Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Знаю, что не приглашаешь, да сам-то ты… Говоря откровенно, дружище, наше общество еще, слава Богу, не готово к этим штукам. У нас коммунизм и анархизм не ко двору.
— Помилуй, Анатолий Петрович, что ты говоришь! Какой там коммунизм! Эк тебя, куда ты вывез!
— Полно, дружище, нечего притворяться, — знаю ведь я, куда ты гнешь. Только вот увидишь, — попомни мое слово, — твои же тебя выдадут,
— Право, ты ошибаешься, — выдавать нечего: у нас нет секретов, — Андозерский недоверчиво хмыкнул.
— Ну, ваше дело. Только не надейся. Тебе ведь общество для отвода глаз нужно, — только бы позволили вам собираться. А там вы и заварите кашу.
— Анатолия Петрович, да не смеши ты, сделай милость, — досадливо возражал Логин. — Ничего такого ни у кого из нас и в мыслях нет, уверяю тебя. Что я за бунтарь? Да кто тебе говорил такие вещи?
— Сорока на хвосте принесла. Ну, да что тут… Что терять золотое время, — выпьем-ка, дружище, закусим чем Бог послал, — за стаканчиком доброго винца веселее говорится.
Андозерский встал, сладко потянулся и сощурил глазки, как разбуженный жирный кот: так и казалось, что вот он сейчас замурлычит.
— Пойдем-ка, брат, в столовую, — пригласил он Логина.
Логин а коробило и от ухваток и от слов Андозерского. Он удивлялся себе: зачем он ходит к этому неумному и неинтересному человеку? Однако, после нескольких стаканов, — а вино на самом деле было хорошо, в атом Андозерский знал толк, — Логину мало-помалу перестала казаться неприятно-пошлою рослая фигура хозяина. Даже отпечаток недалекого «себе на уме» в самодовольных чертах Андозерского теперь как будто изгладился: сидел черед Логиным только добродушный, жизнерадостный человек. Конечно, — Логин это ясно помнил, — этому добродушному и недалекому малому пальца в рот не клади, но это не мешает ему быть милейшим человеком.
— Ведь я, дружище, женюсь скоро, — откровенничал Андозерский.
— На ком? — полюбопытствовал Логин.
— На ком именно, сказать теперь, видишь ли, пока еще трудно.
Логин засмеялся:
— Это, значит, еще долгая песня.
— Да вовсе нет, чудак ты этакий: дело на мази.
— Сколько же у тебя невест?
— Стой, подожди, расскажу все по порядку. Их, видишь ли, три, то есть настоящих, стоящих внимания, три, — а вообще-то невест здесь непочатый угол. Женим, дружище, ужо и тебя. А теперь выпьем-ка за моих невест!
Он налил опустелые стаканы. Чокнулись.
— Да здравствуют твои три невесты! — пожелал Логин. — И пусть тебя повенчают разом со всеми. Андозерский захохотал.
— Уж чего бы лучше: выбирать не надо, и выгоды вместе. Да, брат, жаль, что у нас не Магометов закон: три жены, да каждая с приданым, славненький вышел бы гаремчик. Да нельзя, — гаремчик только из картинок завести можно. Кстати, покажу-ка я тебе штучку, — кажется, ты ее у меня еще не видел.
Андозерский порывисто поднялся, ушел с веселым ржаньем в кабинет и минуты через две вернулся с пачкою фотографических карточек. Логин просмотрел их с равнодушною усмешкою.
— А? Что? — спрашивал Андозерский. — Ведь пикантно, не правда ли?
— Да, но только все это наивно, элементарно.
— Ну, чего ж тебе еще! — обидчиво сказал Андозерский и собрал карточки.
— Однако, что ж твои невесты? — спросил Логин.
— Невесты? А вот, во-первых, Нюта Ермолина, славная девочка. Жаль только, воспитана странно. А прилагательное изрядное. А, что скажешь?
— Милая девушка, — неохотно сказал Логин.
— Уж ты, брат, сам не втюрился ли?
Андозерский подмигнул Логину и изобразил на своем лице лукавство, что мало шло к его пухлым щекам и невыразительным глазам.
— Смотри, не вздумай отбивать: ты туда что-то повадился.
— Ну, где повадился,
— Она ведь не в твоем вкусе.
— А ты как мой вкус знаешь?
— Да уж знаю. Она не по тебе, — с придурью девчонка и шустрая; ей нужен муж с характером, практический, — а то, дружище, как два мечтателя поженятся, так проку мало.
— Помилуй, с чего я буду отбивать у тебя невест: похож ли я на Дон Жуана!
— Кто вас знает, мечтателей: в тихом омуте черти водятся. Ты, впрочем, и не думай: ничего тебе не очистится, — девочка, я тебе доложу, в меня по уши врезалась, — как встретимся где, так у нее глазенки и засверкают.
— Вот как! Ну, поздравляю, — сказал Логин с усмешкою.
«Глазенки засверкают, — думал он, — да только отчего?»
Андозерский развалился на спинку стула и самодовольно приглаживал пестрый жилет, прикрывающий брюшко умеренно-солидных размеров.
— Да, брат, это уж доподлинно исследовано мною, — продолжал он. — Приходи хоть завтра, — выскочит с руками и ногами. Ну, да я еще посмотрю и посравню. Другие две, пожалуй, попрелестнее будут, хоть и победнее.
Логин торопливо и маленькими глотками прихлебывал из стакана.
«Всякая муха, — думал он, — может карабкаться своими нечистыми лапками всюду, куда ей вздумается!»
— Номер второй, — продолжал Андозерский, — Неточка Мотовилова, — премиленькая барышня, не правда ли?
— Да, мила и Неточка, — лениво ответил Логин. — У нее и призвание есть.
— К чему? — спросил Андозерский с некоторым даже испугом.
— Выйти замуж.
— То-то… Ее папенька, сказать тебе по правде, изрядный плут, — конечно, это между нами.
— Да уж не пойду сплетничать.
— Кстати, они тобою огорчаются.
— Кто?
— Да Мотовиловы. Зачем ты их Петьке двойки лепишь.
— Ну, уж это…
— У других-то ведь он тянется. Да это, конечно, твое дело. А все бы лучше… Вот кабы ты за Неточкой приударил, так, небось, и к братцу был бы помилостивее. Славная девочка, черт возьми… У папеньки состояньице кругленькое, хотя и нечисто нажито.
— Жаль только, что на много частей делить придется.
— Ну, это ничего, всем хватит. А ведь помнят старожилы, как лет двадцать пять назад он появился сюда в рваной шинелишке, в истасканных сапожишках, — прохвост прохвостом. Был управляющим одной питерской дуры-та ему вверилась: ведь он и теперь мастер о добродетелях говорить. На словах блажен муж, а на деле всукую шаташася, как говорят семинаристы.
Андозерский захохотал.
— Славный был у нее лесок, — извел начисто, а денежки прикарманил. Потом женился на богатой вдовушке. Что-то уж очень скоро она окочурилась, а капиталы ему завещала. Женился на другой. Много о нем еще скверного толкуют. Говорят, что и завещание-то было подложное. Даже совсем невероятные вещи рассказывают.
— И такого-то человека ты хочешь иметь тестем! И за таким приданым погнался!
Логин встал со своего места и прошелся по комнате. Уже давно чувствовал он к Мотовилову странное отвращение. Лицемерною казалась Логину вся его повадка. И в гимназии, и в городе он намозолил глаза Логину: был он человек заметный и довольно неугомонный, и везде воскуряли ему горожане фимиам почтения. Наконец, самого имени Мотовилова не мог слышать Логин без раздражения.
— Мало ли что! — досадливо говорил Андозерский. — Ведь и ты, небось, не отказался бы от хорошенького кушика? Дочка его ни при чем. Она премиленькая. Вот мы возьмем да за нее и выпьем.
Андозерский принялся перебирать бутылки и глубокомысленно рассматривал каждую на свет. Он приостановил свой рассказ и принял такой вид, будто слова Логина ему не понравились: румяные щеки его вытянулись настолько строго и солидно, насколько позволяла их сытая припухлость; выпуклые глаза сердито поглядывали в ту сторону, где остановился у окна Логин. Он выбрал вино подешевле, маркою пониже, и пробормотал сквозь зубы:
— Вот мы этого попробуем, это — тоже доброе винцо. Логин усмехнулся.
— Ну, так как же, однако, твои дела в этом пункте?
— Известно, дружище, девочка на меня уже давно засматривается.
— Ого, да ты победитель!
Андозерский опять оживился и весело заговорил:
— Тут, брат, из-за меня барышни чуть не дерутся, маменьки тоже так и думают, как бы в женихи изловить. Другой давно бы испекся, да я, брат, сноровку знаю, — меня не обманешь… Ну, а что до Неточки, — так здесь и папенька очень бы рад со мною породниться, — ему это пригодилось бы.
— Да?
— Есть дела… Ну, да что тут… Наконец, есть и третий номер. Тоже невеста хоть куда, — Клавдия Кульчицкая. Энергичная девушка и неглупая.
— Да, поумнее нас с тобою.
— Ну, где там, — важно ответил Андозерский, — но очень неглупая. Она мне на днях сказала: с вами можно жить, вы не злой. Очень страстная барышня, — боюсь, как бы не сбежала.
— От тебя?
— От меня не убежит! Боюсь, как бы ко мне не сбежала с бухты-барахты. Уж слишком фантастическая девица!
Того гляди, явится, скажет: твоя навеки. А я еще не решил, кто лучше.
— Вот оно что! Но, однако, с чего же бы ей бежать? Ведь она совершеннолетняя?
— Да так, взбалмошная такая: вздумает, да и весь сказ. Свой капиталец имеет, — от отца осталось. Маменька опекуншей была и порастрясла дочкины денежки. С Палтусовым спуталась. Он ей такой же брат, какая ты мне жена.
- Тяжёлые сны - Федор Сологуб - Русская классическая проза
- Том 8. Стихотворения. Рассказы - Федор Сологуб - Русская классическая проза
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Хан и его сын - Максим Горький - Русская классическая проза
- Том 6. Заклинательница змей - Федор Сологуб - Русская классическая проза
- Том 6. Заклинательница змей - Федор Сологуб - Русская классическая проза
- Дело с застёжками - Максим Горький - Русская классическая проза
- Один - Надежда Лухманова - Русская классическая проза
- Лилея - Надежда Лухманова - Русская классическая проза
- Ёлка в зимнице - Надежда Лухманова - Русская классическая проза