Жена его и любовницы - Борис Михайлов

ВЕРА. Я не помешаю.

ЛЕОНИД. Давай в другой раз.

ВЕРА. Жаль. Выдалось настроение посмотреть в твои лживые глаза, послушать, чего наплетешь. Не знаю, когда еще придет желание…

ЛЕОНИД. По телефону могла…

ВЕРА. Слишком легко хочешь отделаться. Послезавтра в одиннадцать утра в наше кафе, сумеешь придти?

ЛЕОНИД. А если после обеда, часика в три?

ВЕРА. Другого свободного времени в обозримом будущем не вижу.

ЛЕОНИД. Хорошо, послезавтра в одиннадцать. До встречи! (Опускает трубку).

РИТА. Любовница? Рано слишком назначаешь свидание.

ЛЕОНИД. Какая любовница, героиня будущего материала. Желает посмотреть материал до публикации, беспокоится, как бы чего не наврал. В редакцию зайти не решается. Вечера заняты, приходится тащиться в такую рань.

РИТА. Вечера женщинами заняты?

ЛЕОНИД. Какие женщины! Таскаюсь по клиникам и врачам.

РИТА. Вечерами?

ЛЕОНИД. Вечерами тороплюсь завершить незаконченные рукописи, перечитываю записные книжки. Вдохновение пришло, тороплюсь перенести на бумагу.

РИТА. Зачем, если собрался умирать? С собой не возьмешь. Лучше воспользоваться оставшимся временем и заняться более полезными земными делами, которых Там не будет. Иди ко мне! (Леонид не решается, и она сама бросается к нему, целует). Пошли в постельку! Я так соскучилась! Горю от желания.

ЛЕОНИД. Минуточку! (Оставляет Риту и садится к ноутбуку). Подожди чуть — чуть, фразы твои вспомнил. Пока не забыл, запишу. (Печатает, произносит вслух). Плачу от боли и наслаждения. Я твоя целиком и полностью. Войди, войди в меня глубже! Пронзи насквозь!

РИТА. Нас изображаешь в своем романе? В прошлый раз я потеряла остатки стыда и шептала, помнится, что-то подобное. (Тоже подходит к компьютеру, обнимает за шею Леонида и через голову читает, что он пишет).

ЛЕОНИД. Не помню. Твои слова, или из телевизора. Увидел тебя, и вспомнил. Героине романа вставлю в уста.

РИТА. (Берет страницу из стопки напечатанных листов, читает). Кого спрашиваешь 'Насколько важен секс во взаимоотношениях'? У наших социологов. Веришь им! Секс на первом месте! Надо следовать за своим сердцем.

ЛЕОНИД. Это не из романа. Поручили написать комментарий к письму читательницы. Спрашивает, почему мужики не задерживаются при ней долго. Объясняю, секс важен, но не должен заслонять многогранность других взаимоотношений.

РИТА. Как специалиста в женском вопросе, попросили ответить дамочке, ясно.

(Обнимает, пытается оторвать от компьютера). Брось эту заумь! Без меня допишешь. На практике проверим, насколько секс важен в реальной жизни. Угости девочку коньяком. Надеюсь, никого не ждешь? Сегодня могу остаться до утра, если не выгонишь.

ЛЕОНИД. (Какое-то время молчит, колеблется, как быть). Разве перед тобой устоишь! (Оставляет компьютер, бросается к Рите, они горячо обнимаются, целуются). Как я выгоню мою блудницу! Перед твоей раскрепощенностью, все благие мысли улетучиваются. Пока сердце еще бьется, воспользуюсь отсрочкой, а там будь, что будет!

РИТА. Да, да! Меня трясет, бросает в дрожь. Возьми меня! Я трепещу от желания. Скорее! Не могу больше терпеть! (Сдергивает с него одежду, одновременно раздевается сама). В тебе какая-то непонятная сила. Одно твое присутствие возбуждает. Не могу терпеть и секунды. Возьми меня!

ЛЕОНИД. Не торопись.

РИТА. Наконец!.. Ну! Что остановился!

З а т е м н е н и е

Кафе. На столике букетик цветов, стакан с соком. Играет тихая музыка. В одиночестве курит Вера, звонит ее мобильник. Достает из сумочки телефон, отвечает.

ВЕРА. Я слушаю, Женя…Главное, чтобы зрители были активны… И не сажай в первый ряд

примелькавшиеся рожи… Знаю я, что тобой движет!.. Оба профессора будут?.. Ровно в два тридцать начнем, не волнуйся. Всё! (Выключает телефон, нетерпеливо смотрит на двери.

Входит Леонид с букетом и направляется к ней. Она, принимает цветы, он целует ей руку, хочет поцеловать в щечку, она не дается.

ВЕРА. Прическу испортишь. Через три часа у меня запись.

ЛЕОНИД. Извини Веруня, заставил ждать. Пробки на каждом перекрестке.

ВЕРА. Не рассчитала, приехала рано. Никогда так рано не назначала свиданий.

ЛЕОНИД. Предлагал встретиться во второй половине дня. (Восхищенно рассматривает её, любуется). Великолепно выглядишь! Лучше чем в телевизоре. Хоть сейчас на обложку журнала. Кстати, хочешь, поговорю в издательстве 'Семь дней', дашь интервью для 'Каравана'? Украсишь обложку.

ВЕРА. Хватит льстить. Какого прощения ждешь от меня, говори.

ЛЕОНИД. Могла решить по телефону, — настояла встретиться. Повторю, не хочу остаться в твоей памяти безжалостным эгоистом, коллекционером женских сердец. Прошу, прости меня. Не держи зла в душе. Твои интернетные коллеги обещают мне всего пятьдесят дней жизни.

ВЕРА. А потом?

ЛЕОНИД. Потом — портрет в черной рамке, соболезнование детям и друзьям.

ВЕРА. Видела я в компьютере предложение предсказать будущее. Веришь шарлатанам? Считала тебя умнее.

ЛЕОНИД. Без них знаю, что осталось мало. Сердце совсем ни к черту.

ВЕРА (внимательно смотрит на него, помолчав). Не держу я зла. Перекипело, зарубцевалось. В памяти осталось приятно проведенное время. Творческий подъем. Во времена нашего романа протолкнула свой первый полнометражный киносценарий. Родились новые задумки. Стихи начала писать старая баба.

ЛЕОНИД. (Перебивает). Какая же ты баба! Светская львица. Секс — символ тридцатипятилетней дамы. Смотрел по телевизору интервью с тобой перед премьерой фильма.

ВЕРА. Фильм досмотрел до конца?

ЛЕОНИД. Если честно, в редакции не дали посмотреть, постоянно отвлекали. На работе специально включил ящик. Вечером следовало показывать. Сюжет помню, в свое время ты рассказывала. Что видел — понравилось.

ВЕРА. Сейчас продюсирую две программы, круглые сутки кручусь как белка в колесе. Но прочитать твои книги время нашла. 'Варенькиного жениха' читала по дороге на студию, а 'Надю и Надежду' взяла с собой в Испанию. На пляже в Эль Корсо за два дня проглотила. Нормальное чтиво для метро и пляжа. Сумел уловить интерес читателя к теме. Кстати, в метро видела, как женщины и девчонки читают твои книги. Популярны не меньше женских ироничных детективов, которыми заставлены прилавки.

ЛЕОНИД. Ты еще пользуешься метро? Сравнением с женскими романами, мне гордиться или унизительная оценка?

ВЕРА. Ни то, ни другое. Книги твои печатают в нескольких издательствах, значит востребованы. Ну, а что в историю литературы не войдут, сам прекрасно знаешь.

ЛЕОНИД. Спасибо за трезвую оценку. Боялся, не понравятся.

ВЕРА. Даже позавидовала. Какие — никакие, а книги, сохранятся в библиотеках свидетелями эпохи Путина. Мои программы через день теряют актуальность. Забываются. Телевизионная журналистика искусство одного дня.

ЛЕОНИД. Судьба газетных материалов не лучше.

ВЕРА. Потому и взялся за нетленку?

ЛЕОНИД. Просто масса историй, сюжетов не втискивались в газетные рамки, выкинуть жалко, решил попробовать объединить, — получилось. Издательство предложило напечатать еще что-нибудь.

ВЕРА. Может и мне сесть за книгу?

ЛЕОНИД. Садись, конечно. Включаюсь изредка на твои шоу, люди рассказывают потрясающие истории. Запишешь — книгу сметут с прилавков. (Разливает шампанское). Выпьем за твою будущую книгу.

ВЕРА. Считаешь, осилю?

ЛЕОНИД. Сядешь писать, получишь шанс фифти-фифти. Не заставишь себя, естественно, и шансов никаких. (Чокаются). За тебя!

ВЕРА. Спасибо.

ЛЕОНИД. Расскажи о себе, как живешь? Я понял, не замужем.

ВЕРА. Никто не берет.

ЛЕОНИД. Видел тебя в Домжуре, на какой — то тусовке. Нормальные мужики вокруг роятся. Всё выбираешь?

ВЕРА. У всех, как и у тебя, одно на уме, — затащить в постель.

ЛЕОНИД. Можно и с постели начать. У меня планы были серьезные.

ВЕРА. Рассказывай! Потом разочаровался, о семье вспомнил?

ЛЕОНИД. Не столько разочаровался, сколько посмотрел трезво. Детей жалко, заболевшую жену оставить подло.

ВЕРА. Изменять не подло? Про детей не заливай, в университетах учились уже. Про больную жену я не знала. Когда умерла, не вспомнил обо мне, а пустился в нескончаемый кастинг любовниц.

ЛЕОНИД. Не поймешь. У тебя не было семьи, детей. Не знакомо счастье, разделенной любви, единомыслия, одинакового взгляда на жизненные ситуации. Я всё это имел. И потерял. Забыть не могу. Постоянно, каждую минуту чувствую пустоту, одиночество.

ВЕРА. Тебе бы арабским шейхом родиться. Любимая жена и сонм любовниц. Не разгадала сразу. Показался несчастным в семейной жизни, я и клюнула на твои ухаживания. Очаровать умеешь. Вкрадчивый успокаивающий голос располагает к откровенности. Женщины тают, забывают все на свете, исповедуются перед тобой, как перед священником. Ты тащишь в постель, и они покорно соглашаются, забыв своих возлюбленных и мужей. Верят в серьезность отношений, верят, что это и есть долгожданная большая любовь.