шполянского района Киевской области по выполнению «Трехлетнего плана развития животноводства 1949–1951 гг.» за один год под девизом: «Шполянцы подчиняют себе время».[40] Комментарии здесь излишни.

Будучи на работе в Москве, Хрущев выдвинул глобальную идею укрупнения колхозов и создания «агрогородов». Ее корни уходили еще в период его работы на Украине, где в Киевской области была предпринята одна из первых попыток создания колхозного города.[41] Через три года Хрущев, уже работая в Москве, сформулировал еще одну инициативу по реформированию сельского хозяйства. Свои идеи он изложил в статье, опубликованной на страницах «Правды» 4 марта 1951 года. Предложения сводились к мысли о нецелесообразности существования мелких колхозов, необходимости их резкого укрупнения с перспективой создания новых структур — «агрогородов». На практике такие действия означали бы насильственное переселение огромного количества людей в новые искусственно созданные образования, разрушение всей ткани деревенской жизни и, в конечном счете, фактическое уничтожение крестьянства как класса. Непродуманность последствий и очевидная авантюристичность этих мер была осознана сразу. Уже 2 апреля 1951 года появилось закрытое письмо ЦК ВКП(б), осуждающее хрущевское новаторство, а сам автор направил покаянное письмо Сталину, где полностью признавал ошибочность своих взглядов.[42]

Приведенные материалы со всей определенностью показывают, что реформирование сельского хозяйства страны было давно назревшей и неотложной задачей. Понимание этого при всей ортодоксальности аграрной политики Кремля существовало еще при жизни Сталина. Осенью 1952 года журнал «Новый мир» приступил к публикации серии очерков журналиста В. В. Овечкина «Районные будни». В их обсуждении приняла участие «Правда», что было возможно лишь с санкции кого-то из высшего партийно-государственного руководства. Сам факт открытых публицистических выступлений указывал на готовность партийной верхушки к внесению определенных корректив в гибельную политику предыдущих лет. Именно эта готовность стала тем фундаментом, на базе которого началось развертывание аграрных реформ после смерти Сталина.

Вообще, говоря об экономике того периода, следует подчеркнуть, что ее главным стержнем являлась ориентация на оборонные нужды. Советское правительство постоянно готовилось к войне за выживание и ожидало империалистическую агрессию, что в 30-е годы было оправдано приходом к власти фашистского режима в Германии. Однако после Великой Отечественной войны атмосфера напряженности в отношении возможного вооруженного конфликта со странами Запада не только не уменьшилась, а наоборот приобрела еще более устойчивый характер. Об этом свидетельствуют материалы выборов Верховного Совета СССР 1946 года. В своих избирательных выступлениях практически все высшие руководители партии и правительства неизменно подчеркивали угрозу полномасштабной войны. Преобладание среди высшей элиты подобного мироощущения неизбежно сказывалось на формировании подходов развития экономики, делая неизбежным ее ярко выраженную милитаристскую направленность. Наиболее четко и ясно формат экономического развития советского государства сформулировал И. Сталин в своей программной речи на встрече с избирателями Сталинского округа Москвы 9 февраля 1946 года. Он выделил четыре основополагающие позиции, такие как металл — для производства вооружений и оборудования для предприятий, топливо — для поддержания работы заводов, фабрик и транспорта, хлопок — для производства обмундирования, хлеб — для снабжения армии.[43] Нетрудно заметить, что перед нами модель экономики, нацеленная, прежде всего, на обеспечение функционирования вооруженных сил и военно-промышленного комплекса. Для руководства страны одним из уроков победы стали меры по дальнейшему укреплению оборонной мощи за счет других отраслей народного хозяйства, которые, в первую очередь, влияли на рост благосостояния и уровень жизни населения. Очевидно, что все это программировало определенный ход экономического развития советского общества в 50—60-е годы.

Война оказала воздействие не только на приоритеты экономического развития, но и внесла коррективы в проводимый властью идеологический курс. Послевоенный период характеризуется усилением диктата над различными областями научной и культурной жизни. Хорошо известна целая серия идеологических постановлений ЦК ВКП(б) второй половины 40-х годов: «О журналах «Звезда» и «Ленинград»», «О репертуаре драматических театров и мерах по их улучшению», «О кинофильме «Большая жизнь», «Об опере Мурадели «Великая дружба» и др. Они дали сигнал к публичной травле многих выдающихся деятелей культуры: А. А. Ахматовой, М. М. Зощенко, Э. Г. Казакевича, Ю. П. Германа, С. С. Прокофьева, А. И. Хачатуряна, Д. Д. Шостаковича, С. М.. Эйзенштейна, В. И. Пудовкина и др.