Чума в раю (в сокращении) - Майкл Бернс

Он заехал на автостоянку, достал свой «Блэкберри» и открыл срочный приказ «найти и доставить», поступивший из бостонского офиса «Джи-эс-си». Всего десять минут назад по телефону ему сообщили, что в данный момент объект находился в музее.

Характеристика женщины была немного длинноватой, поэтому он стал читать вслух, чтобы запомнить наиболее важные моменты: «Брук Томпсон. Тридцать три года. Не замужем». Он смотрел на фотографию привлекательной женщины. Не замужем?

Он стал читать дальше. «Докторская степень в палеонтологии, Бостонский колледж… профессор там же… хранитель древностей Ближнего Востока, Бостонский музей изобразительных искусств… награды, награды, награды… ля, ля, ля…» Удовлетворенный, он засунул «Блэкберри» в карман пальто.

Флаэрти распахнул дверь, и холод тут же пробрал его до костей. Он быстрым шагом направился к входу для посетителей. В справочной он спросил, где можно найти профессора Томпсон.

— Вы вовремя, она только что пошла читать лекцию. Вот, возьмите. — Сотрудник справочной службы вручил ему глянцевую программку и объяснил, куда идти.

Флаэрти проскользнул в дверь аудитории, и служитель указал ему на свободное место. Над сценой висел огромный экран, ему показалось, что он находится в гигантском широкоформатном кинотеатре. Однако спроецированное на экран изображение — череп с мощными надбровными дугами — совсем не было похоже на кадр из блокбастера.

Когда Флаэрти наконец остановил свой взгляд на лекторе, чей чувственный голос растекался по залу через усилители, его брови взлетели вверх.

— Вот это да! — воскликнул он про себя.

На сцене, свободно расхаживая перед центральным подиумом с пультом дистанционного управления в руке и микрофоном, прикрепленным к отвороту облегающего темно-синего брючного костюма, была профессор Брук Томпсон. То, что он видел на экране «Блэкберри», было лишь фотографией ее головы, на которой были видны волнистые волосы до плеч, длинная изящная шея и лицо, достойное обложки журнала. Полная картина была еще более впечатляющей.

Наконец он начал прислушиваться к тому, что она говорила.

— Примерно 10 тысяч лет назад, — говорила Брук Томпсон, — подходит к концу последний ледниковый период. Массивные ледниковые поля отступают, обнажая землю, а быстрое таяние льдов вызывает резкое повышение уровня океана. Неандертальцы уже давно исчезли, — она показала на череп на экране, — и к началу шестого тысячелетия до нашей эры современные люди процветают. Они одомашнивают скот, который дает им мясо, молоко и одежду. Они сажают вдоль речных берегов семена, чтобы выращивать собственную пищу. Это первые фермеры мира. Приблизительно за 5500 лет до нашей эры они начинают орошать землю с помощью каналов и рвов, что позволяет им расселяться с плодородного севера в сторону засушливого юга. Эта сельскохозяйственная революция порождает большие организованные поселения в различных уголках Ближнего Востока на территории современных Египта, Израиля, Сирии и Ирака — в регионе, получившем название «плодородный полумесяц» или «колыбель цивилизации».

Она махнула пультом, и проектор показал подробную карту Ближнего Востока.

— Избыток пищи позволяет вести обширную торговлю на больших расстояниях. Чтобы упорядочить новый образ жизни, люди создают систематические средства общения, не зависящие от памяти или передачи информации из уст в уста. Появляется первый письменный язык. Что подводит нас к эпицентру всего этого — прямо сюда…

Брук использовала лазерную указку, встроенную в пульт, чтобы поместить яркую красную точку в центре карты, чуть севернее современного Персидского залива.

— Именно здесь археологи раскопали руины самых ранних иерархических обществ в мире. Этот когда-то покрытый густой растительностью и мирный рай был известен как Междуречье, или Месопотамия. Такое трудно представить, так как сегодня это раздираемая войной страна, известная как Ирак.

Среди слушателей прокатился тихий ропот.

— Самые ранние известные письменные документы датируются приблизительно 3500 годом до нашей эры.

Брук очень не нравилось скрывать правду о древних письменах, которые она обнаружила в Ираке всего несколько лет назад, — правду, которая перевернула бы все устоявшиеся теории о появлении месопотамской культуры; открытие древнего языка отодвинуло бы временную границу по меньшей мере на пять столетий в прошлое. Но она подписала не допускающее исключений соглашение о неразглашении информации.

Если бы только она могла поведать миру о неопровержимых доказательствах, свидетельствовавших о том, что примерно за 4000 лет до нашей эры в Северной Месопотамии произошел катаклизм — настолько серьезный, что прогресс и само человечество были отброшены далеко в прошлое и вынуждены были начать все сначала. Первое Средневековье. Однако вместо этого она продолжила пересказывать ожидаемую от нее неправду:

— Приблизительно за 3500 лет до нашей эры высшие классы месопотамского общества начали использовать печати для идентификации своей собственности.

В течение следующих нескольких минут она подробно прокомментировала ряд слайдов, которые показывали постепенное двухтысячелетнее движение от грубых пиктограмм к схематическим клинообразным знакам, получившим название «клинопись».

— Прошло немного времени, и письмо стало использоваться для записи легенд и мифов. За тысячи лет до появления Адама и Евы в иудейской Книге Бытия месопотамские мифы о сотворении Вселенной рассказывали о райском саде, древе познания добра и зла и первых мужчине и женщине человечества. Задолго до Всемирного потопа Ноя эпопея, запечатленная клинописью на глиняных табличках приблизительно за 2700 лет до нашей эры, рассказывает историю вавилонского героя Гильгамеша, который построил корабль, чтобы спастись от катастрофического наводнения. А в 2100 году до нашей эры Авраам уезжает из Ура и становится ветхозаветным патриархом, основателем единобожия и прародителем двенадцати колен израилевых.

От этих примитивных языков пошли ранние семитские языки: ассирийский, арамейский, иврит. Затем появились греческий, латынь, романские языки и английский язык. И только после того, как приблизительно в 325 году до нашей эры македонская армия во главе с Александром Великим завоевала Месопотамию и Персию, начался быстрый упадок клинописи, — закончила Брук.

Агент Томас Флаэрти стоял слева от сцены, терпеливо ожидая, пока профессор Томпсон подписывала экземпляры своей последней книги «Месопотамия — глиняная империя». Флаэрти понаблюдал, как она общалась со своими поклонниками, и решил, что она и вправду очаровательна. Пятнадцать минут спустя профессор откинулась на спинку стула, разминая пальцы левой руки.

Флаэрти приблизился со словами:

— А я-то думал, что Ближний Восток — это только нефть.

Брук вежливо улыбнулась.

— Мне действительно понравилась ваша лекция, — сказал Флаэрти. — Вы владеете материалом. И подаете его здорово. Жаль, что у меня не было таких профессоров, когда я сам учился в Бостонском колледже.

— А, так вы тоже из нашей alma mater. Когда вы окончили?

— На пару лет раньше вас. В девяносто пятом. — Чувствуя по ее сдержанному тону, что его воспринимают с раздражением, он перешел к формальному представлению: — Специальный агент Томас Флаэрти, корпорация «Глобальная безопасность». — Он показал свое удостоверение. — Знаю, что время сейчас не самое удачное, но я должен задать вам несколько вопросов о вашей работе в Ираке в 2003 году.

— Позвольте взглянуть, — сказала она, потянувшись за удостоверением.

Брук внимательно изучила ламинированную карточку: данные, голографический логотип агентства, не слишком выигрышную фотографию агента Флаэрти, сделанную прежде, чем он сбрил неопрятную эспаньолку. Затем она вернула ему документ:

— Никогда не слышала о вашей корпорации.

Он постарался ответить попроще:

— Мы работаем на министерство обороны.

— Звучит очень официально, — сказала она. — Итак, чем же я могу помочь?

— Вообще-то это может занять некоторое время. Позволите мне угостить вас кофе в кафетерии внизу?

— Хорошо, — сказала она. — Но пусть это будет зеленый чай.

Джейсон взялся за бинокль, чтобы рассмотреть приближавшийся военный конвой.

Головная машина была шестиколесным двадцатитонным монстром с V-образным днищем — бронетранспортером противоминной защиты. Впереди катился прикрепленный к ней огромный противоминный каток, утюживший землю, чтобы заблаговременно взрывать любые срабатывающие на нажатие самодельные взрывные устройства, которые могли быть заложены на шоссе. За бронетранспортером, как утята, ползли пять приплюснутых «хаммеров».

Боковые двери «блэк-хока» были открыты. Внутри, помимо пилота и второго пилота, он насчитал шестерых морских пехотинцев. Можно было предположить, что в следующие пять минут к ним прибудут минимум двадцать пять — тридцать солдат. Морские пехотинцы не всегда охотно сотрудничали с контрактниками. Но обстоятельства диктовали свои условия: для успешного и быстрого проникновения в эту пещеру требовались совместные усилия. Веди себя повежливее, сказал Джейсону внутренний голос.