Сын белого волка - Роберт Говард

- А если турки сдадутся, что тогда?

- Я постараюсь доставить их Лоренсу... всех, кроме Осман Паши. - Лицо Гордона потемнело. - Если этот человек попадется мне в руки, он будет повешен.

- Как вы доставите их к Лоренсу? Руала не позволят.

- Не имею представления. Но давайте сначала поймаем зайца, а потом уже будем его жарить. Осман может от нас ускользнуть.

- Это будет стоить вам головы, - сказала она с содроганием.

- Ну а туркам это будет стоить десять тысяч фунтов, - засмеялся он и отправился к полуразрушенной хижине, чтобы ее осмотреть. Ольга последовала за ним.

Миткаль, руководивший засыпкой источника, коротко взглянул в их сторону, затем, отметив, сколько человек было между ними и воротами, снова стал наблюдать за работой.

- Тс-с-с, Эль Борак! - раздался тревожный шепот, как только Гордон и Ольга повернулись к выходу из хижины. Они увидели растрепанную голову, поднявшуюся над грудой камней. Это был Муса, проникший в хижину, вероятно, через отверстие в задней стене.

- Понаблюдайте из двери и предупредите меня, если увидите, что кто-то сюда идет, - попросил Гордон Ольгу. - Этот парень хочет мне что-то сказать.

- Да, эфенди! - Юноша дрожал от волнения. - Я слышал, как шейх тайно говорил со своим черным рабом Хасаном. Когда вы ели, я увидел, что они отошли к пальмам, и пополз за ними. Я сразу заподозрил, что они что-то замышляют против вас... А вы спасли меня.

Эль Борак, слушайте! Миткаль задумал убить вас, независимо от того, победим мы или нет! Он обрадовался, что вы убили курда, и решил воспользоваться вашей помощью, чтобы разделаться с турками. Но он жаждет золота от других турок, которые обещали заплатить за вашу голову. Шейх все же боится открыто нарушить свое слово и закон гостеприимства. Если мы победим, Хасан убьет вас и скажет, что вы погибли от турецкой пули.

Юноша торопливо продолжил:

- Потом Миткаль скажет своим людям: "Эль Борак был нашим гостем и пользовался нашим гостеприимством. Но сейчас он мертв, хотя и не по нашей вине, поэтому нет причин отказываться от награды. Давайте отрежем ему голову и доставим в Дамаск, ведь турки дадут нам за нее десять тысяч фунтов".

Гордон сурово улыбнулся, заметив страх в глазах Ольги. Он не удивился - это была типичная арабская логика.

- А Миткалю не пришло на ум, что Хасан может промахнуться и не успеть выстрелить снова? - спросил он.

- Миткаль все обдумал, эфенди. Если вы убьете Хасана, он обвинит вас в том, что вы нарушили соглашение и пролили кровь руала или слуги руала, что то же самое, и прикажет вас обезглавить.

Гордон искренне рассмеялся:

- Спасибо, Муса! Ты отплатил мне за спасение своей жизни. А теперь иди, чтобы кто-нибудь не увидел, как ты говоришь с нами.

- Что же нам делать?! - воскликнула Ольга.

Губы ее побелели.

- Для вас нет никакой опасности, - успокоил ее Гордон.

Она покраснела от гнева:

- Я не думаю о своей безопасности. Неужели вы считаете меня менее благодарной, чем этот арабский юноша? Шейх задумал убить вас, разве вы не понимаете? Давайте украдем верблюдов и убежим!

- Куда бежать? Они сразу же бросятся за нами в погоню, решив, что я их обманул. В любом случае мы не сможем спастись. Я хочу уничтожить Осман Пашу, а сейчас, как я понимаю, самый подходящий для этого случай. Давайте выйдем отсюда, пока Миткаль нас не заподозрил.

Как только источник был завален камнями, люди отступили к склонам холмов. Они спрятали верблюдов за грядой, а сами притаились за валунами и чахлыми кустами на склонах. Гордон предложил Ольге уехать назад к укреплению, обещая дать эскорт, но она отказалась и осталась с ним, заняв позицию за большим камнем с револьвером Османа. Они лежали, плотно прижавшись земле. Жар солнечных лучей быстро прожег их одежду.

Однажды, случайно повернув голову, она увидела черное лицо Хасана, наблюдавшего за ними сзади из-за кустов. Верный раб, не признававший никакого закона, кроме приказа хозяина, следил за американцем, чтобы не упустить его из виду.

Она шепнула об этом Гордону.

- Конечно, я его вижу, - ответил он. - Но Хасан не выстрелит в меня, пока не начнется сражение и пока он не будет уверен, что его никто не видит.

Ольга задрожала от ужаса. Если они проиграют сражение, разъяренные руала разорвут Гордона на куски, если победят - его наградой будет предательская пуля в спину.

Время тянулось очень медленно. Люди замерли на склоне: ни мелькание одежды, ни приподнятая голова не выдавали засаду. Ольга почувствовала, что у нее сдают нервы. Ее сводили с ума сомнения и предчувствия.

- Мы слишком рано заняли позицию! Люди потеряют терпение. Осман доберется сюда только к полуночи. Ведь мы с вами всю ночь ехали до источника.

- Бедуины никогда не теряют терпения, когда чуют добычу, - ответил он. - Я считаю, что Осман будет здесь еще до захода солнца. Мы потратили больше времени, потому что последние несколько часов ехали на усталом верблюде. Думаю, Осман снял лагерь до рассвета и пустился во весь опор.

Ей пришла в голову еще одна вызвавшая опасения мысль.

- А что, если он вообще не придет? Что, если он изменит свои планы и отправится куда-нибудь еще? Тогда руала решат, что вы им солгали.

- Смотрите!

Солнце, этот волшебный, ослепительно блистающий шар, опустилось совсем низко. Ольга прикрыла глаза рукой и сквозь прищуренные веки увидела караван, вырастающий из колеблющихся волн жара: ряды серых от пыли всадников и тяжело груженные тягловые верблюды, несущие на своих спинах захваченных женщин. Знамя висело в неподвижном воздухе, как тряпка, но на мгновение, когда подул странствующий порыв ветра - горячий, как дыхание погибели, - оно взметнулось, показав голову Белого волка.

Откровенное доказательство языческого поклонения и ереси! Руала, заволновавшись, чуть не обнаружили себя. Даже Миткаль побледнел.

- Аллах! Какое кощунство! Забывшие Бога! Гореть им в аду!

- Спокойно, - прошипел Гордон, чувствуя, как волнение охватило притаившихся бедуинов. - Ждите моего сигнала. Они должны остановиться, чтобы напоить верблюдов у источника.

Осман, похоже, вел людей без остановки весь день. Женщины сидели на верблюдах, понурив головы, лица солдат почернели от пыли, смешавшейся с потом, лошади шатались от усталости. Но скоро стало очевидно, что его целью был не источник, а Сулейманово укрепление. Когда голова колонны поравнялась с бруствером, Гордон выстрелил. Он целился в Османа, но расстояние оказалось слишком большим, и солнечные лучи ослепляли, отражаясь от камней, поэтому он промахнулся. Человек, ехавший следом за Османом, упал. По этому сигналу холмы словно ожили от вспышек выстрелов.

Колонна дрогнула - всадники бросились врассыпную. Ошеломленные солдаты открыли ответный огонь, не причинивший никакого вреда арабам: они даже не видели противника - только мелькание белой одежды среди валунов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});