Чисто еврейское убийство - Керен Певзнер

– А при чем тут чайники?

– Мы пили чай в столовой. Кто хотел, приходил, наливал. Всегда была заварка, сидели, общались. Разве это плохо? А потом… Проголосовали, что кибуцник может иметь свой электрический чайник дома. И все. Уже появилось что-то мое, а не общее. Пили чай и общались в своих комнатах. Так оно и пошло.

– А что в этом плохого? – удивилась я. – Может быть мне неохота ради стакана с чаем, выходить из дома, идти в столовую? Мне хочется пить чай дома, даже лежа в постели.

– То-то и оно, – покачал головой Яков, – а общение?

– Да в течение дня можно так наобщаться, что вечером захочется побыть одному.

– А потом вам захочется отдельного дома, зарплаты. Зачем тогда кибуц? Зачем тогда мы его строили? Хотелось жить счастливыми…

Старик задумался и до конца пути не проронил больше ни слова, а у меня всю дорогу до конечной остановке вертелся в голове глупый шлягер: «А мы его по морде чайником…»

Выйдя из автобуса, мы с Денисом заспорили. Он настаивал на том, что идея кибуца уже изжила себя, что методика военного коммунизма не подходит для нынешнего времени. А я с ним не соглашалась. Я не видела ничего плохого в том, что люди живут вместе, сообща готовят еду, смотрят за детьми и работают в поле. Если это им нравится, так что? Разве плохо чувствовать себя социально защищенным от таких напастей современной жизни, как безработица, высокая плата за университет и дорогая больничная страховка. А кибуцники защищены от всего этого.

Мы уже дошли до управления. Девушка-полицейский провела нас внутрь и постучала в дверь кабинета.

– Войдите, – услышали мы.

Мы вошли. За столом сидел тот самый лысенький следователь, с которым мы уже имели честь видеться дважды за последнее время.

– Присаживайтесь, – он показал на стулья, – я хочу кое-что спросить.

– Прежде всего, хотел бы узнать, с кем имею честь… – церемонно произнес Давид. Видимо он до сих пор находился под влиянием беседы со старым кибуцником.

– Следователь Ривлин. Я навел о вас справки. Вас зовут Денис Геллер и вы были задержаны по подозрению в убийстве русской гражданки. Верно?

– Если вы действительно все обо мне выяснили, – Денис сделал ударение на слове «все», – то могли также узнать, что настоящих преступников нашли и не без нашей помощи, – он кивнул на меня.

– Верно, – как бы нехотя заметил следователь, – просто я хочу отметить вашу способность попадать в криминальные ситуации.

– Ничего не попишешь, – развел руками Денис. – Это не наказуемо, хотя и доставляет некоторые неудобства.

– Что вы можете сказать об этом деле? – Ривлин повернулся ко мне.

– Вот это, – я выложила на стол сотовый телефон.

– Откуда он у вас?

– Нашла неподалеку от тела покойного Марка.

Следователь взял в руки телефон, покрутил его, но батарейка к тому времени уже разрядилась и понять что-либо было невозможно.

– Почему вы вчера не сказали мне об этом?

– Забыла. Я была в шоке, а этот телефон точь-в-точь такой же, как мой, поэтому я машинально повесила его на пояс.

– Как вы нашли его?

– По звонку. Кто-то звонил, а никто не отвечал. Я пошла на звук, думая, что телефон выронили, и я смогу вернуть его владельцу. Но тут я споткнулась и упала прямо на несчастного Марка.

– Понятно, – пробормотал Ривлин. – Отпечатков пальцев, конечно же нет, вы все затерли. Ну хотя бы запомнили, кто звонил?

– Да, там был последний местный звонок, а до этого три звонка из Кирьят-Шенкина, с его работы. Марк работал в ресторане «Малахит», играл на гитаре.

Следователь отложил телефон в сторону.

– Ну хорошо. Кто приехал с убитым в кибуц?

– Рон, его друг. Он тоже музыкант.

– Придется его вызвать тоже, – Ривлин вздохнул. Чувствовалось, что он был раздосадован. У него своих дел невпроворот, местные воры и дебоширы не дают успокоиться. И тут нате вам, два убийства приезжих. Иди знай, кто они, зачем их убили, убийца из местных головорезов, или тоже явился откуда-то на голову следователя Ривлина. Тяжело.

Он поднял трубку и отдал короткое распоряжение, касательно Рона. Потом повернулся к нам:

– Что собираетесь делать дальше?

– Уехать домой, разумеется… – ответил Денис.

– Ну что ж, – кивнул Ривлин, – если понадобитесь, я дам знать в ашкелонское управление. Вы оба там живете?

Мы кивнули.

– Ну тогда не смею задерживать.

После этих слов мы с Денисом поднялись и вышли из кабинета.

* * *

В кибуцной столовой не было свободных мест. Видимо мы вернулись в самый пик обеда. В зале было шумно, закончившие есть относили подносы на мойку, на их место тут же устремлялись желающие насытить свои желудки.

Выбор был очень даже приличный. Денис взял куриный бульон, шницель с рисом и салат из сладкой консервированной кукурузы со свежими огурцами, а я предпочла грибной суп, тушеное мясо и пшеничные проростки в оливковом масле. Говорят, что в них прорва витаминов и стимуляторов.

Нам повезло. За угловым столиком в конце зала никого не было. Мы удобно устроились, Денис сходил за хлебом и принес кроме него, еще и кувшин ледяного апельсинового сока.

– Все-таки жалко отсюда уезжать… – мне действительно нравился кибуц. Четкий порядок, каждый выполняет свои обязанности и при этом у всех – улыбка на губах. Чувствовалось, что это выражение лица не наносное, как у американцев «Keep smile» – «Держи улыбку», а внутреннее настроение людей. Они такие спокойные, добродушные, умеют радоваться своим мелким радостям и никто, после этой ужасной трагедии не посмотрел на нас с подозрением.

От размышлений меня оторвало легкое покашливание.

– Вы позволите присесть?

Подняв глаза, я увидела уже знакомого человека с клочковатой бородой.

Денис тут же среагировал:

– Да, да, конечно, присаживайтесь.

Это оказался тот самый сын лауреата, к которому вчера подходили американцы.

– Вы взяли селедку? – спросил он нас.

– Нет, – ответила я, – я не увидела.

– Ее только что поднесли. Прекрасная сельдь. Ее вымачивают в красном вине и она приобретает изумительный вкус. Вот возьмите, попробуйте, я взял много.

С удовольствием отправив в рот нежный ломтик, я согласилась со своим собеседником, что селедка действительно отменная. Денис отказался.

– Простите, вы сын писателя Исаака Брескина? – спросила я.

– Да, – он наклонил голову, – Авраам Брескин.

– Мы приносим вам искренние соболезнования, – Денис, как всегда, оказался на высоте. Что-что, а хорошим манерам его Элеонора научила прекрасно.

– К сожалению, я ничего не читала из произведений вашего отца, но обещаю, что обязательно прочту, когда вернусь домой.

– Вы читаете на иврите?

– На иврите, на английском, на русском – это не проблема. Ваш папа писал на идише, как я поняла?

– Да, он прекрасно знал идиш. Его сравнивали с Шолом-Алейхемом, но это, конечно, неверно. Папа писал в совершенно другой манере.

– А как так получилось, что он прожил много лет в Америке, а вы здесь?

– О! – горько улыбнулся Авраам. – Вы не знали моего папу. Он был одним из основателей этого кибуца.

– Легендарные восемнадцать идеалистов? – вступил в разговор Денис.

– Вы уже знаете эту историю?

– Нам рассказывал Яков, старичок в панамке.

– Верно, они прибыли вместе. Но через двадцать лет, когда моему отцу было тридцать восемь, а мне – восемь, он уехал из Израиля. Он не смог взять меня – кто там будет за мной смотреть. А здесь, в кибуце – садик, школа. Я чувствовал себя в семье. Потом прошло много лет, он не вернулся. Начал писать, прославился, ну и так далее…

– А ваша мама? – конечно это было нескромно, но я ничего не могла с собой поделать.

– Мама умерла совсем молодой, поэтому отца ничего здесь не задерживало.

Авраам отпил немного из стакана и спросил:

– Вы надолго к нам?

– Нет, – ответил Денис, вот сейчас пойдем собираться.

– А-а, понимаю, из-за этих убийств. Чудовищно! У нас никогда не было ничего подобного. Жаль, что был омрачен светлый праздник.

– Да, – согласилась я. – Вот поэтому мы и уезжаем.

– Я слышал, это вы обнаружили тело молодого человека? Уж простите меня за любопытство, в кибуце слухи распространяются быстро.

– Совершенно случайно. Я просто гуляла…

Договорить мне не удалось. К столу подбежала прелестная девчушка с огненно-рыжими кудряшками и закричала:

– Деда, вот ты где! Пойдем к нам!

– Простите меня, я должен идти… Видите, внучка зовет.

Взяв со стола свой поднос, Авраам Брескин направился в сторону посудомоечного конвейера вместе со своей внучкой.

* * *

Вещи мы собрали быстро. Последней, кого я видела из кибуцников, была Кира – ей я отдала ключи от домика. Коротко попрощавшись и поблагодарив ее за прекрасную экскурсию, мы двинулись на выход и через полчаса были уже на автобусной остановке.