Полет миражей (СИ) - Александрова Дилара

— Помнится, я с родителями ходил по домам и собирал конфеты. Более веселего времени и не припомню, — улыбнулся паренек широкой, немного смазливой улыбкой, подмигнув кому-то в сторону, — Согласитесь, кто бы отказался от такого веселья?

Никто бы не отказался. Майф Дин-Сой одобрительно качнул головой, предрекая всплеск моды на резные тыквы в ближайшие несколько месяцев.

Ведущий любил Баргета. Паренек отличался словоохотливостью и гораздо большей открытостью толпе, чем остальные. Работать с ним было легко.

— Баргет! Я обожаю тебя! — протяжно и отчаянно прозвучало откуда-то из зрительского зала.

— Сколько загадок хранила в себе Земля, подумать только! — подыграл шоумен, намекая, что наступила пора аплодисментов.

Те не заставили себя ждать.

На заднем фоне высветилась огромная голографическая модель планеты Земля. Ее пузатые бока омывало красивое бирюзовое море. Белые, пушистые облака кое-где плыли над острыми шпилями гор. Сцены из повседневной земной жизни, по крупицам собранные в архивах Марса, то тут то там появлялись большими цветными пятнами вокруг медленно крутящейся планеты. Над головами зрителей пролетели горластые чайки. Почувствовался свежий морской бриз. За чайками взвилось в воздух большое пятно давно вымерших ласточек. Послышался раскат грома. Облака над Великой Китайской Равниной собрались в большую воронку и пролили на поверхность Земли порывистый шквал дождя. Планета все еще жила, там, в далеком прошлом.

— А на корабле у вас были развлечения? — с интересом спросил Майф, будто спрашивая зрителей, а не своих собеседников, — Говорят, тогда было не до веселья.

— Да, у нас была очень строгая дисциплина, — кивнула головой Медея, решив внести и свою лепту в интервью, — Просто мой папа не любил нарушение порядка. Он был…

Девушка внезапно замолчала. На этот раз она правильно поняла предостерегающий взгляд Майфа: никаких Проявителей. Марс этого точно не оценит.

— …был не очень веселым человеком, — скомкано закончила девушка, так и не решившись назвать вещи своими именами.

Огромный планетарный шар взмыл под самый купол студии. Вдруг он задребезжал, завибрировал и озарился тысячами мелких огоньков, вспыхнувших в далеких городах под облачным небом. Голограмма разлетелась на множество мелких кусочков, мгновенно превратившись в золотистый песок. Зрители протянули руки вверх, пытаясь поймать его в свои ладони. Грянула помпезная музыка. Вечер только начался.

В комнате стояла непроглядная тьма. Только где-то в углу тускло светилась прямоугольная голограмма, заметная далеко не сразу. Она слабо отражалась в окне, отбрасывая вялые отблески на бледное лицо.

Дверь в помещение открылась, впуская цокающий звук острых шпилек. Вслед за ним зашуршала ткань алого платья. Ашера не успела переодеться после утомительного шоу, насмешек в котором звучало больше, чем заинтересованности. Землян явно пытались выставить наивными простаками, попавшими в новый, развитый и мудрый мир. Это раздражало.

— Я как всегда все испортила. Дин-Сой, наверное, опять недоволен.

— Плюнь.

Ашера забралась на подоконник, облокотившись спиной о стекло. Приятный холодок прошелся по разгоряченному телу. Тесное платье непривычно сковывало, мешая нормально дышать. После многолетнего пребывания в армейской униформе новая одежда казалась неудобной и не вызывала ничего, кроме дискомфорта. Впрочем, девушка могла к этому привыкнуть. Не могла она принять только цепкие цветы, вплетенные в волосы, и постоянно возникающее желание расчесать голову.

— Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

— Я не хочу разговаривать.

Медея сидела на поразительно широком подоконнике, обхватив подогнутые ноги. В отличие от собеседницы, она уже успела переодеться в джинсы и футболку. Аккуратный холмик из густых черных спиралей неизменно возвышался на голове. Как за такое короткое время ей удалось выудить из волос все украшения, так и осталось загадкой.

— Перестань заниматься ерундой. Тебе это все равно ничего не даст.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Материала слишком много. Второе слушание всего через три недели, — поджала губы Медея, устало потирая левый глаз.

— Они будут тянуть суды до последнего, пока не закончатся шоу.

— Но это не значит, что нужно все бросить.

— Сейчас важнее готовиться к гону, — в голосе Ашеры появилась раздраженность. — Что-то я не вижу энтузиазма.

В последнее время девушка выходила из себя гораздо чаще, чем обычно. Она и сама прекрасно это понимала, но ничего не могла с этим поделать. В свое время Эсхекиаль не стал бы церемониться и без разговоров влепил нескольких нарядов вне очереди. Времена изменились. Теперь это только поощрялось, и каждая вспышка гнева тщательно фиксировалась на камеру. Марс любил яркие, неприкрытые эмоции. Они делали рейтинги. Ашера усмехнулась: как быстро все же меняются времена. Раньше, чтобы выжить, нужно было контролировать свои эмоции, а теперь — ровно наоборот.

— Где Баргет? — поспешно сменила тему Медея, перелистнув очередную виртуальную страницу.

— Встречается с фанатками.

— Опять?

— Как видишь.

— Не понимаю, зачем себя так вести. Ему всего пятнадцать. Он даже день рождения с нами не отмечал.

— Спешит жить. Нельзя его в этом винить.

Ашера попыталась выключить голограмму с очередной медицинской дисциплиной, которую прилежно зубрила Медея, но той это не понравилось. Светящейся прямоугольник отодвинулся левее, и дотянуться до кнопок книги оказалось невозможно.

— Я пришла не за тем, чтобы снова тебя отчитывать.

— И на том спасибо.

— Знаешь, мне в этом плане проще. Я привыкла ко взглядам миллионов. Когда закрываю глаза, то представляю, что это очередное выступление.

— Это был другой мир и другие миллионы.

— Какие есть.

— Я запуталась, Аши. Нас учили убивать монстров, а теперь что? — Медея взглянула на подсвеченный тусклым светом профиль собеседницы. — Ходят люди, а внутри непонятно кто. Какие они?

— Думаю, со временем мы это поймем.

— Мне совсем не нравится то, что со мной делают.

— Если бы ты была на Земле, тебе и там бы не понравилось.

— Почему?

— Там, где слава, всегда так.

Уткнувшись снова в мелкие буквы, зависшие в воздухе, Медея нахмурила брови. Затем, подкрутила что-то в настройках, сделав свечение страниц чуточку ярче:

— Может быть, ты и права.

За окном раскинулся вид на ночной город. Где-то там, вдали, сверкая многочисленными огнями, возвышались остроконечные здания. Большая площадь внизу пестрела пышной зеленью, освещенной разноцветными огнями. Аккуратно подстриженные кусты шелестели шершавыми листьями под резкими порывами ветра. На высоте седьмого этажа этого было совсем не слышно. Вокруг разлилась непривычная тишина.

— Понимаешь, Медея, мы выросли на корабле, а там царили совсем другие порядки.

— Это сейчас к чему?

— Чтобы выжить здесь, необходимо забыть многое из того, чему учил нас Эсхекиаль.

— Не понимаешь, о чем просишь.

— Не понимала, не просила бы.

— Ты об этом хотела со мной поговорить?

— Да.

— Тогда я расстрою сегодня еще одного человека.

— Если бы речь шла только о нас двоих, я бы не сидела сейчас здесь и не просила бы о том, чего и сама не хочу, — поджала полные губы Ашера, — Но Фидгерт с Анной от нас полностью зависят.

— Как хочется, чтобы это оказалось просто глупым кошмаром, — крепко зажмурилась Медея, — Открыть глаза, а этого всего нет. И мы снова на корабле.

— А лучше — на Земле. И никаких телепортов.

— В последнее время я много размышляла о том, что мне однажды сказал папа. Тогда я даже и не задумывалась над тем, что это значит. А теперь поняла, что он был прав, — Медея резко открыла глаза и взглянула в размытую городскую даль, — Убить человека нелегко. Этого я точно не смогу сделать.

Часы отчеканили ровно одиннадцать часов вечера. Над вечно бодрствующим городом взмыл огромный рекламный щит, на котором гордо красовалась надпись: «Бахус Инк. Мы всегда знаем, как вам вкуснее!» Небо озарилось ослепительной вспышкой, привлекающей внимание пресыщенных горожан. На долю секунды показалось, что наступил день.