Кузькина мать Никиты и другие атомные циклоны Арктики - Олег Химаныч

Позднее флот еще дважды стрелял по Новой Земле ядерными торпедами. Называлось учение «Коралл», и проводилось оно в районе губы Черной. 23 и 27 октября стрельбу здесь провела подлодка Б-130 капитана III ранга Н.А. Шумкова.

В 1962 году международная обстановка продолжала накаляться, и подобные учения с фактическими взрывами ядерных боезапасов продолжались.

Наша дальняя авиация провела летно-тактическое учение с бомбометанием двух типов серийных атомных бомб. Сбросы их проводились в районе Митюшихи.

В рамках учений «Шквал» авиация ВМФ испытала крылатую ракету с ядерным зарядом, которая предназначалась для стрельбы по кораблям. Боевое поле устроили в районе губы Башмачной, которая не так уж и далеко от Карских Ворот. Испытателей, к сожалению, не остановило то, что это не так уж и далеко от района интенсивного судоходства. Но были и те, кто понимал всю реальную опасность. Так, пилот бомбардировщика — командир полка получил такой сильный стресс, что после пережитого вообще стал бояться летать, и его перевели на другую работу.

В 1962-м отличились и Ракетные войска стратегического назначения. Их учения назывались «Тюльпан». Читать отчет об этих учениях жутковато: ракетная часть, расположенная в районе Читы, запускала новую баллистическую ракету. Это была, пожалуй, самая опасная стрельба в истории нашей страны, ведь снаряженная термоядерным зарядом боевая ракета летела по диагонали через весь Советский Союз. Отметим, этот наш советский «Тюльпан», образно говоря, «расцвел», когда политическое напряжение между США и Советским Союзом достигло своего апогея.

Глаза и уши супостата

Конечно, с самого начала испытаний на Новой Земле полигон постоянно находился под пристальным наблюдением наших потенциальных противников. Но вот интересно, нигде я не встречал упоминаний о том, что между нашими пограничниками и силами морской охраны полигона возникали бы конфликтные ситуации с нарушителями.

Прикрывали Новую Землю дивизия ПВО и бригада кораблей, состоявшая из сторожевиков и минных тральщиков. Они имели право задерживать все суда, которые следовали без оповещения и особого на то разрешения в запретные районы. Воздушную разведку на подходе к архипелагу вели самолеты нашей специальной авиационной дивизии.

Для разведки в районе Новой Земли США и страны НАТО использовали различного типа разведывательные самолеты и корабли. Самолеты взлетали с аэродромов Норвегии. Навстречу им всегда поднимались наши перехватчики. Все это создавало определенную напряженность, но, как говорится, на рожон американцы не лезли. Случаев умышленного нарушения границ не отмечалось. Напротив, «встречаясь» в воздухе, американские летчики, как правило, приветствовали пилотов наших истребителей, а точнее — давали понять, что они здесь выполняют определенное задание, и не предпринимали попыток делать это скрытно. К слову, существование негласного «кодекса поведения» при совместном патрулировании в небе Арктики в 1982-м подтвердили мне летчики 72-го авиаполка, который в ту пору дислоцировался в Амдерме. Патрулирование в воздухе и на море не сводилось к одному только визуальному наблюдению — разведчики постоянно забирали пробы воды и воздуха.

Испытатели тоже предпринимали меры, чтобы скрыть момент самого ядерного взрыва. Важные переговоры велись только по закрытой связи. Применялись коды и различные ложные сигналы. Их подавали и с самолетов-носителей, и с береговых станций, постов наблюдения, чтобы ввести иностранных наблюдателей в заблуждение.

Самым частым гостем в водах близ атомного полигона на Новой Земле обычно называют норвежское разведывательное судно «Маръятта». Причем, нужно отметить, разведчиков с таким именем было двое. Первую «Маръятту», речь о 60-х годах, военные переоборудовали из небольшого научно-исследовательского судна. А в 90-х прошлого века ему на смену явилась вторая «Марьятта», уже построенная по специальному проекту и оснащенная самой совершенной и разнообразной аппаратурой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кузькина мать Никиты

Только в 1954-м американцы записали в свой актив четыре ядерных взрыва чудовищной по тем временам мощности

— 15 мегатонн. Естественно, Советский Союз бросился вдогонку. Вопрос об испытании сверхмощных зарядов решался в ЦК КПСС и Совете Министров СССР. Их совместным постановлением от 17 марта 1956 года № 357–228 предлагалось испытать на Новой Земле термоядерный заряд рекордной мощности — 25 мегатонн. Автором этого проекта называют министра среднего машиностроения А.П. Завенягина.

Еще в апреле 1956 года специальная Северная экспедиция под руководством П.Ф. Фомина занималась выбором и оборудованием боевого поля для испытаний сверхмощных ядерных зарядов, которые к этому времени уже предлагалось перенести с Семипалатинского полигона. Сегодня мало кому известно, что изначально испытания супербомб планировалось провести на Новосибирских островах, которые, как известно, еще более отдалены от густонаселенной части материка, называлось даже место — остров Земля Бунге. По ряду причин эту идею оставили, и для сверхмощных зарядов в отдаленной, северной части архипелага наметили оборудовать поле на берегу Митюшихи. Очень спешили, поскольку испытания планировались на III квартал. Поле подготовили к 20 июля.

Проект А.П. Завенягина

Супербомба 1956 года весила 26 тонн. Сбросить ее должен был самолет Ту-95, в чей бомболюк заряд даже не помещался. В полигон, чтобы «получить разные степени поражения», планировали привести корабли — лидер «Баку», эсминцы «Разъяренный» и «Грозный», минный тральщик Т-219, подлодки С-16 и С-19, а также пару тральщиков с деревянными корпусами: по ним хотели выяснить — сгорят они от излучения или не сгорят?

Столь мощной бомбы боялись даже сами испытатели: ведь, по их расчетам, избыточное давление от взрыва могло возникнуть не только в районе Амдермы и Нарьян-Мара. В Архангельске, Мурманске и даже в странах Скандинавии тоже «ощутили» бы его последствия. Есть упоминание, что в связи с этим Министерство обороны и Академия наук «рекомендовали» изготовителям бомбы — Минсредмашу все же уменьшить тротиловый эквивалент «изделия» почти в два раза, а позднее возможные поражающие воздействия на специально созванном техническом совете обсуждали ученые С.А. Христианович, Н.Н. Семенов, О.И. Лейпунский.

31 августа 1956 года по просьбе Минсредмаша Президиум ЦК КПСС решил все же отложить испытание 25-мега- тонной бомбы, перенеся его ориентировочно на следующий год. Но в 1957-м умер А.П. Завенягин. К тому же по ряду других причин решили все же не гнаться за американцами с супербомбой, а, постепенно увеличивая тротиловый эквивалент «изделий», образно говоря, «показать США кузькину мать» позднее.

Пресловутый «ботинок» Хрущева

В истории нашего Отечества присутствует много анекдотов, если так можно назвать моменты, которые обыватель, как правило, не слишком осведомленный в истинных обстоятельствах, трактует на собственный лад. Одна из таких расхожих «новелл» о том, как глава нашего государства Н.С. Хрущев якобы стучал ботинком о трибуну Генеральной Ассамблеи ООН, обещая империалистам показать русскую кузькину мать

В кругу политиков, если верить современникам, Никита Сергеевич и в самом деле отличался, скажем так, неадекватностью поведения. Однако вряд ли его «неадекватность» превосходила в чем-то поступки того же Бориса Николаевича Ельцина. Вспомните, хотя бы, как бывший гарант ныне действующей Конституции в нетрезвом виде дирижировал оркестром на улице Берлина.

Так что же было на самом деле? Откуда взялся пресловутый хрущевский ботинок, который, если уж на то пошло, в действительности оказался плетеной сандалией?

12 октября 1960 года на заседании Генеральной Ассамблеи ООН обсуждался вопрос о предоставлении независимости колониальным странам. Хрущев, приглашенный на это заседание, направлялся на свое место в зале. Дальше предоставим слово сыну Никиты Сергеевича:

«В какой-то момент журналисты окружили отца, и кто-то наступил ему на ногу. Ботинок слетел. А он же был полным человеком и нагибаться не стал. Ботинок подобрали и поставили рядом на стол. Потом уже в какой-то момент отец захотел вмешаться в обсуждение — начал махать этим ботинком, привлекая внимание. Вот и все»

Эти мгновения зафиксировали падкие на сенсацию журналюги. А возмутился Никита Сергеевич, когда выступавший на Ассамблее представитель Филиппин оскорбительно отозвался о странах социалистического лагеря. Поднялся шум, члены советской делегации принялись стучать кулаками по столу, за которым сидели. Стучал и Никита Сергеевич. И вовсе не по трибуне, а по тому же столу. Это тоже отсняли на пленку. А потом в сообщениях журналюг об инциден те все смешалось в кучу — и хрущевский «ботинок», и кулаки. Между прочим, громкий шум оппонентов выступающего в ряде парламентов и сегодня считается вполне допустимой формой выражения несогласия. Но тогда американцам позарез нужен был скандал. И они его сделали и разнесли.