Путь одиночки - Андрей Левицкий

– Извини, Зулус. На этот раз без тебя.

* * *

Группа Влады состояла из троих мужчин и двух собак. Шли молча, берцами собирая росу. Мох под ногами пружинил и подталкивал. Стояла такая тишина, что слышно было, как дышат собаки и с тихим всхлипом падают в воду листья берез.

Сектор. Тихий, осенний, обманчиво-уютный. Капли дрожат на паутине. Пахнет грибами и древесной корой. Надо подавить ярость, она мешает чувствовать искажения. В команде все были проводниками – даже если что-то ускользнет от глаз, кто-нибудь обязательно почует аномальное образование Сектора…

Очередное безумие. Где гарантия, что отряд устоит против двух профессионалов? Да и собак жалко, постреляют их. Но во-первых, наемников нельзя отпускать, во-вторых, нужно выпытать, кто им дал задание и какое именно, и в-третьих, в Секторе профессионалы превращаются в беспомощных щенков.

– Ищи! – скомандовала Влада, указав на отчетливый след.

Собаки опустили головы и бодрой рысью рванули вперед, Влада – за ними, но тут бегущий впереди Барон попятился, поджав хвост. Юна тоже остановилась, заскулила. Влада, насторожившись, подошла к ним, потеребила холки.

* См. примечания

– Паранойка*, – констатировал Свен, брат погибшего Николы.– Вот же елы-палы! – Они прям туда вляпались. Скорее всего, хана им.

Влада обернулась: Свен тряхнул головой, откинув пряди светлых волос, и поджал губы, желваки проступили на щеках, скулы заострились. Свен и Никола были, можно сказать, местными. Когда возник Сектор, они жили в Дмитрове, где до сих пор чертовщина творится. Отец подростков исчез, мать во время катастрофы вмуровало в стену так, что они сами не смогли ее вытащить и отправились за помощью. До патруля дошли, никуда не вляпались, потому что Свена Сектор принял, подарил ему чутье. По пути мальчишек встретили военные и посадили в карантин, а все люди Дмитрова, которых постигла участь матери Свена и Николы, погибли, как и те, кто пришел им на помощь. Мальчиков определили в детдом. Сироты без проблем поступили в медицинский, но не доучились и, никому не нужные во внешнем мире, вернулись в Сектор. Теперь у Свена не осталось никого…

На востоке горизонт наливался розовым, еще минут десять – и брызнет солнце, заиграет в каплях росы. Мирный пейзаж, ничего зловещего, но если попасть в искажение под названием "паранойка", рассудок туманится и человеку кажется, что его жизнь под угрозой. Трусы начинают убегать и прятаться, смельчаки – нападать и убивать товарищей.

Влада прислушалась к чувствам: тревога, страх, будто враг где-то рядом… Вот так и срабатывает чутье проводника, искажения начинают ощущаться на расстоянии. Но для этого нужно настроиться, освободиться от лишних чувств, чего Владе сейчас никак не удавалось.

– Обходим, – сказала она.

Собаки растеряли задор, косились в сторону невидимого искажения – оно и в самом деле никак не выглядело, у него просто не было внешнего вида – и вздрагивали от каждого звука. Когда Влада только осваивала умение проводника, все искажения она чувствовала одинаково: здесь что-то чужеродное, опасное, и всё. Вот и риджбеки, которые не боятся ни зверя, ни порождений Сектора, сейчас тру#сят. Кошки же в Секторе вообще с ума сходят. Валька, жена Кабанчика, привезла с собой кошечку. Та орала, пока ехали по Сектору, потом забилась под кровать и там продолжала вопить. Заткнулась, только когда охрипла. Не ела, не пила, гадила под себя, да так и околела. Наверное, она видела то, что скрыто от человеческих глаз, и это ее убило.

Влада целеустремленно шагала вперед, раздвигая ветви низкорослых, худосочных березок, и старалась сосредоточиться, очистить разум от постороннего. Собаки труси#ли по обе стороны – знали, кто их кормит и кого нужно защищать в первую очередь. Позади пыхтели мужики.

– Стойте! – прошептал Свен, почесал щеку, поросшую рыжеватой щетиной, и указал под ноги.

Влада сощурилась: след, еще один. Расстояние между отпечатками ступней большое – мужчина бежал, и ноги его подворачивались. Вроде бежал один, а может, и нет, тут мох повсюду, не видно ни черта.

– Ищи! – скомандовала Влада.

Барон и Юна ткнулись носами в мох, вытянули хвосты и рванули на восток. "Не уйдете, уроды", – с мрачной уверенностью подумала Влада.

Глава 3

Сектор. Тверская область, болота

Над болотом плыл туман. Виталик Лазебный снова споткнулся и упал, Данила рывком поднял его – тяжеленный, штангист! Оба запыхались, воздух был настолько сырой, что казалось, водой дышишь. Мох пружинил под ногами, когда они бежали, почва прогибалась и дрожала, тряслись деревца – осины, березы и сосны, низкие, максимум в рост Лазебного.

Серело небо, уже не видно было звезд, а болото все не кончалось. Данила вспомнил про искажение под названием "бродила" – человек, попавший в него, ходит кругами, сам того не замечая, может часами топтаться на одном месте.

– Не утонем, капитан? – хрипло, с присвистом, спросил Виталик.

– Нет. Это клюквенное болото, под нами метры мха.

– Надо же, – вяло удивился Лазебный. – Никогда не видел, как клюква растет. Думал, она кустами. Развесистая…

– Замолкни. – Данила остановился, огляделся. Вон впереди стена леса, настоящего, не карликового. Значит, твердая почва. Вообще болото – это хорошо, собаки не возьмут след.

Виталик, отдыхая, опустился на корточки.

– Смотри, капитан, подберезовики!

Уже достаточно рассвело, чтобы Данила увидел толстоногие грибы с маленькой темной шляпкой, на которые указывал Виталик. Городской житель, Данила дикую природу не ценил и не любил. Хватило ему нехоженого Памира, Кавказа хватило на всю жизнь.

– Заткнись, – повторил он. Достал карту и, подсветив ее фонариком, сверился с компасом. До Твери не так далеко, если он правильно понимает, где находится. Так. Теперь в лес и прямо, прямо, прямо, а главное – быстро. Задание провалено, его люди мертвы. Ох, припомнит Астрахан генерал-майору Ротмистрову надежного проводника Глеба Кузьмина! Ох и припомнит! А если еще одна операция в этом районе будет, спецом пойдет в лагерь контрабандистов – мстить.

Три года с этими мужиками работал. Матери Белова, конечно, сообщит начальство, но соболезнования выражать поедет командир группы – капитан Астрахан. И смотреть Пашкиным родителям в лицо придется ему. Данила знал, что прочтет во взглядах: "Почему не уберег? Почему не ты, а Пашка наш?"

О родне Нечипоренко – жене и двух мальчишках – Данила мысль отогнал.

"Да, мы – специальное подразделение МАС. Да, мы рискуем жизнью каждый день. Но мы не на войне, и наши близкие не ждут, что мы погибнем и даже хоронить будет нечего".

Хотя отцу Данилы, профессору Астрахану, плевать на сына. Сгинет, не сгинет… Когда Данила служил под начальством Алана Мансурова на Памире, отца это не волновало. Сейчас – тем более. Работа Данилы в МАС – только повод припомнить, кто его сюда устроил после скандального увольнения из армии.

– Капитан… – напомнил о себе Виталик.

– Вперед, быстро. – Данила указал направление.

У них еще достаточно было патронов, хватало гранат, но оба вымотались, и он понимал, что от вероятных преследователей не отбиться. Ну никак не отбиться. Остается надеяться на свою удачу, на нюх свой.

Нехорошее предчувствие кольнуло, когда сигналка на шее, защищающая от Всплеска, сделалась холодной. Опасность? Данила даже оглянулся, но ничего подозрительного не увидел – и отпустило. Мирный пейзаж, кочки моховые, скрывающие грибы и зреющую клюкву, низкорослые деревца, такой близкий просыпающийся лес, осенний, молчаливый…

Стой! За тобой погоня! Лазебный… он вообще друг, а? Уверен в этом? А может, предатель? Как Кузьмич?

Данила замер, уставился на Виталия. А ведь действительно. Лазебный – старый товарищ, но что Данила знает о его мотивах? О причинах его поступков?

Лазебный в ответ вытаращился на капитана, разинув рот.

Здоровенный бугай. В рукопашном бою Данила, может, выстоял бы… а может, и нет. Виталий – тренированный, реакция у него хорошая.

Они смотрели друг на друга.

Из-за тебя, капитан Данила Астрахан, погибли друзья Лазебного. Сам знаешь: подчиненные всегда дружат между собой против командира. Ты, офицер, не спас ни прапорщика, ни Пашку. Виталик тебя ненавидит. Он сейчас тебя убьет!

У Виталия мелко задрожала челюсть. Даниле скрутило желудок. Паника усиливалась… Сейчас Лазебный накрутит себя и попытается напасть.

Губы Данилы сами собой скривились в презрительной и хищной усмешке.

Если на тебя собираются напасть – атакуй первым. Если тебя ударили – убей. На зло можно отвечать только бо#льшим злом.

И при этом он чувствовал растерянность и подступающую панику. Что-то не то! Происходило что-то неправильное, но что – не понять. Он потянулся за пистолетом, аккуратно, стараясь не выдать себя.