Прогулка по карнизу - Юрий Глухих

– Нет, спасибо! – она старательно изобразила равнодушие и отвернулась.

– Да бери! – я запихнул конфету девушке в ладонь, давясь от смеха.

– Ну ладно, уговорил! – как бы нехотя согласилась Алёна и одарила меня своей очаровательной улыбкой.

Я достал вторую карамельку и, руководствуясь исключительно правилами приличия, предложил её Денису, но тот ещё не полностью израсходовал личный запас и предпочёл подкрепиться орехами и куском лепёшки из своего кисета. Не могу сказать, что его отказ меня сколько-нибудь огорчил. С чувством исполненного долга, без угрызений совести я развернул конфету и картинно отправил её в свою голодную пасть, жмурясь от удовольствия. Заметил озорной взгляд Алёнки, которая испытывала аналогичные чувства от карамельки за щекой и выглядела в этот момент немногим лучше меня. Мы откровенно ржали друг над другом, отчего сами становились ещё смешнее.

– Какие-то странные у вас конфеты! – Денис смотрел на нас, как на двух придурков под кайфом, не сдерживая улыбки.

Раздался противный звук трения шин об асфальт. Возле нас резко затормозил автомобиль ЗИЛ-130, из кабины которого вывалился изрядно помятый и чумазый Блондин, светлые волосы которого приобрели пепельный цвет от дорожной пыли и стояли дыбом. Едва захлопнулась дверь кабины, грузовик сорвался с места, оставив за собой клубы пыли.

– Олежка приехал! – радостно воскликнула Алёна.

– Живой! – криво улыбнулся Блондин, утирая рукавом пот со лба. – Фу, ребята, страху то натерпелся! Это же камикадзе, а не водитель! Лихач хренов! – Олег погрозил кулаком вслед умчавшемуся автомобилю. – Думал, уже не доеду. Вы машину в пропасти видели?

– Видели! – в один голос ответили мы с Алёнкой, смеясь.

– Чего вы ржёте? – недоумевал Олег. – Между прочим, пять дней назад там люди погибли. И ваш покорный слуга сегодня мог запросто разделить их участь!

Мы с Алёнкой переглянулись.

– Пять дней, говоришь. А куда колёса делись? Там же один скелет остался! – проявил я любопытство, пожелав услышать версию Олега.

– Чудак-человек! За пять дней всё, что можно было, уже сняли. Не пропадать же добру! – снисходительно ответил Блондин.

– Ну, ну… – съехидничал я. – Ты всё это сам придумал, или кто подсказал?

– Да мой водитель свидетелем катастрофы был! – разгорячился Олег.

Денис и Алёнка не сдерживали эмоций, почувствовав себя персонажами анекдота. А Блондин в недоумении злился, считая, что ему не верят.

– Я, между прочим, сразу понял, что нам лапшу на уши вешают, – давился от смеха Денис, обращаясь к Алёне.

– Кто, я лапшу вешаю? – негодовал Олег.

– Да не ты, успокойся! – одёрнула его Алёнка. – Шофёр!

Она стала пересказывать Олегу версию катастрофы, услышанную в машине по дороге через перевал, сопровождая свою речь выразительной мимикой и жестикуляцией, забавно изображая завравшегося водителя. Блондин постепенно смягчался и к концу рассказа расплылся в широкой улыбке.

Следующим приехал Викторов Николай. Он вылез из кабины ГАЗ-53, словно заправский гонщик, в защитной каске жёлтого цвета, на которой красовалась римская цифра V из синей изоленты, оставшаяся с последних соревнований, чем несказанно развеселил заскучавшую было компанию. Его приветствовали радостными воплями и весёлыми восклицаниями.

– Виват, Николай! – я поднял руку, сложив пальцы в виде цифры на Колиной каске.

– Коля! Защитные очки забыл надеть! – потешался Блондин

– А где обвязка и кошки? – смеясь, развивала тему Алёнка.

– Самостраховку потерял! – откровенно глумился Денис.

– Вам ха-ха! А голова у меня не казённая, – жаловался нам Николай, расправляя затёкшие плечи, и сумбурно, взахлёб, делился своими свежими впечатлениями, – всю дорогу трясло… А кабина маленькая… Головой бился… Пришлось каску надеть… А на перевале – жуть… Мы же чуть в пропасть не сорвались… А вы видели, там грузовик валяется? Шофёр сказал, что это его приятель три дня назад разбился. Представляете, за одну ночь всю машину по винтикам разобрали!

Вся компания взорвалась от хохота. А Коля хлопал непонимающими глазами…

Алайская долина

Алексей Бугорский с примусами приехал предпоследним, а буквально следом за ним – Семён с Региной. Варить обед было уже некогда. Готовился к отправлению пассажирский автобус до Дороот-Коргона, и мы поспешили занять в нём места.

Не успел автобус выехать за пределы посёлка, как его остановили вооружённые люди в зелёных фуражках. Передняя дверь открылась, и в неё вошёл командир пограничного наряда.

– Прошу всех пассажиров приготовить документы, удостоверяющие личность, и пропуски в пограничную зону! – строго потребовал он и вышел из автобуса, не желая пробираться через наши рюкзаки, которыми был забит весь проход.

Пропуск у нас был выписан один на группу. Агатов собрал у всех паспорта и вместе с Региной вышел к пограничникам. Остальные замерли в ожидании завершения утомительной процедуры проверки документов. Через четверть часа Семён заглянул в салон и, пошарив глазами, упёрся взглядом в меня:

– Юра, выйди, пожалуйста! К тебе есть вопросы! – позвал он с лёгким недоумением в голосе.

– Какие ещё вопросы? – я впервые сталкивался с пограничниками и от такого повышенного интереса к своей скромной персоне со стороны компетентных органов не ожидал ничего хорошего. Покидал автобус, не зная, что и подумать.

– Вы Минин? – вежливо обратился ко мне светловолосый сержант в лихо сдвинутой на затылок зелёной фуражке, демонстрируя свой пышный кучерявый чуб из-под козырька. «Явный признак старослужащего», – отметил я про себя. Пограничник держал в руке мой паспорт, который я легко узнал по тёмно-коричневой кожаной потёртой обложке с выдавленным гербом Советского Союза.

– Ну, я. А что, не похож? – ответил я не очень учтиво, морально готовясь к какой-нибудь пакости.

Сержант пристально посмотрел мне в лицо и вдруг обнажил жемчужно-белые зубы в широкой улыбке:

– Похож! Просто я первый раз за всю службу встречаю земляка!

Нервное напряжение на моём лице сменилось откровенным удивлением:

– А ты откуда родом?

– Я тоже из Курганской области. Из Макушино. Ты бывал там? – его вопрос выражал пылкую надежду.

«Макушино – районный центр на востоке Курганской области, – сообразил я мгновенно. – Мне там бывать не доводилось и вряд ли когда-нибудь придётся».

– К сожалению, нет, – сознался я сокрушённо, и, не желая терять позитивный тон разговора, задал дежурный вопрос, – когда на дембель, земляк?

– Да уже скоро, – сдержанно улыбнулся сержант. – Этой осенью!

– Понятно! А я весной восемьдесят третьего дембельнулся, – сказал я с лёгким налётом превосходства в голосе, какой бывает практически у всех, кто ушёл на дембель значительно раньше своего собеседника. – В ГСВГ служил, в артиллерийском полку. А как тут служба, в горах?

– Нормально! Поначалу было тяжко, а потом привык, – признался пограничник. – До службы гор-то и не видел.

Я уловил нетерпеливый взгляд Дяди и вынужден был свернуть столь милую беседу.

– Ну, ладно, приказа осталось ждать недолго, скорого дембеля тебе, земляк! – я тепло попрощался с сержантом и крепко пожал ему руку.

В салоне автобуса чувствовалось нескрываемое беспокойство за мою судьбу.

– Юра, чего к тебе докопались? – взволнованно спросила Алёнка, едва я поднялся на подножку.

– Да всё в порядке! – заверил я с излишним бахвальством.

Обстановку разрядил Семён Агатов, поднявшийся в автобус последним:

– Юрик земляка встретил и болтал с ним битый час! – сказал он с издевательской ухмылкой.

– Какой час? И пяти минут не прошло! – вспылил я от возмущения.

– Вот жук! А мы тут волнуемся, переживаем! – Алёна округлила глаза, делая вид, что сердится.

– У, студент! – благодушно рассмеялся Янис. – Заставил всех ждать и волноваться!

– Леща ему отвесить за это! – подал гневный голос Бугор.

– Лишить его компота! – звонко выкрикнул Блондин.

– Это можно, – ласково согласился Васюков, – а заодно конфет и прочих сладостей!

– Да вы что, озверели? – отбивался я, как мог. – Я без сладкого отощаю и паду, как загнанная лошадь!

– Не волнуйся, мы не дадим тебе долго мучиться! – многозначительно пообещал Денис.

– Ну, спасибо, отец родной, – ответил я Сафонову с укоризной. – Век не забуду твою доброту!

– Не обижайся, я пошутил, – Денис понял, что перегнул палку, и сделал шаг к примирению.

***

Автобус ехал на запад по Алайской долине. Дорога тянулась извилистой лентой по правому берегу Кызыл-Суу, то приближаясь к реке, то удаляясь от неё. За рекой начиналась горная страна – та самая «Крыша мира». В редких разрывах облаков просматривались снежные вершины Заалайского хребта. «Где-то там пик Ленина, – размышлял я мечтательно. – В солнечную погоду его должно быть хорошо видно с дороги, но сейчас он укрылся за молочной пеленой, и шансы обнаружить знаменитый семитысячник близки к нулю».