Разделительная полоса - Кир Неизвестный

раз заглянуть в себя, понять тайные желания и, возможно, увидеть будущее.

Его не страшило одиночество и что нет никого рядом. Возможно, это от того, что он не помнил последних событий и как сюда попал. Зато его радовал этот шанс, новая возможность путешествия, пусть и короткого, но именно такие моменты дарили чувство исследователя, выбранного своего пути, когда один, когда всегда первый.

Он сделал короткий шаг, посмотрел вперед, разглядев перспективу в далеких фонарях прямого, как стрела, проспекта, вздохнул кипящей свежестью кислорода, лишенного обычного городского угара, и зашагал навстречу своей судьбе.

ЗАПИСЬ 5

Они сидели в креслах и рассуждали о целях и людях, которые всегда будут рядом, пока есть успех.

— Словно сон живут свои жизни. Пропускают удачу, случай, думая, что они еще придут, что все еще впереди. Свои желания выдают за цели, а путь к ним строят по течению розовой реки с цветущими садами на берегах. Такая судьба придумана ими для них самих, и окружает этих людей безмятежность и полное согласие. А потом оказывается, это был кредит, который жизнь всем раздает для хорошего старта, и его придется отдать.

Вселенная полна равновесий. И когда приходит время что-то отдать, знай, что потом придет время, когда она снова одарит. Надо только знать точно, что ты готов ей отдать и что потом сможешь у неё попросить. Ей ничего не жалко и нет для неё непосильного, но чтобы получить, надо сначала отдать. Так ты даешь ей сигнал, что готов спросить её исполнения. Но сны, в которых плывут, омовенные рекою, слишком сладкие, чтобы выйти из них. Сны много дарят и исполняют, заменяют своими ритуалами бытовые формулы, дарят ответы и решения на запросы. И как понять им, опоенным рекою, что есть реальность, как получить от Вселенной исполнения, построившим города во сне?

Твоя реальность сегодня точно не сон, и я здесь твоя Вселенная. Проси, что хочешь, любого исполнения. Хочешь — твое «вчера» или «завтра» человечества. А хочешь, будет, как ты читал в книге? Стань эгоистом и попроси для себя, потому что ты лучше многих и достойнее для исполнения. Ты прошел ровно столько, чтобы попросить! Так попроси!

ДЕНЬ Х. НОЧЬ. КОПЕЙКА

— Эй, друг! Куда тебе? — Взвизгнув блестящими черными покрышками, с хромом колпаков в центре, по черному с желтыми зеркалами луж асфальту, возле него остановилась раритетная синяя «копейка», внешним состоянием как с рекламного буклета того же года, что и машина. Говорящего человека он не разглядел, но речь была явно славянская и доброжелательная. В окне замахали рукой, приглашая сесть.

— Давай, запрыгивай! — не дожидаясь ответа, пригласила рука.

— Я в паре километров живу, спасибо, конечно, за предложение — я дойду, — отказался он от гостеприимства хозяина.

— Да брось, друг. Я целый день наматывал дорогу на колеса, и ни одного живого собеседника. Устал как одинокий волк. Я вон тебе и радио включу. — Он нажал кнопку, и тут же задорные танцевальные басы шестидесятых годов разорвали одинокую пустоту проспекта. — Давай! И дорогу как раз покажешь из города, — снова пригласил водитель.

— Хорошо, — не устоял он, открыл, блеснув жидким металлом, пассажирскую дверцу и сел, как ему показалось, в самое удобное кресло в мире, закрыл, потянувшись, слегка хлопнув, дверь. И тут же словно планета остановилась, а жизнь за пределами синей «копейки» встала — перестали шуршать опавшие листья, раскаленными плафонами не трещали фонари, застыло одним кадром время для обжитых трущоб. А потом картинка поплыла смазанным акварельным пятном, смещаясь назад, в прошлое, в минуту назад. Синяя машина времени понесла их вперед, в перспективу, к далеким фонарям, а музыка топила в нараспевных песнях мертвых поэтов, призраки нелепых и глупых сомнений и сожалений.

— Этот город устал от ожиданий и обещаний, ему нужны перемены, — водитель посмотрел на него. — Например, новые дороги, новые кварталы, школы и детские сады. Жителей в него нужно пустить новых, с мышлением другим. Таких жителей, которые смогут изменить город, вдохнуть в него жизнь.

— А чем старые жители плохи? Им дай дышать, зарплату дай, так и город станет лучше. А так, как вы говорите, так можно всю страну поменять.

— Не надо никого менять. Не надо отнимать там, где нужно прибавить. К старому нужно добавить новое, и тогда перемены не заставят себя ждать. А еще лучше, чтобы новые жители были как из мира другого, со своей философией и видом на жизнь. Чтобы и старые жители стали как новые. Вот тогда и город будет другим и сможет дать, а не только просить и забирать.

— Я тоже согласен, что многое нужно менять, но почему люди виноваты. Мы…. Они и так многое делают, но не все от них зависит.

— Хорошо, что у нас есть такой разговор. Дай немного времени, и я смогу тебе показать, что я прав.

ДЕНЬ Х. НОЧЬ. ДОМ

— Ага, дома! — он улыбнулся своей голливудской улыбкой, прогнулся спиной до хруста позвонков, хлопнул дверью «жигулёнка», махнул рукой, приглашая. — Пошли.

— А как тебя зовут? — вдруг опомнившись, спросил он своего нового знакомого.

— Ну да, конечно! Прошу прощения! — коснулся, словно извиняясь, хозяин машины лба двумя пальцами. — Моё имя состоит из двух частей, и оно достаточно сложное для восприятия, поэтому я назовусь второй его частью. Ана. Меня зовут Ана. Но это не женское имя, наподобие Анны. Оно мужское и ближе к Анатолию, и как я понимаю, оно будет тебе привычнее, поэтому зови меня просто Анатолий. Только не Толей — хватит на сегодня сокращений.

Анатолий внимательно посмотрел на него, видимо, ожидая реакции, и когда он утвердительно кивнул головой, продолжил:

— А вот имя твое я попробую отгадать. — Он многозначительно покрутил пальцем в воздухе. — Тебя зовут, тебя зовут… как же тебя зовут? — Он озадаченно прижал кулак к глазам. — Точно! — восторженно выкрикнул он. — Игорь! И скорее всего, — интригующе блеснули его глаза, — для друзей ты Гоша.

Он оценивающе посмотрел на него, словно пытаясь понять, угадал ли он, хотя было ощущение, что Анатолий прекрасно был осведомлен о том, как его зовут. Да и вообще, было чувство, что Ана знал о Гоше больше, чем Гоша знал о себе. — Если ты не против, я тоже