Рейтинговые книги
Читем онлайн Ксантиппа - Фриц Маутнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 27

— Разумеется! Ведь недаром же они платят такие хорошие деньги. Памятник моего покойного отца обошелся мне дороже ста оболов, а работавший у меня скульптор был далеко не такой умница, как ты.

— Оставим это побочное обстоятельство. Итак, ты согласна с тем, что люди, платящие хорошие деньги, желают иметь такое изображение умершего, которое бы льстило ему? Но я не умею льстить живым и не хочу делать того же самого относительно мертвых. Затем надгробные памятники украшаются, кроме статуй, еще и надписями, свидетельствующими о безупречной жизни покойника. Между тем, о людях, незнакомых мне, я не могу заявлять по совести, что они отличались непоколебимой честностью, а о тех, которых знаю, еще того менее. Вот видишь: при моих правилах я не нажил бы себе состояния, даже сделавшись фабрикантом надгробных памятников.

Ксантиппа побледнела от гнева, сознавая, что ей никогда не переспорить своего упрямца..

— С твоими правилами тебя следовало идти по духовной линии, а не в художники.

— Да я так и хотел поступить, когда был еще молод. Только меня не согласились принять ни в один храм, именно из-за моих правил.

— Тогда возьмись за работу, соответствующую твоему характеру! — воскликнула Ксантиппа. — Если ты считаешь себя слишком неумелым для искусства и слишком честным для ремесла, то примись прилежно, по крайней мере, за простую работу. Обрати свою мастерскую в каменотесное заведение, найми рабочих и поставляй архитекторам мраморные плиты. Тогда ты не будешь праздным, станешь приносить какую-нибудь пользу, и накупленный тобою понапрасну мрамор пойдет в дело.

— А ты сама поступила бы таким образом, дорогая Ксантиппа?

— Конечно!

— И я сделал бы тоже, будь я Ксантиппой. Но, к сожалению, я Сократ, а потому не могу принять твоего благого совета.

Подобные разговоры между мужем и женою, после некоторых наставлений со стороны Сократа, вызванных недостатком логики в суждениях Ксантиппы, неизменно кончались для нее поражением. Наконец, бедная женщина потеряла всякую надежду называться женою уважаемого человека. Конечно, она не соглашалась со взглядами Сократа и хотя не могла его переспорить, но не признавала и правым. Странности мужа мало-помалу ожесточали ее. Чем ласковее настаивал Сократ на том, чтобы она посещала дом Аспазии и ближе познакомилась там с его друзьями, тем больше Ксантиппа чуралась этого круга, где все превосходили ее богатством и светским лоском. Она не была завистливой от природы, но все-таки ей было обидно появляться здесь, одетой хуже служанок. И это чувство обиды не могло смягчиться тем, что молодые люди, ухаживавшие за нарядными дамами, казались вдвое изящнее и привлекательнее рядом с ее Сократом. Ксантиппа не была и нелюдимкой, однако пустое веселье этих пиров нагоняло на нее уныние. Бедняжка утратила даже свою безыскусственную природную грацию, убедившись, что ей никогда не усвоить светских манер. Словно протестуя против этих заученных движений и жестов, она даже нарочно выставляла напоказ свою неловкость и прихрамывала заметнее прежнего, когда Аспазия со своею царственной осанкой вела ее по зале мимо Сократа.

Быстрее всего изменилось выражение лица у Ксантиппы с тех пор, как она стала вращаться в непривычном для нее обществе. Из хорошенькой веселой девушки вышла чересчур серьезная женщина. При первом взгляде на ее внешность, жену Сократа можно было счесть на десять лет старше, чем она была на самом деле. Но о том, что ее черты сделались холодные, но выиграли в красоте, она узнала не скоро. Муж не обращал на нее особенного внимания, а его собутыльники, превращавшиеся уже из ветреных юношей в солидных, положительных мужчин, сторонились Ксантиппы, одни из уважения к учителю, другие из благоразумной осторожности: энергичная расправа с Алкивиадом была еще у всех в памяти. Правда, старая служанка часто подсаживалась к одинокому ложу Ксантиппы, когда та, подпирая ладонями голову, погружалась в свои грустные заботы, придумывая средство получше устроить домашнюю жизнь. Старуха принималась жалеть свою госпожу, приглаживала ей рукою блестящие, мягкие волосы, называла ее самыми ласковыми именами, какими называл бы Ксантиппу молодой любящий муж, и обиняками заводила речь о том, как хорошо было бы отомстить жестокому Сократу. Сделать это не трудно, а когда у Ксантиппы будут деньги и она станет щеголять не хуже лицемерной, гадкой Аспазии. Молодая женщина в терпеливом молчании выслушивала эту болтовню, и только когда служанка принималась расхваливать ловкие манеры и веселую жизнь блестящего Алкивиада, ее щеки вспыхивали мимолетным румянцем.

Алкивиад давно уже перестал быть сумасбродным юношей, каким она знала его раньше. Он принимал деятельное участие в политической жизни города и считался одним из самых горячих ораторов на народных собраниях. На бывшего кумира посматривали теперь довольно косо, неодобрительно называя его радикалом за насмешки над религией и демагогом за речи против сильного, консервативного государства.

Наступила продолжительная пауза в великой войне; в общественном настроении обнаруживались резкие симптомы тревоги и недоверия. Алкивиада, заодно с его почтенным другом и учителем, по сто раз в день обвиняли в посягательствах революционного характера. Особенно усердствовал драматург Аристофан, защищавший со свойственным ему неизменным остроумием дело умеренной партии, которая все еще продолжала считать себя народной и либеральной. Этот неумолимый противник ежедневно выставлял безобидного философа наемным бунтовщиком, состоящим на службе тайного общества и подстрекавшим народ к восстанию. Даже дом Аспазии, где велись вольные речи, прослыл в благонамеренных кружках притоном мятежников.

Сократ хохотал от души, когда его честное стремление к истине и чистосердечно высказываемые мнения по всем вопросам ставились в зависимость от политики. В день рождения Аспазии философ опять завел речь о публичных нападках на его кружок, присовокупив, что в одном из политических клубов города он даже получил прозвище нигилиста. Но этот курьез лишь позабавил юных последователей Сократа, между тем как Аспазия, озабоченная чем-то, до того строго взглянула в эту минуту на своего торговца шерстью, сиявшего по праздничному, что тот струсил, мысленно спрашивая себя, не сказал ли он невзначай опять какой-нибудь нелепости. Лизикл как раз ораторствовал перед группой гостей и только что торжественно изрек, что величайшим драматургом Греции следует бесспорно считать Эврипида. Теперь же он поспешил поправиться и прибавил: «но Софокл все-таки выше его».

Потом хозяин дома, со свойственной ему ловкостью, перевел общий разговор с серьезных вопросов на более легкие, и вскоре гости весело заспорили о том, как им достойно отпраздновать день рождения хозяйки. Наконец, побуждаемый сердитыми знаками Аспазии, торговец шерстью объявил присутствующим о своем намерении совершить великий патриотический подвиг. Условия рынка в Греции таковы — говорил он — что цены на нем подвержены сильным колебаниям; чтоб удержать их в равновесии, необходимо на время войны сосредоточить в Афинах всю торговлю скотом. Это должно обеспечить в кратчайший срок приток крупных капиталов. И Лизикл, доброжелательствуя своим друзьям, предлагает им участие в этой выгодной финансовой операции. Тут Аспазия, для примера другим первая подписала ничтожную сумму, скопленную, по ее словам, бережливостью в хозяйстве; добряк Сократ — Ксантиппа отсутствовала — взял и на свою долю пай на крупную сумму, которую хозяин любезно согласился ему одолжить; а вслед за ними богатые сыновья патрициев принялись подписываться за себя и своих подруг, так что предприятие Лизикла было сразу обеспечено солидным капиталом.

Надежда на большие барыши, способствовали оживлению собравшихся. Вино полилось рекою; разговоры сделались громче; все начали горячо обсуждать шансы успеха и заранее радовались обещанной прибыли.

Однако женщинам вскоре надоело слушать деловые разговоры мужчин; самые молоденькие из них собирались уже домой, как вдруг прекрасная хозяйка перевела разговор в другое русло. Всем было известно, что в древней обители муз, Дельфах, был объявлен конкурс и обещана почетная награда за решение вопроса, какая философия приносит наибольшую пользу человечеству? Немало соискателей почетной награды собралось сегодня и в салоне Аспазии. И вот она подала мысль, чтобы присутствующие мужчины высказали свои мнения насчет различных философских систем, предоставив женщинам тут же, присудить награду достойнейшему. Это предложение было встречено криками восторга. Хозяйку дома тотчас выбрали председательницей суда, а ее помощницами: танцовщицу, отличавшуюся замечательной красотой, и певицу из малой Азии.

Шуточный конкурс послужил поводом к шумному веселью. Каждый старался как можно убедительнее превознести излюбленную им философскую систему, но присутствие хорошеньких женщин и улыбки тактичной Аспазии вовремя умеряли излишнюю горячность ораторов, придавая прениям мягкий и веселый характер. Даже пожилые мужчины, закоренелые систематики, в угоду хозяйке дома, пересыпали свои объяснения игривыми шуточками, чтобы сделать доступнее собравшемуся здесь смешанному обществу поднятые ими серьезные философские вопросы.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 27
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ксантиппа - Фриц Маутнер бесплатно.
Похожие на Ксантиппа - Фриц Маутнер книги

Оставить комментарий