Аптекарь, его сестра и ее любовник - Сандра Браун

Мэри-Ли опустила глаза в свою чашку, нервно подыскивая тему для разговора.

— Скотт и на дополнительных занятиях делает успехи. Он стал значительно лучше писать сочинения.

— А как же иначе? Раз уж ты его обучаешь, должен же он был чему-нибудь научиться!

Осенью, вскоре после начала школьных занятий, Уэс обратился к ней с просьбой давать частные уроки Скотту по субботам и воскресеньям. За труды он предложил ей скромное вознаграждение, которое Мэри-Ли пыталась отклонить. Он настоял на своем. В конце концов Мэри-Ли приняла предложение. И не только потому, что она понимала, насколько важно для Скотта поступление в колледж, но еще потому, что Уэсу Хеймеру мало кто мог сказать «нет».

— Надеюсь, ты не жалеешь о потраченных деньгах? — спросила она его.

— Если пожалею, ты первая об этом узнаешь, Мэри-Ли, — усмехнулся Уэс и подмигнул ей.

— Эй, Уэс! — окликнул его Уильям. — У меня есть свободная минутка. Может, пройдешь сюда?

Уэс еще несколько мгновений удерживал взгляд Мэри-Ли, потом попросил Линду записать две чашки какао на его счет и ушел туда, где его поджидали Уильям и Скотт.

— Интересно, — заметила Мэри-Ли, удивляясь, какие дела могут связывать Хеймеров с ее братом.

Но Линда уже отошла в сторону и не обратила внимания на ее слова.

* * *

Лилли все еще недоумевала, откуда Бену Тирни стало известно, что у нее есть охотничий коттедж на пике Клири, когда он раздраженно спросил:

— Есть идея получше?

Ей не пришлось долго думать, свирепый ветер едва не валил ее с ног.

— Нет. Мы должны подняться в дом.

— Сперва давай посмотрим твою машину.

До машины они добрались без приключений, хотя он нетвердо держался на ногах. Лилли села за руль, Тирни отодвинул в сторону ее чемодан и сел сзади, потому что правая сторона приборного щитка вдавилась в переднее пассажирское сиденье. Захлопнув дверцу, он снял перчатки и прижал кулак ко лбу.

— Тебе плохо? Теряешь сознание? — спросила Лилли.

— Нет. У нас нет на это времени. — Он опустил руку и критически оглядел ее. — Ты слишком легко одета.

— И не говори! — У нее стучали зубы.

— Что у тебя в чемодане? Есть что-нибудь полезное?

— Все не теплее того, что на мне.

Тирни, видимо, решил убедиться сам, открыл чемодан и начал рыться в содержимом, бесцеремонно перебирая белье, ночные рубашки, носки, легкие спортивные брючки и блузки.

— Теплое белье?

— Нет.

Он бросил ей шерстяной свитер.

— Накинь сверху.

Лилли натянула свитер под куртку.

— Покажи мне свои сапоги.

— Мои…

— Сапоги, — нетерпеливо повторил он.

Она поддернула кверху штанину и подняла повыше ногу. Тирни нахмурился. Он извлек из чемодана несколько пар носков и перебросил через сиденье.

— Спрячь в карманы. И вот это возьми. Наденешь, когда доберемся до дома. — Он передал ей тонкий шелковый свитер-водолазку, который она когда-то покупала, чтобы поддевать под лыжный костюм. Потом, к изумлению Лилли, Тирни потянулся вперед и схватил прядь ее волос. — Мокрые. — Он выпустил ее волосы, продолжая сжимать в другой руке охапку тонкого белья. — У тебя шапка есть?

— Вряд ли.

— Тебе надо надеть что-нибудь на голову. — Он бросил шелковые трусики обратно в чемодан и стянул с себя плед. — Наклонись ко мне.

Лилли встала на колени на сиденье, повернувшись к нему лицом. Тирни накинул плед ей на голову, сделав из него нечто вроде капюшона, заправил концы крест-накрест у нее на груди и застегнул куртку.

— Вот так! Перед тем как выйти из машины, закрой пледом нос и рот. В багажнике что-нибудь есть, кроме запаски?

Ее так ошеломило его панибратское обращение, что на какой-то момент она вообще перестала соображать. До нее не сразу дошло, о чем он спрашивает.

— М-м-м… По-моему, там есть аптечка.

— Хорошо.

— И кое-какая еда, которую я забрала из коттеджа.

— Уже лучше. — Он окинул беглым взглядом салон машины. — Карманный фонарь, что-нибудь в «бардачке»?

— Только инструкция по пользованию машиной.

— Боюсь, она так же бесполезна, как и сама машина. — Тирни вытер ладонью свежую кровь, стекавшую по щеке, и натянул перчатки. — Пошли.

— Погоди! Моя сумка. Она мне понадобится.

Лилли поискала глазами сумку и обнаружила ее на полу перед пассажирским сиденьем. Видимо, сумка упала, когда машина врезалась в дерево. Достать ее было нелегко, но Лилли сумела просунуть руку между приборным щитком и сиденьем и вытащить сумку.

— Накинь ремень через шею, освободи руки. Так будет легче сохранять равновесие.

Она последовала совету и уже потянулась к дверной ручке, но потом оглянулась на него с тревогой.

— Может, нам лучше остаться здесь и подождать помощи?

— Это можно, но сегодня никто не поднимется на эту гору, а до утра мы вряд ли протянем.

— Ну, значит, у нас нет выбора, верно?

— Практически нет.

Лилли опять потянулась к дверной ручке, но на этот раз Тирни сам ее остановил, положив руку ей на плечо.

— Извини, я не хотел показаться резким.

— Я понимаю, что нам надо спешить.

— Надо добраться до укрытия до того, как дорога совсем обледенеет.

Она кивнула в знак согласия. На секунду их взгляды скрестились, потом он убрал руку с ее плеча, открыл дверцу и вышел. Лилли подошла к нему, пока он обозревал содержимое багажника. Он нашел аптечку и велел ей спрятать коробочку в карман.

— И консервные банки забери. И галеты. — Он и сам набивал многочисленные карманы своей куртки. Лилли подумала, что ему будет тяжело, тем более что он поднял и брошенный на дороге рюкзак. — Готова? — спросил Тирни.

— Готова, насколько это вообще возможно.

Тирни кивком указал ей, что она должна идти вперед. Но первые же несколько шагов в гору по обледенелой дороге лишили их малейшей надежды. При каждом шаге вперед они съезжали на три шага назад. Тирни толкнул ее к обочине. Здесь тоже было непросто: по узкой обочине местами приходилось идти друг за другом, цепляться за ограждение, обходить вылезающие из земли валуны. Но грубые неровности земли, обломки скал, остатки растительности служили им опорой и не давали соскальзывать назад.

Подъем был крут. Даже тренированным атлетам при дневном свете и в идеальных погодных условиях подъем по такому косогору показался бы нелегким испытанием. Лилли и Тирни приходилось идти по большей части навстречу ветру, временами вслепую, низко наклоняя голову, чтобы уберечь лицо от секущих ледяных иголок, острых, как осколки стекла.

Они часто останавливались, стараясь отдышаться. Один раз Тирни остановился, резко отвернулся от нее, и его вырвало. Лилли сразу подумала, что это верный признак сотрясения мозга. Но и это было еще не все. Она заметила, что он старается не опираться на левую ногу, и с тревогой спросила себя: нет ли у него заодно и перелома?

Идти ему становилось все труднее, и она в конце концов настояла, чтобы он обхватил ее одной рукой за плечи. Он согласился с большой неохотой, но другого выхода не было. С каждым шагом он опирался на нее все больше. Она упорно тянула его, как буксир баржу.

Они дошли до полного изнеможения и продолжали двигаться скорее по инерции. Расстояние, которое она на машине покрыла за три минуты, пешком они преодолели за час. Они буквально висли друг на друге к тому времени, как достигли ступеней крыльца. Лилли прислонила Тирни к стене, пока отпирала дверь, а потом помогла ему подняться по ступенькам. Она задержалась только для того, чтобы запереть дверь и бросить сумку на пол, после чего рухнула на диван. Тирни сбросил свой рюкзак с плеч и растянулся на втором диване, напротив нее. Их разделял кофейный столик.

Несколько минут они лежали неподвижно, тишину нарушало только их шумное дыхание. Перед уходом Лилли выключила отопление, и в комнате было холодно. Она потянулась к лампе на тумбочке и зажгла ее.

— Слава богу, — сказала она, невольно моргая от внезапно вспыхнувшего яркого света. — Я боялась, что электричество тоже отключили.

Вытащив из карманов банки консервов, Лилли выставила их на кофейный столик. Потом она извлекла сотовый телефон и набрала номер. Тирни вдруг насторожился.

— Ты кому звонишь? — спросил он, выпрямляясь.

— Датчу.

Глава 5

Предсказание Лилли насчет хаоса в городе полностью оправдалось.

Всего два часа назад Датч вернулся в город, но ему уже хотелось вернуться обратно, он уже тосковал по тишине и покою своего домика в горах. «Он больше не твой», — с горечью напомнил себе Датч.

Даже в час пик в Атланте не было таких заторов, как в этот вечер на Главной улице в Клири. Машины стояли впритирку, бампер к бамперу на обеих полосах дороги: бесконечная цепочка красных задних огней в одну сторону и белых подфарников в другую. Казалось, все, кто находился в северной половине города, устремились в южную и наоборот.