Разбор полетов - Юлия Латынина

В течение этого часа Сазан тщетно звонил и домой Ивкину, где трубку неизменно брала глухая и придурковатая старуха, видимо, бабушка Миши, и в сам аэропорт, где телефоны не отвечали на звонки или были заняты.

Дорога была действительно премерзкая. С одной стороны разбитого и пыльного шоссе тянулся бетонный белый забор, над которым чахли хвосты одиноких грузовых «АНов», с другой стороны разделенные квелой зеленью и приземистым лабиринтом гаражей к дороге сбегались белые панельные дома.

У развилки торчал указатель «Рыкове», и под указателем был нарисован маленький стилизованный самолет. Указатель показывал направо. Налево, чуть наискось от железнодорожной станции, у одного из панельных домов, стояла куча «синеглазок», пожарная машина, желто-красная «скорая помощь» и здоровенный «Икарус» с тщательно занавешенными окнами.

Цепь крепких ребят в камуфляже оттесняла от дома необъятную толпу.

Валерий запарковал машину под указателем, пересек дорогу и подошел к небольшому рынку, стихийно образовавшемуся у станции. Торговки возбужденно переговаривались и все, как одна, смотрели не на свой товар, а в сторону панельного дома. Сазан заплатил за килограмм винограда и спросил

Продавщицу:

— Что там стряслось-то? Эк сколько понаехало…

— Бандажа убили, — авторитетно сообщила бабка.

— Это кого же?

— Шило.

Сазан обернулся. За ним, блестя грустными еврейскими глазами, стоял Миша Ивкин. Рука его была аккуратно подвешена в белой люльке.

***

Смерть Алексея Шилова по прозвищу Шило была, как выяснилось впоследствии, результатом глупейшего и неожиданного стечения обстоятельств.

Обстоятельства эти начали сплетаться в невидимую петлю еще накануне, когда для ежегодной международной выставки вертолетной техники на соседний военный аэродром стали слетаться новейшие «Камовы» и «Мили».

В связи с этим достославным событием начальник воинской части номер сто двадцать семь, хозяин соседнего аэродрома Рыково-2, генерал-лейтенант Анастасий Павлович Сергеев отрядил наряды солдат — контролировать подступы к Рыкову и проверять приближающиеся к городу автомобили на предмет наличия в них иностранных шпионов и диверсантов.

Ход генеральской мысли проследить было довольно трудно, так как, еще раз повторим, речь шла о международной выставке. То ли генерал боялся, что иностранные шпионы увидят продукцию фирмы Камова на день раньше или, еще чего доброго, пролезут поверх бетонной ограды, сэкономив таким образом на билете, то ли, в виду ожесточенной конкуренции между отечественными и иностранными производителями вертолетов, кто-то из участников выставки учинит диверсию против конкурента.

Не исключено также, что реальной движущей силой приказа были несколько офицеров, которые надеялись пополнить скудный семейный бюджет, остановив на дороге парочку трейлеров, следующих куда не надо без особых на то сопроводительных документов.

Так или иначе, приказ был издан, и в результате его недалеко от съезда с Алтыньевского шоссе обосновался военный пост в лице двух салабонов в бронежилетах и с «Калашниковыми» и прапорщика.

Понятное дело, что из легковушек служивые останавливали в основном иномарки — не потому, впрочем, что подозревали в их водителях иностранных шпионов, а потому, что не без основания полагали, что вероятность того, что владелец иномарки обладает всеми необходимыми для вождения документами, много ниже средней, а вероятность того, что в кошельке его завалялись лишние сто баксов, — напротив, много выше средней. Было уже около полудня, когда на траверсе поста возникло дивное видение: серебристый шестисотый «мере», управляемый не кем иным, как Алексеем Шиловым по кличке Шило, — вопреки известной аксиоме о том, что если в «мерее» едет один человек, то этот человек — шофер. По каким-то своим делам Шило в полном одиночестве пылил в аэропорт. Прапорщик радостно взмахнул жезлом, и Шило остановился.

Дальнейшую картину событий восстановить было непросто. То ли прапорщик заметил под мышкой у Шила пушку, которую тот не особенно прятал в подвластном ему районе, то ли истрепанные наркотиками нервы авторитета просто не выдержали вида непонятных людей с автоматами, и он вообразил в них омоновскую засаду, а только когда солдат-первогодок подошел к водителю и вежливо попросил у него права, Шило выхватил из-под мышки «ТТ», всадил две маслины поверх броника прямо в изумленное лицо салабона и ударил по газам.

К чести солдат следует сказать, что они не растерялись. Прапорщик и первогодок попрыгали в «Жигули» и бросились в погоню. На их счастье, дорога в этом месте была настолько гнусна, что колдобины не позволяли «мерсу» с низкой посадкой показать всю свою прыть и легко оторваться от антикварной колымаги, изготовленной Волжским автозаводом аж в 1973 году. Однако та же самая причина — невероятные фигуры высшего пилотажа, отплясываемые обеими машинами посреди асфальтовых рытвин, — помешала обеим сторонам хоть сколько-нибудь существенно продырявить друг друга. Энное количество пуль, выпущенное из двух автоматов и одного «ТТ», посбивало ветки с окрестных дерев и оставило отметины на бетонной стене аэродрома, а одна, особо отличившаяся маслина разбила стекло на первом этаже и на излете угодила в кипящую кастрюлю с борщом, до смерти напугав стряпуху.

Шило бросил «мере» у одного из панельных домов, прошмыгнул дворами и затворился в квартире. Как выяснилось впоследствии, это была квартира его бывшей любовницы, и ничего удивительного в том, что ему открыли, не было.

Тем временем в квартал прибыли вызванные по рации подкрепления в лице СОБРа. Ребятки в крокодильем камуфляже оцепили квартал и вычислили укрывщегося Шила в два счета — слишком много старушек на лавочках видели, куда он побежал.

Старушек с территории боевых действий убрали, а Шилу закричали, чтобы он сдавался. В ответ Шило потребовал вертолет, два грамма героина и все причитающиеся по случаю аксессуары, угрожая в противном случае убить двух бывших при нем заложниц. Заложницы (любовница и ее мать) громким плачем подтвердили серьезность его намерений.

Собровцы намылились уже было ломать дверь в квартиру, уповая на то, что Шило расстрелял по крайней мере две обоймы во время автомобильного кросса и вряд ли имеет при себе еще, когда Шило, высунувшись из окна, обдал дворик автоматной очередью. Впоследствии выяснилось, что Шило держал в квартире любовницы небольшую партию оружия, видимо, предназначенную для перепродажи.

После этого Шило препирался с переговорщиками под дверью часа полтора, время от времени постреливая для острастки в потолок. Судя по текстам, которые он выдавал, «крыша» у бандита поехала окончательно — то ли от дури, то ли от нервного срыва.

Штурм начался в 3.15 и продолжался ровно три минуты. В Шило попало не меньше десятка пуль. Обе заложницы также погибли — говорили, что Шило застрелил их еще до начала штурма.

Сазан, вызвоненный директорским сыном в самом начале заварушки, поспел к шапочному разбору. Протолкавшись вместе с Мишкой сквозь толпу потрясенных соседок, он еще успел увидеть носилки, покрытые белой простыней, и свесившуюся с них кисть руки с толстым золотым кольцом на среднем пальце. Потом кто-то из собровцев в маске стянул с пальца гайку, носилки затолкнули в «скорую», и она медленно тронулась, оглашая окрестности душераздирающим воем сирены.

Аэродром Рыково остался без «крыши».

В половине пятого вечера Сазан с Мишей Ивкиным подъехали к зданию аэровокзала и поднялись на второй этаж, туда, где за матовой дверью, перегороженной железной решеточкой, изнывали по летней жаре работники предприятия «Рыково-АВИА».

В стенах фирмы царил подобающий случаю переполох. Директор Ивкин сидел в своем кабинете в том самом виде, про который говорят: «На нем лица нет». Галстука на директоре не было тоже.

Он торчал из-за необъятного Т-образного стола, как крошечная «сессна» на взлетной полосе, пригодной для аэробуса. Наискосок от него, в синей форменной рубашке и полотняных брюках, сидел еще один человек, видимо, заместитель или иной подчиненный.

— Ну так как? — спросил Сазан. — Кто стоит за Кагасовым? Почему СТК заказала тебя? Кто они такие, чтобы замочить Шило?

Директор только пучил безумные глаза.

— Что вы несете, — внезапно возмутился заместитель, — при чем тут Шило? Это просто трагическое совпадение! И вообще — кто вы такой?

— Конечно, совпадение, — усмехнулся Сазан, сначала в тачку директора палят из «калаша», на следующий день он спускает в унитаз доверенность СТК, а еще через день аэропорт лишается «крыши»! Три бомбы в одну воронку! Правильно мне говорил Шило, что в этом деле одни несообразности!

Дверь кабинета распахнулась, и в ней показалась целая куча народа. Первым стоял молодой еще парень. Водоизмещением парень мог поспорить с небольшой шхуной и возвышался над Валерием Нестеренко по крайней мере на голову. Бугорчатые плечи размером с колесо «БелАЗа» венчала цилиндрообразная голова с глазками-пуговками.