Развод по-турецки или постучись в мою Тверь - Джесси Блэк

два года назад быть там. Остановить меня, когда я вот так же стояла в очереди, чтобы зайти в самолет. С тех пор столько времени прошло, а я до сих пор воспринимаю этот момент болезненно, будто он и правда что-то да значит. Будто я в тот момент прощалась с прошлым, о котором зря мечтала. Последний шанс Эмре Демира остаться в моей жизни.

Захожу в самолет и занимаю свое место. Мимо проходят весело болтающие мама и бабушка — у них один ряд, но места через проход друг от друга, и они тут же высовывают головы, мешая остальным ходить. От любопытства у обеих глаза горят. В них бегущей строкой: “Стамбул, Турция, Серкан Болат, Босфор, Симиты, Чайки, Принцевы острова, Истикляль”. Почему я раньше их не свозила?.. Могли же себе позволить не в сезон. Хотя знаю почему. Я бы просто не пережила бродить по тем же улицам, по которым Эмре меня катал на своей пафосной тачке, а я танцевала на переднем сиденье под любимые песни.

Эмре проталкивается по проходу в поисках тридцать первого ряда, это в са-а-амом конце, у туалета — еще и спинка не откидывается. Вот теперь можно и поспать. Рядом со мной свободное место, и, кажется, никто рядом не полетит, судя по тому, что уже начинают читать по громкой связи технику безопасности. И Эмре ко мне пересесть не сможет. Ха! Правила авиакомпании “Виктория”, и девиз их “Мы разлучаем любящие сердца!”.

Самолет переходит к рулению по полосе, я вытягиваю ноги, достаю наушники и с кайфом сижу на своем месте у окна, стараясь улыбаться, потому что сердце просто кровью истекает.

Я лечу спустя два года в место, где была очень-очень счастлива…

Глава 7

Самолет приземляется в городе назначения, и у моих родственник случается самая настоящая истерия. Когда пилот читает информацию и произносит “Стамбул”, они, как дурные, подпрыгивают на местах, видимо, в страхе, что если сейчас же не достанут ручную кладь с полки и не встанут в очередь на выход, самолет развернется и увезет их обратно в Тверь. Ага, прямо к подъезду. Так что они быстро присоединяются к таким же сумасшедшим уже-готовы-выходить людям.

— Наташка, вставай скорее! Вставай давай! — шипит мама, пока я медленно обуваюсь, отряхиваю толстовку от ореховой шелухи и потягиваюсь.

Перелет был бесконечным, от воды с орехами в желудке тяжесть. Хочется спать, но жить буду. Мы проходим таможню и терпеливо ждем у ленты один крошечный чемоданчик Эмре, который тоскливый и помятый приезжает к нам последним.

— Что-то не так? — улыбаюсь я.

— Все в порядке, — цедит Эмре сквозь зубы и ведет нас по бесконечно огромному аэропорту в сторону выхода.

— Наташечка, — говорит тихо мама. — Слушай, ну я просто спросить хотела… а у господина Демира совсем денежек нет? Ну я понимаю, что самолеты — это очень дорого, да и нас много, но все-таки этот был ну совсем… как будто на маршрутке добирались. Нет, я без претензий, просто… я, если честно, думала, что он человек с деньгами.

— Мама, ну ты же знаешь, что есть жены любимые и нелюбимые. Не зря разводиться решил, получается.

— А-а-а-а, — мама кивает, а я ловлю недовольный взгляд Эмре.

Однако не успеваю позлорадствовать, а за нами подъезжает огромный сверкающий чистотой внедорожник, оттуда выходит водитель и с приветливой улыбкой начинает грузить чемоданы в багажник.

— Здравствуйте, Кан, — улыбаюсь я.

Мы знакомы с водителем Эмре. Он множество раз подвозил меня, и я его хорошо помню, он всегда был со мной приветлив.

— Здравствуй, Наташа, дорогая, как поживаешь? — он широко мне улыбается, и моя мама тут же делает шаг вперед, чтобы познакомиться.

Кану около пятидесяти, и он выглядит очень солидно. Определенно хорош для своих лет. Короткие, еще даже не седые волосы, всегда безупречно гладко выбритое лицо. Однако, к сожалению, для мечтательницы мамы Кан давно и счастливо женат.

Он помогает нам сесть в машину, всем подает руки. Эмре тем временем садится на переднее сиденье и начинает созваниваться с помощниками, как будто был вне зоны доступа так долго, что фирма там уже на грани разорения.

— Кан, а ты не знаешь, куда мы едем?

— У господина Демира новый дом в провинции Сартур. Быстро доедем, вам понравится, — Кан улыбается мне по-доброму, а я нервно киваю.

Дом! Раньше Эмре жил в Бакыркей, в высоченном доме на последнем этаже, и это казалось мне пределом мечтаний. А теперь он переехал в дом, и сначала я испытываю от новости приятное волнение — дом, надо же, а потом задумываюсь. Это он готовится к женитьбе, видимо? Чтобы Элиф загорала во дворе и плавала в бассейне. Ну да, разумеется, да.

Мы загружаемся в машину, и все, чего я хочу — душ и спать, так что невероятно рада, что дорога занимает всего полчаса. Родственницы восхищаются пальмами, видами и ощущением, что лето на дворе. Только и слышу позади себя: это как в сериале, а вон тот дом помнишь? Ну он же, говорю тебе.

И это трещание не прекращается ни на минуту, а я в общем-то рада. Это их мечта. И сейчас, когда доберемся до провинции и они увидят дом как в сериале, сойдут с ума окончательно.

Так и происходит.

Когда мы въезжаем в район Бейликдюзю, и начинает виднеться череда высоких заборов на пути к полосе Мраморного моря, уходящего в горизонт, бабушка сообщает, что у нее сейчас будет инсульт.

Ворота разъезжаются, Кан паркуется перед широкой дорожкой, выложенной плиткой, и дружное “Вау” доносится с заднего сиденья.

Я бы присоединилась к ним, но не могу открыть рот.

Это все могло быть моим. А теперь будет принадлежать Элиф. Ну и к черту! Может, ее он по крайней мере любит, а не обманывает, как меня.

Выхожу из машины, стараясь не показывать, как я восхищена. Да, это дом из сериалов. Стеклянная стена преграждает путь на террасу под крышей, где можно сидеть вечерами с книжкой. Два этажа из стекла и бетона, столик под открытым небом с изящным навесом над ним —