Унесённые ведром - Дмитрий Подоксёнов

«Слава богу, заставил всех надеть „сферы“ и „броники“ перед боем!» — вихрем пронеслось в голове майора, но затем место в его голове вновь заняла пустота.

Потому что в дверном проёме, из которого только что вынесло тяжёлую металлическую дверь, стоял и сам виновник такого экстравагантного её поведения.

В дверях стоял огромный антикварный бильярдный стол орехового дерева.

Весь верх стола был заставлен не то ящиками, не то сундуками, а пространство под столом занимали какие-то тряпки, подушки, одежда и тому подобное. Не было видно ни одной щели — ни сверху, ни снизу стола. Первым пришёл в себя Сомов:

— Семёнов, Дягилев — займитесь ранеными, — он кивнул на дверь, образовавшую с лицевой частью шахты лифта этакий интимный шалашик. Из шалашика неслись сдавленные матерки. — Остальные, все вместе — взяли! — и он первым навалился на край бильярда, пытаясь втолкнуть его в квартиру.

Навалились и остальные. Пыхтел майор с бойцами около трёх-четырёх секунд, после чего стало ясно — стол сделан крепко. И так же крепко (если не крепче) закреплён в проходе. Самым страшным в данной ситуации было то, что ребята, атакующие квартиру через окна, уже должны были оказаться внутри. Сейчас в квартире, возможно, происходит короткая, но от этого не менее опасная схватка с оголтелым убийцей, которому нечего терять. А он — их командир, друг, да и просто не лишняя в данной ситуации боевая единица, бестолково топчется у забаррикадированной двери.

«Нет, но когда он всё-таки успел так приготовиться? — спросил майор сам себя, имея в виду убийцу. И сам же ответил: — Да как же ему было не приготовиться, когда эти гребаные „штабисты“ непонятно из-за чего штурм на полтора часа отложили? За это время Измаил в квартире построить можно! А он не растерялся, да и построил. Тёртый, видимо, волчара, матёрый!»

Сомов не удержался и, длинно выматерив всё начальство, «руководившее» сегодняшней операцией, в бессильной ярости изо всех сил ударил ногой по столу. Стол недовольно загудел.

— Тихо, командир, не психуй! — он ощутил на своём плече руку и, обернувшись, увидел Диму-Маленького, одного из двух сержантов-тёзок. — Через окна тоже не вошли, кажется… Мы бы «Зарю» точно услышали!

Чёрт, и как он сам не подумал! Светошумовые шоковые гранаты «Заря» потому так и назывались, что травмировали одновременно и слух, и зрение атакуемого. Ну конечно! Они бы услышали грохот «Зари», даже если бы здесь по-прежнему стояла дверь. Но почему они ничего не слышали? И тут у майора Сомова словно пелена упала с глаз. Как он мог об этом сразу не подумать! Ещё размышляя над тем, как лучше провести операцию, он с удовлетворением отметил, что во всей этой немаленькой квартире нет ни одного зарешечённого окошка. Ни одного! Решёток не было даже на балконах. А ведь, учитывая образ жизни хозяина квартиры, это, по крайней мере, странно. Да и ценности здесь водятся, судя всё по тому же антикварному бильярду — будь он трижды неладен! — немалые. Дверь — банковская, а окна — без решёток. Что это означает? Правильно — бронестекло. Сейчас такое кто угодно заказать может, были бы деньги. Ему ещё в бинокль не понравился отблеск стекла — как будто оно толще, чем стёкла соседей. Хотя почему «как будто» — оно и есть толще.

Сомов включил рацию.

— Двойка, двойка! Вы ещё снаружи? — спросил он, волнуясь. — Все живы? Чирков ногу сломал? Ну, нога это ерунда, главное, чтоб голову не сломал! Тогда всем на исходную, мы сейчас к вам поднимемся, — выдохнул он облегчённо. — Пошли на восьмой, подумаем, что делать. Гатауллин, останешься здесь, глаз с двери… гм… со стола не сводить! Если наш друг выползти решит — прикладом ему по ноздрям!

«Думать надо, думать надо, Сомов! — ругал себя последними словами майор, пока они поднимались на восьмой этаж. — А потом уже лезть, куда не следует. А то устроил, понимаешь, „штурм унд дранг“, блин! Ладно хоть ребят не положил, а то с тебя станется, полководец хренов! Но бандюга-то каков, а? Тёртый калач, по всему видно… Не зря я его боялся. Ну что ж, тем приятней будет его взять!»

Майор Сомов любил брать преступников по возможности сам. И чаще всего фортуна была в этом отношении к нему благосклонна. Поднимаясь по лестнице, майор ещё не знал, что скоро ему представится редчайшая возможность — увидеть филейную часть этой непостоянной дамы собственными глазами…

Уберите «Першинги» из Европы!

Фёдор тяжело дышал и обливался по́том. Уже полчаса он таскал на голове тяжеленный гипсовый бюст какого-то композитора, а снайпер всё не стрелял.

«А может, нет никакого снайпера? — устало спросил сам себя Фёдор. И сам же себе строго ответил: — Есть. Милиции без снайперов не бывает!»

И Сивцов продолжал, хромая на обе ноги и покачиваясь под тяжестью гипсовой болванки, самоотверженно прогуливаться перед окнами.

План Фёдора был предельно прост: продержаться до приезда жены из деревни. А тогда — Сивцов был в этом абсолютно уверен — его врагам не поздоровится! Продержаться оставалось, по прикидкам осаждённого, часов тридцать-сорок.

То, что он окружён со всех сторон, Фёдор понял ещё больше часа назад, выглянув в окно. Весь двор напоминал гигантский ночной клуб, как их показывали по телевизору — по стенам, земле и людям метались синие и красные сполохи проблесковых маячков, установленных на десятках милицейских машин. Под балконами возились какие-то люди.

«А я не верил, когда Ефим Бабурин говорил мне на работе, что вся милиция куплена на корню! — ужаснулся Сивцов. Теперь он видел в окно своими глазами, как прав был Ефим. — Надо же, не смогли сами меня достать — тут же наняли спецназ из Чечни и половину милиции города! И что характерно, они не смогли им отказать — примчались прямо посреди ночи, чтобы выкурить меня отсюда! Буду жив, расскажу Ефиму», — Фёдор отошёл от окна и стал думать, как быть дальше.

«Первым делом — дверь! — чётко определил себе задачу выкуриваемый. — Надо задвинуть её шкафом!» — решил он и пошёл смотреть, где у соседа находятся шкафы.

Почему дверь надо задвигать именно шкафом, Фёдор не знал, но подсознательно чувствовал, что это правильное решение. Шкафы у соседа были почти в каждой комнате и все, как один — встроенные, так называемые «купе». Фёдор знал это название, потому что, во-первых, его часто упоминали в телевизионной рекламе, а во-вторых, Амина очень хотела иметь такой шкаф в спальне и уже почти собралась заказать его в какой-то фирме, которым Фёдор не очень-то доверял.

«Надо сказать ей, чтоб не заказывала, — рассуждал он, расхрамывая по квартире Папанова. — А то, не дай бог, что случится — даже дверь задвинуть нечем!» — с этими слегка параноидальными мыслями Фёдор набрёл на бильярдную.

«Вот! — тут же сверкнула в его голове мысль. Сивцов увидел бильярдный стол. — Вот оно! Как раз то, что надо! Большой, тяжёлый и красивый. Как в кинофильме про „Неуловимых“, только лучше!» — Фёдор обошёл стол и упёрся в него плечом.

К его удивлению, стол поехал по паркету в нужном направлении. Не слишком легко, конечно, но Сивцов думал, что ему вообще не удастся сдвинуть с места это сооружение.

Через десять минут бильярдный стол работы неизвестного Сивцову мастера занял своё место согласно гениальной фёдоровской диспозиции. Между столом, придвинутым вплотную к дверному косяку, и противоположной стеной оставалось ещё много места.

«А ведь они этот бильярд в два счёта отодвинут, — имея в виду спецназовцев, тревожно подумал Сивцов. — Я один его досюда дотолкал, а их вон сколько приехало! Вмиг оттолкнут от двери…» — Фёдор задумчиво посмотрел на оставшийся проход между бильярдом и стеной.

Ещё через пять минут вакантную пустоту в прихожей занял настоящий рояль на колёсиках, который встал на своё место, как будто оно для него и предназначалось — зазор оставался не больше двух сантиметров. На верхней крышке инструмента сиротливо возвышался чей-то гипсовый бюст, приехавший сюда вместе с роялем, так как Сивцов не догадался оставить его в комнате.

«Моцарт, — взглянув на бюст, уверенно определил Фёдор. — Или Чапаев».

Создатель сей удивительной музыкально-спортивной баррикады удовлетворённо потёр руки. Тут его внимание привлекло свободное пространство над бильярдным столом, оставлявшее открытым доступ в квартиру в случае, если дверь всё же не выдержит. Фёдор видел в одной из комнат какие-то ящики, а потому, не медля ни секунды, пошёл за ними — в квартиру могли начать ломиться в любой момент.

Вскоре антикварное сукно стола было плотно заставлено какими-то жутко тяжёлыми промасленными ящиками, и верхняя часть двери была полностью закрыта для доступа.

«А снизу надо забить всё пространство каким-нибудь тряпьём, — азартно подумал разошедшийся баррикадостроитель, направляясь за очередной порцией „стройматериалов“. — Иначе они мне там каких-нибудь газов напустят!»