Сердце ангела - Любовь Белякова

по территории, прослушивать разговоры, происходящие у подъездов, не выходя из дома.

Ближе к ночи Оля взяла рюкзак, сложила туда оборудование. У нее осталось одно незавершенное дело – надо было установить прослушку под окнами квартир первого этажа. Выйдя к подъезду, девушка пригнулась, зашла за дом. Многие окна были открыты, приходилось идти очень медленно и осторожно. Шуршание камешков могло насторожить людей.

Практически все жители уже спали, светилось только одно окно за решеткой. Сев под этим окном, Оля прислушалась.

– Плохо тебе? – спросил Александр.

Что-то стукнуло. По-видимому, Вики поставила какой-то предмет на стол.

– Плохо! Вчера ночью со стороны картофельных полей кто-то ходил. И этот командировочный за солью явился. Вдруг это Петр своих людей подсылает?

– Давай рассуждать логично! Начинай!

Женщина глубоко вздохнула и дрожащим голосом начала:

– Он сидит в колонии строгого режима, ему остался еще один год до освобождения.

Пауза. Вики еще раз шумно вздохнула и уже плача произнесла:

– Через полгода я сменю фамилию и уеду отсюда навсегда. Боже! Это мой дом, и я должна бежать отсюда из-за него?

– Нельзя всю жизнь прятаться! Тебе будет комфортнее в другом месте. К тому же в Питере ты можешь более широко проявить себя в профессии. Ведь у тебя есть наработки!

– Да, ты прав! – грустно произнесла Виктория. – Кстати, один известный модельер уже обратил внимание на мои платья. И меня сегодня посетила муза! У этого приезжего вся одежда от "Зилли". У меня столько идей сразу появилось!

– Зилли? Мне это ни о чем не говорит!

– Не говорит? Ладно, попробуем по-другому. На нем была одежда на сумму около миллиона рублей! Для простого инженера по починке оборудования такой гардероб слишком шикарен!

– Может, ты ошиблась?

– Не ошиблась! Я глаз не могла оторвать от итальянских тканей. Боже, вот бы потрогать их, ну хоть разочек. И рубашка сидит отлично на нем. Не так как на наших, деревенских. Даю руку на отсечение, он использует подтяжки для рубашек, и это отличное решение. Вот посмотри, так их носят.

«Глеб носит подтяжки?» – удивилась Оля.

Гомерический гогот прервал восхищенные речи блондинки. Ольге так и хотелось крикнуть: «Хватит уже ржать!»

– Ладно! Я перестал! – сказал Саша, давясь от смеха. Оля сморщилась.

– Ты знаешь, он напоминает мне ценителя искусства, который присматривается к картине в музее. Обычный посетитель обратит внимание лишь на лица и пойдет дальше. Но этот не такой как все – это Пикассо, притворившийся дворником, да при этом еще и не сменивший дорогого костюма. Неспроста он появился здесь. И никакой он не ремонтник, он что-то разнюхивает!

Александр отпил свежезаваренный чай, взял ржаной теплый гренок. Вики в принципе готовить умела, но по большей части питалась тем, что под руку попадалось. Огурчики, помидорчики и зелень в этом доме редко встречались в салатнице. Маленькие ручки с остро заточенными ноготками резали овощи неровными ломтями по мере надобности.

– А сестра его, какая она?

– Невысокая, блондинка…

– Какой у нее рост?

– Она ниже тебя сантиметров на пять!

– Мой рост метр шестьдесят! У ее брата рост больше метра восьмидесяти пяти! Это брюнет с карими глазами! Брат и сестра говоришь? Не верю!

– Да, возможно, ты права. Присмотреться к этим двоим стоит!

Из-за угла дома кто-то вышел. Ольге пришлось прижаться к земле, буквально лечь на щебень, чтобы ее скрыла трава. Мелкая старушка шла к бане, неся пакет с вещами. Девушка осторожно повернулась и на четвереньках поползла к другому краю дома. Это был ад. Мелкие камешки кололи руки и ноги, однако иначе незамеченной уйти было нельзя.

А в это время Александр, закрывая окно, посмотрел в бок и увидел вдалеке маячащий между высоких кустов небольшой белый задок. Около противоположного края дома фигурка выпрямилась, шпион дал деру.

Пока Оленька страдала, ползая на коленях по мелким голышам, любитель изысков лежал на диване в большой комнате. Бриджи, расстёгнутая клетчатая рубашка – домашний наряд был простым! Да! Для Оли, привыкшей к тому, как брат одевается.

– Ты носишь подтяжки для рубашки? – спросила Оля, влетев в комнату.

Глеб сонно посмотрел на нее с дивана.

– Да, бывает!

– Это полный привет! – раздраженно произнесла сестра.

– То есть?

– А то, что когда ты едешь в деревню надо одеваться проще!

– Я же не в костюме тут хожу!

– Всего лишь в одежде от Зилли и в подтяжках!

– Думаю, бабкам все равно, кто сшил мою клетчатую рубашку и джинсы, и что у меня в штанах.

– Им все равно, да только тут есть одна дама, та к которой ты за солью ходил, так вот, она тебя раскрыла за два взгляда и пять минут!

– Не знаю, по-моему, ты преувеличиваешь! Она просто хорошо разбирается в моде!

Оля села на диван в ногах Глеба, скрестила руки.

– Где пульт от телека? – раздраженно спросила она.

– Не знаю! – в той же тональности ответил брат.

Оля заглянула за диван, заметила там светящиеся кнопки. Вытянувшись вдоль запыленного ковра, она просунула руку в щель и прихватила пульт. Сгубило ее обычное видение привычных вещей. Смело облокотилась на ковер, она в один момент исчезла!

– У-у-у! – раздалось из-за дивана.

Глеб подскочил! Он заглянул в щель, увидел ноги, торчащие из-за ковра. Пожалуй, такое он видел впервые. Стена, начиная от середины и до пола, была вогнутой. Большой пузырь выпирал в сторону соседей. Судя по звукам, там, за стеной, работал телевизор. А между тем итог был один: Оля, провезя боком и ногой по стене, застряла между спинкой дивана и узкой частью провала.

– Как ты?

– Нога! Больно! Отодвинь!

Глеб разжал капкан, отодвинув диван к центру комнаты. Присев на корточки рядом с сестрой, он хотел ее сначала поднять.

– Нет, нет, подожди! – сказала Оля, отодвигаясь на локтях от стены.

Пот выступил на лбу девушки. Она провела ладонью по плечу и посмотрела на кровь, которая пропитала рукав футболки и штанину.

– Там что-то из стены торчит, посмотри!

Глеб, переступив через сестру, осторожно начал снимать с петель ковер. Пожалуй, то, что скрывалось за ширмой, было необычным даже по его меркам. В бетонной выемке в стену были вогнаны гвозди. Их шляпки были срезаны, а концы заточены до остроты ножа. Стройные ряды гвоздей образовывали линии, а разница в глубине посадки создавала ощущение рельефа. Глеб склонил голову.

– Это лицо! – произнес он. – Как будто кто-то с размаху влетел в гвозди, и они отпечатали лик страдания.

Оля сглотнула. Создавалось впечатление, что человек не только влетел в гвозди, но и вогнул этот участок стены внутрь соседней квартиры.

Глеб включил фонарик на телефоне, осветил краешки