Песнопения Богов Смерти - Эли Ли

номера:

6:27

Фотография

Джун невидящим взглядом пытается разглядеть фотографию, его глаза никак не открывались. На фотографии был изображен лес и красивый рассвет, окрашенный в ярко розовые цвета, словно кто-то пролил на небо краски, и уголок черной машины, Джуну стало сразу понятно, кто это ему прислал. Рассвет был настолько завораживающим, что Джун поспешил к окну, что бы посмотреть на это вживую. Он без происшествий добрался до окна, отодвинул штору и его взору раскинулся шикарный вид. Джун давно не видел таких рассветов, удивительно-завораживающих. Солнце только встает из-за горизонта и пробуждает город от ночной темноты, окидывая лучами чуть ли не каждый закоулок, облака ленивыми линиями растекаются по небу, словно художник провел кистью и разукрасил его лучшими цветами из своей палитры. После встречи такого рассвета, хочется хорошо провести день и вообще настроение становиться лучше. Джун решил тоже сфотографировать рассвет, пока он совсем не пропал, и отправить Чхондуну, он подумал, что это будет их пожелание с добрым утром друг другу. Джуну отчего-то стало теплее на душе, словно внутри него зажегся огонек. Он стоял около окна, прижимая к себе телефон и смотря на догорающее пламя рассвета. Джун и не заметил, как прошел час, Субин уже проснулся и зашел к нему в комнату.

– Ты как, что не спишь? – Сонно протянул Субин.

– Рассвет был такой красивый, я вот и засмотрелся.

– Во сколько ты пришел?

– Ну где-то в двенадцать, я не стал тебя будить и лег спать.

– Расскажешь, где был?

– Непременно, – Джун улыбнулся, у него с самого утра было хорошее настроение.

Субин ушел на кухню, а Джун заправил постель и пошел принимать горячий душ. Джун стоит в ванной перед зеркалом, ему было противно смотреть на самого себя, я себя ненавижу, каждый раз повторял он себе, хоть его внешность была очень интересной, но он не принимал себя таким, какой он есть. Каждый раз, смотря на себя, он думал, что он ужасен, отвратителен. Раньше никогда и никто не говорил ему такого, но он сам для себя это решил. Опустив взгляд ниже, у Джуна сперло дыхание, он словно увидел то, чего не должен был. Он наткнулся на свои порезы на бедрах, которые сделал не так давно, для того, что бы заглушить свою душевную боль, это хоть и отвлекло его мысли, но потом было только хуже, каждое движение давалось ему с трудом, после этого случая Джун решил не причинять себе физическую боль сам.

Придя на кухню, он увидел Субина, который скучающе смотрел в тарелку, а когда заметил Джуна, улыбнулся.

– Наконец-то, я думал, ты там уснул.

– Я сегодня выспался, – Джун почесал макушку.

– Я жду рассказа, – Субин сложил руки на столе, как первоклашка.

– Мы катались с ним по ночному городу, но мне показалось странным, то, что с ним я чувствую себя иначе, мне становится очень легко, будто мы с ним очень хорошие друзья. – Джун решил умолчать про то, как он исполняет свою работу бога смерти, и про метку, натягивая при этом рукав на руку.

– Он тебе нравится?

– Неет, что ты такое говоришь? Я не собираюсь влюбляться в мужчину и тем более в божество, да и вообще я знаю его пару дней, – запротестовал Джун.

– Ладно ладно, просто ты бы видел себя, когда говорил про него. Глаза горят прямо.

– Да нет, я думаю, тебе показалось.

– Ну ладно. Джун, будь, пожалуйста, осторожнее с этим, я за тебя переживаю.

– Не беспокойся, все в порядке.

Субин и Джун неторопливо ели, наслаждаясь утренней атмосферой и утренним солнцем.

Глава 7

Джун приходит домой под вечер. Его преследовала мысль, нарисовать Чхондуна, его образ за рулем не выходил у Джуна из головы. Он находит чистый холст в завалах рисунков, ставит его на мольберт, которым он давно не пользовался и который покрылся пылью, достает свой любимый карандаш, заточенный ножом. Джун собирает волосы в маленький хвостик, садится на табуретку и пытается воспроизвести картину. Он закрывает глаза, делая глубокий вдох и выдох, перед глазами появляется образ Чхондуна, его сердце замирает, каждый раз, когда он о нем думает. Карандаш в его руке вычерчивает четкие линии, как по шаблону. У Джуна потеют ладоши, это самый волнительный момент, в его художественной жизни. Он закинул ногу на стул и принялся дальше выводить линии, погружаясь в тот момент, когда они сидели вместе в его машине. Джуна накрывает волной, он рисует, полностью погрузившись в ночную обстановку, не замечая, как солнце последний раз сверкнуло по его золотистым волосам, и спряталось за горизонтом. Когда света в комнате стало не хватать, и Джун не видел даже, что рисует, он вышел из оцепенения. По спине пробежали мурашки, на его холсте был нарисован Чхондун, в точности до мелочи, хотя Джун боялся, что они сотрутся из памяти. Он смотрит на то, что нарисовал и поражается, он немного улыбнулся самому себе. Юноша, в данный момент, был благодарен вселенной, что является художником и может делать такие вещи. Но в душе он тосковал, хотел быть рядом с Чхондуном, сидеть в его машине и смотреть на него, Джун пытается сопротивляться этому, он понимал, что могло значить все это, но ему не хотелось быть не как все. Скорее он просто привык прожигать жизнь за непонятными действиями и думать о смерти, по-другому он разучился, из-за этого он не может принять происходящее, но ему все-таки придется. С тяжелой головой он ложится в постель, закутываясь холодным одеялом, и замерзает еще больше. Пытаясь согреться, он свернулся калачиком, Джун смотрит на свою картину и медленно засыпает, словно дитя.

Глава 8

Ранее утро, Джун просыпается от осознания того, что сегодня учебный день, и он решил, что пора закрывать пропуски в университете, а то его и отчислить так могут. Он понял это давно, но раньше ему было все равно, буквально неделю назад, а сейчас он хочет измениться, и начать хотя бы с учебы. Рано вставать для него было не сложно, поэтому он быстро встал, сходил в душ, посушил волосы, теперь хоть не выгляжу как чухан. То над чем мучился Джун по утрам – это выбор одежды. У него было не так много одежды, и почти вся она было в пастельных оттенках, либо черная. Джун как художник, любил эстетику, поэтому всегда старался одеваться, по его мнению, эстетично. Сегодня он решил надеть широкую рубашку, цвета топленого молока и на несколько тонов темнее жилетку, снизу он надел светлые брюки и белые носки. Джун смотрит на себя в зеркало, ему нравилось то, как он одевался и как одет сейчас, даже нравилось то, как он уложил волосы. Его синяки под глазами понемногу