Бу великий и ужасный - Дино Динаев

– Ты его прямо монстром выставляешь.

– Я выставляю? Не дай тебе бог встать на пути этого товарища! Мой тебе совет, держись от Бу подальше!

Я даже удивился.

– К чему ты это сказал? Где Бу и где я?

На что Строев серьезно посмотрел мне в глаза и посоветовал:

– Я бы на твоем месте постучал по дереву.

Я шел на склад. Редкая вещь случилась, я шел на свой родной склад. Обычно мне как тягловому мулу доверяют чужие склады, где умудрились все запороть. Таков был Тимкин склад под мудреной аббревиатурой СССР с кладовщицей Мотей. Тимка проработал у нас всего год, превратил склад в помойку, получил категорию и премию к годовщине порта, и смылся в Загору.

На мне неизменный казенный бушлатик, фуражечка, в ушах затычки андроида. Повезло закачать 6 дисков итало-диско. Сейчас звучит William Pitt – City Lights (Extended). mp3.

На 6-м пакгаузе увидел знакомый пикап с вмятиной на заднем крыле, это Кара в пепельницу въехал.

Подъехав вплотную, он приспустил окно, и мы пожали друг другу руки. Он предложил подвезти.

Кара был вор известный. Он не работал ни на Француза с Омаром, ни на докеров Радика Булатова, и его до сих пор не завалили, чем он не мог не вызывать уважения. На 6-м пирсе, где он официально числился, его боялись все, даже бригадир, бывший боцман, который не боялся самого морского дьявола.

Как ему такое удалось, ведь я не слышал, чтобы он кого-то избил либо кому-то угрожал. Я пытался втихую вызнать секрет у Злыдня, давнего врага Кары, но тот лишь загадочно ухмыльнулся и посоветовал держаться от него подальше.

Не желательно было светиться рядом со столь известным всему порту вором, чтобы не подмочить репутацию. Но как уже упоминалось, я слишком долго работаю в порту, мельком застал даже легендарного генерального капитана Матросова. Моя репутация не то, что сродни кевларовому бронежилету, скорее наоборот. Она вся настолько потаскана, в таких дырах и прорехах, что если выстрелить в нее, никто не заметит новую дыру, подумают, что она уже давно.

С другой стороны, на склад так далеко идти, и как поется в песенке, которую помню лишь я один «я теперь не тот». Так что я подмыкнул фуражечку и уселся на пассажирское кресло пикапа. Кара без предупреждений дал полный газ. Чтобы голова не оторвалась, я прижал ее к подголовнику.

– Слушай! – с воодушевлением начал известный вор.

– Нет! – сразу пресек я, поняв, о чем может идти речь. Конечно же, о воровстве.

– Жаль! Хорошие бабки бы получил, машину обновил. Ты чего?

Я не смог сдержать нервный смех.

– Что ты думаешь о Бу? – спросил я у Кары.

– Мне по… – воскликнул он. – Как воровал, так и буду воровать!

Это он всем говорит, включая следователей особого отдела.

– Приедет, поймет, что ни шиша здесь нечего ловить, да и сдуется! Это показуха сплошная! Помнишь, я на стрелку ездил, тебе рассказывал?

Это я помнил.

На заре дележа порта часты были стрелки, базары и даже перестрелки с последующей ударной застройкой алей на центральном городском кладбище.

Где я в то время был? Как ни странно, в инженерах. Такие страсти вокруг кипели, того убили, этот повешен, а я существовал словно за железным занавесом. Равнодушие непрошибаемая вещь, навроде кевлара. Я не к тому, что оправдываю себя, или считаю умнее всех. Я всего лишь нашел свою нишу и пересидел в ней. Я и сейчас в ней нахожусь.

А Кара на стрелки ездил. Он парень здоровый, под два метр ростом, крупноголовый, если обрить, страшный видом. Его и брали для массовки. Платили тысячу рублей за стрелку. Ездили скопом, по 18–20 машин.

– Куда ездили? На чьей стороне я был? Что за пацаны со мной были, ничего не знаю! – признавался Кара. – Главное было на стрелке рядом с машинами стоять. Если бы шмалять начали, чтобы сразу дать деру.

– Все боятся Бу! – неожиданно признался Кара. – Пара человек даже уволилась. Я уже больничный купил, когда Бу приедет, уеду на курорт, береженого бог бережет.

– Вам то чего боятся? Он же будет искать того, кто Шикаку замочил, – сказал я и осекся. – Думаешь, кто-то из ваших с 6-го пирса поработал?

Некоторые реалии позволяли утверждать, что 15-й корпус, где я трудился, самый криминализированный в порту. Об этом говорили и посты особого отдела, обложившие корпус словно медведя в берлоге. Объективности ради надо подчеркнуть, что воровство это не остановило. У нас и раньше до установки постов не воровали, засунув запчасти в трусы. Все делается официально, документы кипами оформляются.

Что касается 6-го пирса, то это сердце 15-го корпуса. Хлебное место. Здесь делали состояния. Но и опасное тоже. Случалось, что парней, которых я неплохо знал, хоронили в закрытых гробах. Если находили тела.

– Шикаку никто из наших не мочил, мы другой масти, – втолковывал мне Кара словно маленькому. – Но посуди сам. Бу сейчас начнет искать информаторов и стукачей.

– Это одно и то же.

– Не перебивай! Для этого ему понадобятся замазанные в воровстве, чтоб их можно было на испуг взять. Шантажировать, что если они не начнут носом землю рыть, он всех Фофану сдаст. Кстати, еще не общался с ним? Что за человек? Сколько берет? Как узнаешь, все мне расскажешь. А если не расскажешь, я тебя завалю.

Он неожиданно замолчал и на полном серьезе уставился в меня. Машина со спущенными окнами стояла на краю пирса, прибой добрасывал до кабины дисперсную соленую пыль, гортанно кричали чайки, и я вдруг подумал, что сидящего передо мной человека я совсем не знаю.

– Ладно, шучу! – ухмыльнулся Кара, хлопнув меня по коленке своей ручищей так, что у меня едва одной ногой не стало меньше. – Где Бу стукачей еще искать, кроме как у нас? Нет, Сэм, как ни крути, Бу мимо нашего 15-го корпуса никак не пройдет!

– Мы впереди прогресса! – крикнул он уже отъезжая.

В наушниках ему вторила Shipra – Blinded By The Llight (Extended). mp3.

Чтобы добраться до склада, необходимо было преодолеть длинный участок между контейнерами. Этот узкий проход никто не любил, имелись на то свои причины. Был случай, одному докеру проломили башку монтировкой, а самого бросили. Насколько мне помнится, он пролежал всю ночь на бетоне, застудил почки и вскорости умер.

Другой случай анекдотичный, но это как посмотреть. За одной из женщин погнался незнакомец, тогда она не нашла ничего лучше, как свернуть с прохода в щель между контейнерами, где благополучно и застряла. Да так неудачно, что попа осталась снаружи, словно приглашая откушать. Незнакомцу не престало прилагать дополнительные усилия, чтобы спустить ей шаровары и вдуть. Пока она выбиралась, насильника и след простыл. Так что, кто это был, так и осталось для истории загадкой. Этот случай послужил основой для множества приколов и розыгрышей. Стало даже модно указать на коллегу и воскликнуть «Так это был ты!».

В этот раз со мной произошел странный случай.

Когда мне не посчастливится идти по знаменитому проходу, то я делаю все, чтобы не подпускать никого со спины. Нельзя утверждать, что я боюсь нападения. Я никогда никому не угрожал, денег не ношу, и ухлопать меня можно лишь по ошибке, которую я таким образом стараюсь исключить.

Длину прохода никто никогда не измерял. Я оцениваю его метров в 300–400. Не успел я пройти метров 100, как за мной увязался некий субъект.

Не испытывая повода для паники, я на слух контролировал дистанцию между нами. Тип не ускорял шаги, стремясь догнать, дистанция так и оставалась неименной на всем протяжении прохода.

Словно связанные невидимой нитью, мы преодолели весь путь между контейнерами. В конце я решил оглянуться и посмотреть, не женщина ли это была. Наверное, это было нужно мне, чтобы в очередной раз испытать комплекс неполноценности. Инженер кладовщицы испугался!

Странное дело, оглянувшись, я узрел давешний проход пустынным на всем видимом протяжении. За мной никто не шел!

Я малодушно списал все на собственную мнительность, но сам в глубине души был уверен, что не мог так ошибиться. Незнакомец имел возможность втиснуться между контейнерами, а при известной ловкости и забраться на крышу одного из них. Когда я был помоложе, я и сам так делал, хотя ума не приложу, зачем.

Многое забывается. Я никому не признаюсь, но я старею. И склеротичные провалы в памяти тому подтверждения. На днях я не мог вспомнить, где у нас был буфет в институте, а где туалет.

Мелочи, ерунда, но память вымывается, словно песок на пляже у моря. Я не могу вспомнить, какого цвета были глаза у Валерки Зайцева, кумира и легенды всех портовых воров и моего друга. Я забываю интонацию, с которой он говорил мне:

– Ты дерево, Сэм! Не веришь своим глазам! Ты сам себе не доверяешь!

В этот момент он словно живой встал перед моими глазами. Шел дождь, я сидел в его машине, а Заяц в модном красном пиджаке торопливо вытирал фары снаружи.

И я сказал себе:

– Сэм, ты мог когда-нибудь представить себе, чтобы хмырь в крутом красном пиджаке вытирал стекла в машине, а ты сидел внутри?

А потом мы с Зайцем такое замутили, что чертям стало тошно, Заяц сгинул, а я теперь хожу и оглядываюсь на собственную тень.