Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии - Леонид Кроль

Вопрос участника семинара: Состояние, которое вы внушали, очень далеко от реальности Степана. Каким образом это может помочь ему?

Терапевт: Состояние, которое мы вызываем, моделирует для человека возможную реальность, и он убеждается в том, что она для него возможна. Это совсем не значит, что он из этой моделируемой реальности никуда не выпадет, но человек обретает некую по мерке сшитую возможность того, что он может там быть, что есть это второе состояние, в котором ему было бы хорошо. И это все равно что указатель на дороге: по этой дороге поедешь, туда попадешь. Это возможность купить билет и попасть в определенное место. Зачастую реальность происшедшего моделирования оказывается более сильной, чем реальность сегодняшнего состояния. И тогда можно говорить о функциях показа, направления возможностей. Кроме того, человек вышел из однозначности своего пребывания. И это тоже является реальностью. Таким образом, эффект заключается в том, что он может поверить: это возможно, что он вышел из того, на чем был сфокусирован, что он может начать развивать другие аналогичные состояния, подобные тому, которые были даны.

Вопрос участника семинара: Насколько типичен для гипнотерапии произносимый вслух анализ происходящего?

Терапевт: В данном случае большое значение имеет разогрев клиента и всей группы. Комментируя вслух происходящее, я разогреваю группу и показываю некоторый способ терапевтического мышления и работы с клиентом. Я размышляю и создаю вероятностные гипотезы. Для группы это интересно тем, что показывает возможность думать о человеке терапевтически и одновременно говорить с ним по-человечески на простом языке, не употребляя никаких гипотез. Во-вторых, группе демонстрируется, что можно строить предположения, делать ошибки и просто начинать говорить или думать, не имея для этого достаточного материала. В-третьих, здесь имеется попытка воочию показать некие элементы происходящего, которые кажутся связанными как на телесном, так и на психическом уровне. Иными словами, здесь разворачивается анализ таких мотивов, которые могут прослеживаться не только в психике, но и в теле.

В то же время я приручаю клиента. Говоря, например, о разных видах мерцательности, я фактически показываю ему, что я на него смотрю, его вижу, заинтересован в нем, я различаю детали, что меня интересуют его тонкие состояния. Помимо прочего, это возможность создания некоего эскиза состояний клиента, воссоздания состояний, о которых он сам ничего не говорил. И тот факт, что клиент говорит: «Да, все подходит и похоже на правду», кажется интересным для группы тоже. Угадывание идет впереди расспрашивания. Он бывает достаточно косноязычен, рассказывая о себе, поэтому экономится немало времени, если что-то рассказывается за него. После этого клиенту уже легче досказывать самому: он убеждается, что про него достаточно много известно и то, что он скажет, уже не будет отличаться острой новизной.

Вопрос участника семинара: Какие образы транса направлены на снятие симптомов напряжения?

Терапевт: Я предлагаю ему сделать так, чтобы взамен повышенных напряжений и чрезмерной собранности, вызывающих мерцание, была бы создана большая дышащая поверхность – фактически эпиграф к данному случаю. Я даю аналог этому – лакуны времени для себя среди напряженного дня, увеличение количества резонансных точек общения с окружающей средой. Короче говоря, он большими порциями пил водку, слишком большими и заряженными порциями работал, поэтому точно так же у него должны быть островки большего покоя и иной тонкости контакта с окружающим.

Вопрос участника семинара: Как другие гипотезы реализуются в трансе?

Терапевт: Фактически, многие мотивы, которые мы затрагиваем в разговоре, обыгрываются и в трансе. Предлагается многосуставность и излишняя дробность как оппозиция цельному, скованному, напряженному. Суставы – это как бы некие масштабные линзы, то, что меняет возможность движения разных частей руки или ноги. Ощущения пластилина, перетекания в другие состояния, возможность дать себе свободное время и вглядываться в окружающее пространство, беспредметное общение с окружающим, возможность быть разным, не теряя возможности быть собранным. Все это и есть аналог большой дыхательной поверхности. Точность и расслабленность, точность и расслабленность. Переход между внушением разнообразия во внешнем пространстве, внимания к происходящему, и детализация его внимания к своему собственному телу. Причем эта детализация ощущается как возвращение своего тела в целом, а не отдельных его симптомов. В трансе прорабатывается множество мелких ощущений как перебирание хорошо чувствующего себя тела.

Индивидуальная гипнотерапия в группе

Психотерапевтическая работа проходит в группе – в тренинговой группе, которая собралась учиться навыкам гипноза и психотерапии. В начале работы четко проговаривается, что существует три составляющих в процессе обучения психотерапии, а именно: (1) позиция клиента, личностно ориентированная работа каждого из нас, которая становится инструментом последующей работы. Я исхожу из того, что в гипнотерапии есть свой путь тренинга терапевта, свой клиентский путь. (2) Позиция супервизора, постоянного наблюдателя за происходящим. Эти две позиции, первая и вторая – крайние позиции, и между ними существуют некие переходы. Человек учится дистанцироваться от проблемы и входить в проблему, очень глубоко переживать ее как свою собственную и выходить в позицию стороннего наблюдателя. (3) Позиция ученика, осваивающего техники, когда то, что происходит, может быть понято и усвоено как техники, как отдельные интервенции. Каждый фрагмент происходящего может разбираться, по нему задаются какие-либо вопросы. Для этого весь процесс работы записывается на видеокамеру. Потом зачастую записанное просматривается, и в момент просмотра человек как бы переживает все происшедшее вторично, он может задать любые вопросы, остановить действие, высказать собственные комментарии, свободные ассоциации. Таким образом, происходящее в тренинговой группе можно описать как сплав личностной работы, лечебного процесса и обучения.

Я думаю, что с каждым из описанных здесь случаев я работал бы наедине, в обычном сеансе психотерапии так же, как и в группе. Но в группе психотерапевтический эффект усиливается, потому что человек знает, что вокруг – люди, но при этом он отвлечен от всего происходящего и сконцентрирован на том, что происходит именно с ним, здесь и сейчас. И эта двойственность, публичность и интимность, друг другу совершенно не противоречат, они усиливают друг друга. Собственно, это и есть транс – одновременное существование, соприсутствие в нескольких состояниях, в находящихся далеко друг от друга реальностях. Смена фиксации на каком-то одном состоянии и возможность одновременного существования внутри каждого состояния, при ясном их разделении. И тогда человек, находясь в группе, ощущает, что он среди людей и одновременно может испытывать состояние глубокого экзистенциального одиночества, противостояния жизни и смерти, и это непротиворечащие друг другу состояния.

То, что происходит с одним человеком, как-то отзывается и в других. Обычно существует высокая вовлеченность людей, участвующих в тренинговой группе, в происходящий терапевтический процесс. В группе иногда смеются, иногда плачут, напряженно вглядываются или засыпают: происходит некая «прочистка» каналов реагирования. Человек реагирует более открыто и непосредственно. В единицу времени переживается больше эмоций, чем обычно. Я думаю, что более интенсивному обучению способствует именно то, что люди позволяют себе чувствовать. И тогда это не просто учеба на собственной шкуре, когда ты сам сидишь на этом горячем стуле, но и учеба посредством более высокой степени идентификации с тем, что происходит в другом человеке.

Который из них я?

Клиента зовут Максим, он начинающий психиатр. Это первый из трех сеансов работы с ним, представленных в книге.

Терапевт: Что вы хотите?

Максим (с улыбкой): Бросить курить.

Терапевт: А что это значит для вас?

Максим (после паузы.): Не курить сигареты.

Терапевт: А что вы собираетесь делать в это время?

Максим: Ну, я найду, чем еще заняться.

Терапевт: Ну, найдите.

Максим: Читать больше, гулять….

Терапевт: Какое-то глупое утверждение. Вот вы выходите в коридор, тянете руку ко рту. И что же вы в это время будете делать? Остальные будут курить, а вы читать? Да?

Мне кажется, что такая наглая интервенция в самом начале беседы, кроме шокирующего, имеет и другое значение. Я думаю, что он очень боится быть глупым, боится показаться глупым, боится сделать не то, что надо. У него сильная интеллектуальная неуверенность и претензия на то, что он должен быть умным. «Поиски ума» в виде повышенного интереса к психотерапии прикрывают его довольно высокую тревожность. Тревожность, которая часто бывает у молодых психиатров по поводу своей нормальности.