Музыкальный приворот. На волнах оригами - Анна Джейн

Видео выложили буквально минут десять – пятнадцать назад, однако комментариев под ним уже было немыслимо много. Кто-то в распаде группы винил Арина, кто-то – Кея, а кто-то строил совсем уж немыслимые домыслы, будто эти двое не поделили девушку. Правда, большинство как-то еще не очень и осознавало, что творчеству группы пришел конец. Одни не верили, вторые считали пиаром.

А Катя так и не брала трубку.

Зато внезапно пришло сообщение от друга по переписке, которого звали Синий Зверь:

«Нелли, пожалуйста, не удивляйся моим вопросам и просьбе. Где сейчас находится твоя старшая сестра Катя? И знаешь ли ты телефон, по которому можно дозвониться до Антона? Это важно».

* * *

Новости о распаде «На краю» немедленно поползли по Интернету. И до того, как прямой эфир программы «Время быть впереди» закончился, появились едва ли не во всех виртуальных сообществах, посвященных творчеству рок-группы, а также на официальном сайте.

«Группа «На краю» прекращает свою музыкальную деятельность».

* * *Год назад, июнь – июль

Я никогда не думала, что со мной могут происходить удивительные вещи.

Что я полюблю, и эти чувства будут настолько сильными, головокружительно-пьянящими и одновременно упоительно-болезненными.

Что выбор моего сердца падет на странного человека, неоднозначного и яркого, как звезда.

И что он действительно окажется звездой, сияющей на ночном загадочном небе мира тяжелой музыки.

Наши отношения начались при весьма запутанных обстоятельствах. Несколько лет мы учились в одной группе юридического факультета, но никогда не обращали друг на друга внимания. В стенах университета он пребывал в образе незаметного паренька в очках и мешковатой одежде, волосы которого закрывали пол-лица. И никто из наших сокурсников даже и представить не мог, что тихий, вечно прогуливающий пары, но каким-то чудом переводящийся с курса на курс Антон Тропинин – не кто иной, как восходящая звезда рок-сцены, фронтмен группы «На краю», которая все больше и больше становилась популярной.

Это покажется странным, но никто не видел в незаметном мальчишке безбашенного певца Кея, умеющего раскачать толпу почти до состояния экстаза, и я тоже была в числе этих людей. Несколько лет я не замечала Антона, а он проходил мимо, словно меня не существовало, и это, наверное, продолжалось и сейчас, если бы не случай и доброта глупой девочки Кати, которая пожалела своего странного неразговорчивого одногруппника, подумав, что тот страдает из-за своей неразделенной любви к ее лучшей подруге Ниночке. А он, поняв, что я отношусь к разряду, как сам говорил, хороших девочек, решил поиграть. Да-да, именно поиграть, ведь играть с людьми и их чувствами было одним из его любимых развлечений!

Кей использовал образ ничем не примечательного Антона не только для того, чтобы спокойно учиться в университете, избегая встреч с фанатами и не нервируя студентов и преподавателей постоянным присутствием прессы в коридорах университета, но и для того, чтобы очаровать очередную свою игрушку женского пола. Как я говорила, он выбирал «хороших», по его мнению, девушек и начинал общаться с ними в образе то студента Антона, то музыканта Кея. Ему было интересно – кого же выберет девушка? Хорошего и заботливого, но посредственного Антона или же плохого и эгоистичного, но красивого Кея? Он хотел доказать самому себе, что людям важен он сам, а не статус и сценический образ.

Но каждый раз побеждал Кей.

И каждый раз внешний лоск и блеск славы оказывались сильнее нежности, заботы и теплоты.

Он искал, играл, разочаровывался, вновь искал… И вскоре в Кейтоне осталось лишь чувство азарта, соперничающее с болезненным ощущением того, что он настоящий всегда проигрывает. Что настоящий он не нужен этому миру.

Порою это доводило его до бешенства, которое выливалось в агрессивные тексты и яростную музыку. И иногда сам он уже начинал путаться: Антон он или Кей, и каким должен быть.

А потом он обратил внимание на меня, и уже я удостоилась сомнительной чести общаться с двумя его ипостасями. Нет, я не стала какой-то особенной девушкой, которая вмиг оценила Антона и не пленилась ярким образом Кея. Напротив, я отлично понимала, что влюблена и в участливо-нежного Тропинина, и в бессовестно-наглого Кея. Меня тянуло к ним одинаково сильно, хотя в какой-то момент поняла даже, что могу выбрать не милого Антошу, а придурка Кея. Правда, потом произошло много событий, да и я, наконец, стала подозревать, что дело не чисто, однако Кейтон решил запутать меня, заявив, что Кей и Антон – братья-близнецы, а после в игру вступила его бывшая с ворохом лжи в руках. И это запутало меня сильнее.

В результате, узнав правду, я решила, что не буду никого выбирать, сбежала, спряталась, погрузилась в свои мысли, но он все же нашел меня. Приехал, рассказал обо всем и просил прощения, и, кажется, впервые за все наше знакомство не играл никакой роли, общался со мной, сняв маску и дав впервые взглянуть на себя настоящего.

Полдня мы провели в разговорах – нервных, откровенных, болезненных, уединившись на закрытой со всех сторон полянке элитного коттеджного поселка, где я пряталась и от него, и от самой себя.

Антон с горечью рассказывал о себе – даже то, что мог бы и утаить, чтобы еще больше не ранить или не разозлить меня, но он постарался быть предельно честным.

Сначала в душе моей пылал костер из обиды и гнева, выжигая ее дотла, но прикосновения, слова и взгляды Антона казались мне искренними, и я согласилась дать ему шанс. Я не простила – так и объяснила ему, что пока не могу сделать этого, ведь он, действительно, причинил мне много боли, и не могу доверять в полной мере – Антон должен заслужить мое доверие.

И он принял это. С благодарностью.

Возможно, если на моем месте оказалась другая девушка, она бы оттолкнула его или попыталась отомстить и поиграть с ним по своим правилам (предполагаю, что безуспешно). А быть может, она забыла бы все и приняла кольцо.

Но я поступила так, как говорило мое сердце.

Я не могла так просто отпустить того, кого любила вопреки здравому смыслу. Гордость требовала мести, неуверенность – прощения, а душа хотела искренности. Для искренности же и доверия требовались время и поступки.

К тому же в душе теплилась надежда, что наше знакомство было предначертано и нас с Антоном связывает та самая тонкая незримая связь, о которой говорилось в старинной легенде о красной нити судьбы.

* * *

Бурное утро, богатое на эмоции и откровенные разговоры, превратилось в спокойный солнечный день. Солнце, зависшее в высоком безмятежном голубом небе, пекло, а вокруг было умиротворяюще тихо и пахло луговыми травами. Казалось, что время застыло.

Я и Антон сидели все на той же лавочке в форме качелей. Мы оба молчали, не зная больше, что говорить, и наши предплечья касались друг друга. Было так странно осознавать, что вся эта сумасшедшая история закончилась и теперь мы стоим в начале нового пути. И Антон Тропинин виделся мне новым человеком, которого я еще только смогу открыть для себя.

Реальность казалась сном, и я все еще с трудом верила в происходящее. Возможно, я скоро проснусь, и все, что останется со мною – вкус его губ.

– Малышка, – привычно позвал меня Антон, нарушая взаимное согласие, и тотчас поправился:

– Катя.

– Что? – тихо спросила я, повернувшись к нему. Глаза у него были серые и растерянные.

– Я тону, – сообщил он мне и осторожно сжал мою лежащую на колене ладонь.

– Ты не можешь тонуть. Ты же сам – вода, – улыбнулась я, всматриваясь, словно впервые, в его бледное, чуть удлиненное лицо с правильными крупными чертами, обрамленное платиновыми прядями.

– Я не умею плавать в небе. – Антон коснулся губами моего лба и встал. – Не знаю, что со мной, – отрывисто произнес он, внимательно глядя на меня сверху вниз. – Это любовь, да?

Я промолчала, замерев и чувствуя, как босые ступни касаются травы.

– Когда я был с Алиной, все было по-другому, – продолжал, взлохматив волосы, Антон. Кажется, они стали длиннее, нежели в нашу первую встречу. Мне почему-то вспомнился настоящий цвет его волос – редкий, действительно красивый, пепельно-русый. Я видела его на старых фотографиях, когда Антон еще не выступал в «На краю». На тех же снимках была и Алина, его бывшая. Яркая, красивая девушка, принадлежащая к тому же кругу, что и сам Тропинин, но редкостная стерва, которая упорно цеплялась за прошлое.

– Что именно было по-другому? – спросила я, пытаясь скрыть раздражение, вызванное упоминанием Лесковой, и тоже встала напротив парня.

– Чувства. Все было не так, – Антон покачал головой и задумчиво потер высокую переносицу, словно прислушиваясь к своим ощущениям. – Я не тонул. Плыл на красивом лайнере, на котором она была капитаном.

– Пил текилу, – зачем-то сказала я и усмехнулась сердито. – А Алина пьянела от виски. Не хочешь тонуть – тебя всегда ждет твой чудесный лайнер. Встретите с его борта закат и все дела.