Жанна дАрк. Загадки Орлеанской Девы - Фредди Ромм

Однако, возразят мне, прогноз Робинсона все-таки содержал некоторые неточности, пусть непринципиальные. Тогда как «пророчество Мерлина»...

А «пророчество Мерлина» оказалось не точнее, чем прогноз Робинсона. Потому что простая, чистая, невинная девушка, спасшая Францию от иноземных агрессоров, пришла вовсе не из Лотарингии, а из Шампани. Из того района Шампани, который граничит с Лотарингией, – именно там расположена малая родина Жанны, деревня Домреми. Да, очень близко к Лотарингии, совсем вплотную, и все же не Лотарингия. Да и не из леса пришла Жанна. Как ни мала была деревня Домреми, но не лес.

Может быть, не имеет значения, откуда пришла Жанна? Пусть не Лотарингия и не лес, а спасла-то Францию «невинная девушка». Тогда «пророчество Мерлина» должно звучать так: «Францию погубит злая королева, а спасет простая, чистая, невинная девушка». Конечно, это снимает проблему происхождения героини. Однако формулировка становится расплывчатой и приложимой не только к Жанне, но и к некоторым другим женщинам, оказавшим значительное влияние на события Столетней войны, – например к Агнес Сорель.

Ко всему прочему, губила Францию не злая королева. Разве? А Изабелла Баварская? – послышатся возражения. Но народная молва обвиняла королеву прежде всего потому, что она была иностранного происхождения. Намного правильнее было бы винить не злую королеву, а алчных и недальновидных мужчин-французов, герцогов из Орлеанского и Бургундского домов, затеявших распрю в трудную для страны пору. И еще можно вспомнить алчного короля Филиппа VI, позарившегося на Гиень. Тогда от «пророчества Мерлина» остаются рожки да ножки.

Для самой Жанны, которая была неграмотна и не знала географии и истории, вполне извинительно допустить подобную ошибку. Для большинства ее современников это также не имело значения. А вот великий, мудрый, всеведущий Мерлин едва ли имел право так оплошать – перепутать Шампань и Лотарингию, дубовый лес и деревню, королеву и мужчин из королевского семейства.

Более чем странно также другое: почему враги арманьяков – англичане и бургундцы – не использовали эту важную деталь для дискредитации Жанны, когда она еще только начинала свой путь? Девушку пытались захватить, устраивали засады на дорогах, где ожидался ее отряд, обвиняли во всех смертных грехах, но при этом забыли козырной туз: «Господа арманьяки, ваша Дева Жанна не может быть той, которую предрекал Мерлин. Она не из лесов Лотарингии, а из деревеньки, что в Шампани». Словно будущее чудо, шедшее вместе с Жанной, лишило способности трезво рассуждать всех, кто был готов ей помешать.

Тот факт, что Жанна осуществила, по сути, «пророчество Мерлина», говорит только о ее горячем желании помочь своему народу, использовании ею любой возможности для достижения этой цели. Заслуга в этом автора предсказания, кто бы он ни был, довольно сомнительна.

А теперь допустим, что «пророчество Мерлина» было выдумано арманьяками именно для того, чтобы вызвать всенародное доверие к Жанне. Но эти выдумщики, как и неграмотная Жанна, не знали географию своей родной страны, да и разницу между лесом и деревней.

Впрочем, стоит ли упрекать современников Жанны? Ведь и гораздо более поздние исследователи периода Столетней войны, многократно касавшиеся «пророчества Мерлина», оставляли без внимания его формально-ошибочный характер. Особенно те высокообразованные, осведомленные господа, которые из «пророчества Мерлина» делали глубокомысленный вывод: «Э, так там все было схвачено, эту самую Жанну заранее готовили на роль освободительницы». Плохо готовили, если так халтурно составили пророчество. А еще более вероятно, что никто Жанну ни к чему не готовил.

После того как Жанна разбила англичан под Орлеаном, «пророчество Мерлина» отодвинулось для французских патриотов на задний план. Уже не имело значения, откуда пришла спасительница Франции. Бесконечно важнее было то, что освобождение Франции началось.

Глава 2

Жанна в Домреми

Деревню Домреми, в которой родилась и выросла Жанна, правильнее было бы называть селом, так как там находилась церковь, пока ее не сожгли разбойники. Деревня стояла на большой дороге. Проложенная еще во времена римлян и шедшая вдоль Мааса, эта дорога связывала Фландрию с Бургундией и Провансом. Через Домреми проезжали купцы, рыцари, солдаты, проходили монахи, паломники, нищие. Если ночь заставала путника вдали от постоялого двора, он стучался в ближайший дом. Его впускали и кормили. Платой за ужин и ночлег были рассказы о том, что происходит в мире. Так жители Домреми узнавали о событиях во Франции и в близлежащих странах. Таким образом дошли до обитателей деревни вести о предательском договоре в Труа. Как и в других районах Франции, симпатии жителей деревни были на стороне «бедняжки» дофина.

Не только понаслышке знали жители Домреми о войне. Она то и дело вторгалась в их родной край, сея смерть и опустошение. Небольшой район, где находилась Домреми, не подвергся оккупации, но его население испытало на себе все бедствия феодальной анархии и солдатского разбоя. Из-за Мааса нападали банды лотарингских дворян. С ними соперничали шайки, служившие местным сеньорам. Окрестности Вокулёра подвергались опустошительным набегам бургундцев. Во время одного из них замок подвергся жестокой осаде, но выстоял.

В этой обстановке родилась и росла девочка, которой предстояло вскоре спасти Францию.

Загадка имени

Вы, читатель, возможно, обратили внимание, что я до сих пор избегал указывать принятую фамилию Жанны – д’Арк. И вот почему.

Предоставим слово историку В. И. Райцесу[1].

В родной деревне ее называли Жанеттой. Она была дочерью крестьянина Жака д’Арка и его жены Изабель Роме, четвертым ребенком и старшей дочерью. Когда в 1429 году ее спросили, сколько ей лет, она ответила: – Семнадцать или девятнадцать.

Значит, она родилась в 1410 или в 1412 году. Большинство биографов склоняется ко второй дате.

Мы пишем ее фамилию через апостроф. Современники писали ее слитно. Впрочем, они вообще не знали апострофа и не отделяли при письме «благородные» частицы де, дю и д (и дез. – Ф. Р.). Фамилию Жанны писали и произносили по-разном у: и Дарк (Darс), и Тарк (Tarc), и Дар (Dare), и Дэй (Daye).

Столь вольное обращение с фамилиями было вообще свойственно людям Средневековья – эпохи, не знакомой ни с паспортами, ни с другими удостоверениями личности. Привычная нам форма написания фамилии Жанны появилась только в конце XVI века под пером некоего орлеанского поэта, который, желая «возвысить» героиню, переделал ее фамилию на дворянский манер – благо сделать это было очень просто.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});