Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо молоденького тарпанчика с нежным мяском Ивану достался освобожденный из татарского полона подозрительный тип. Застрелив обоих оставшихся в живых татар, он не пошел немедленно к растерянно вертевшему головой человеку, а кинулся стреножить лошадей. К счастью, пусть не воинские, они были приучены не покидать своих упавших хозяев, бегать за ними не пришлось. А лошадь убитого пинком (ох, добрый у иноземца удар!) была стреножена покойным хозяином. Все это время Иван искоса, краем глаза, рассматривал бывшего пленника.
«Откуда здесь, в татарской степи, он мог появиться? Если бы кто ехал сюда из Польши, я бы об этом точно знал. Значит, из татар. Но почему оказался здесь один, став легкой добычей простых пастухов, даже для рядового казака не соперников? Потерял проводника? И зачем его сюда понесло, в дикое поле? Неужто какой ученый человек? Но для ученого он уж очень ловко ногами машет. С двух пинков насмерть татарина забил. Знаем мы таких ученых, иезуитской выпечки. Они, правда, больше саблей махать горазды, а не ногами. Но иезуит-то бы им не попался ни за что, даже сонный. Непонятно. А загадки в таком деле – недопустимая роскошь».
Тем временем чужеземец весьма ловко избавился от арканов, сбросив их на землю, подошел к убитому им татарину и плюнул ему на голову, произнеся что-то себе под нос. Казака он явно не опасался, что для иезуита было бы крайне неразумно – знали они, как к ним на Сечи относятся. А отказать этим чертовым выкормышам в уме не мог и их злейший враг. Например, сам Иван. Освобожденный же еще и пнул труп ногой, видно, татарин здорово успел ему чем-то досадить. Потом с удивленным восклицанием нагнулся и вытащил из-за пояса трупа пистоль очень странной конструкции. Просто удивительной – ничего подобного Ивану видеть не приходилось. Но сразу было видно, ухватистой и удобной. Иван внутренне напружинился, опасаясь, что неизвестный попытается сразу же стрельнуть в него. Однако он повертел пистоль в руках и сунул себе за пояс. То ли не лелеял коварства, то ли знал, что пистоль не заряжен. Уж конечно, попал к татарину пистоль совсем недавно. Судя по ловкости в обращении с ним иноземца, у него покойник пистоль и забрал.
«Надо будет обязательно рассмотреть получше, может, еще что полезного изобрели».
Иноземец тем временем постоял немного над трупом, будто в чем сомневался, нагнулся и потрогал жилку жизни на шее покойника. Убедившись, что перед ним именно покойник (не прост, однако, этот иноземец!), он еще раз сплюнул на его голову и, распрямившись, посмотрел на Ивана. Никакого страха в его взгляде Иван заметить не смог. Скорее, любопытство и интерес. Будь он врагом, характерник бы это немедля почуял.
Чем больше Иван присматривался к иноземцу, не спеша подходя к нему, тем больше возникало у него вопросов. Странная, никогда ранее не виданная одежда, а Ивану случалось ездить по Европе, ему было с чем сравнивать. Измазанная, помятая и подранная рубаха в клетку, сквозь дырки которой проглядывала какая-то безрукавная одежда, с большим чернильным пятном на груди (видно пузырек с чернилами там был). И когда-то, видно, дорогие, но уже изношенные до дыр, закрытых латками, вылинявшие, длинные, несуразно узкие голубые штаны. После татарских развлечений, тоже, естественно, грязные, лопнувшие по шву на правой ноге. В таких теперь на люди не выйдешь.
А бедняком незнакомец не был, судя по притороченной к седлу татарского коня сумке, здоровенной и, ясное дело, тоже необычной. И уж никак не дешевой. Высоченный, пожалуй, с самого Ивана ростом, но без обычной для высоких людей неловкости в движениях. С о-о-чень нетипичными мозолями на ВНЕШНЕЙ стороне кистей. Весьма сходными с мозолями самого Ивана. Но, опять-таки, как мог человек с такой подготовкой попасть в лапы пастухов? У них-то и луки были смехотворно слабыми, из другого оружия имелись разве что дубины и ножи. С такими любой воин справится одной левой.
«Неужто все-таки ехал с их стороны, с проводником, да остался без него? Татарам, известно, верить ни в чем нельзя. Все равно что-то здесь не то».
Иван подошел к иноземцу, строя в уме фразу, чтоб вежливо, но без подобострастия, на латинском языке. Читать-то он умел почти свободно, а говорить на латыни ему доводилось нечасто. Однако она не понадобилась. Тот, по-дурацки лыбясь, заговорил сам. На русском.
Загадок от этого меньше не стало. Скорее, они стали множиться (как жиды вокруг прибыльного дела). Например, Иван не смог опознать говор пришельца. Что-то вроде смеси полтавского с московским и еще каким-то, казаку неведомым. Видимо, на языке, иноземцу не родном, так как было заметно, что он подбирает слова, прежде чем их произнести.
Иван решил не тянуть кота за хвост. В отличие от большинства характерников, ломать над странностями голову он не любил. Воспользовавшись тем, что их глаза встретились, «надавил» на собеседника, сломил его волю. Ни мгновения не сомневаясь, что тот теперь в его полной власти. По силе характерницкой мало кто с ним мог сравниться, а уж по умению давить на собеседника так, пожалуй, никто. И сколько же раз он за последующие годы жалел, что черт (а кто же еще?) подтолкнул его разбираться с этими несчастными татарами, забери нечистый их души!
Невелик труд для характерника подавить волю обычного человека, можно сказать, плевое дело. Пусть обычным его можно было назвать с таким же основанием, как самого Ивана – турецким султаном. Иноземец оказался совсем не иноземцем, а человеком из далекого будущего. О чем он, по-прежнему с дурацкой улыбкой, сообщил характернику.
Иван был готов к тому, что иноземец окажется подсылом. Схватить его, выпытать все, обеспечить гаду длинное и нескучное расставание с жизнью он сумел бы. – «Ну не позволять же иезуиту умереть легко и быстро? Боже Всемогущий, тебе ведь они, перевертни, тоже, надеюсь, противны?»
Иван был готов, что иноземец окажется попавшим в беду безобидным ученым. Порасспрашивав его, он проводил бы беднягу в безопасное место.
«Но, бесы проклятые, пришелец из будущего…»
Нет, вы не подумайте, что Иван Васюринский – легковерный дурень, которого легко обвести вокруг пальца. Среди характерников дураков быть не может, а он был именно характерником. Не из последних, кстати. Кто усомнится, может на Запорожье поспрашивать. Хотя, грешным делом, когда услышал, что рассказывает Аркадий, ушам своим не поверил. Переспросил даже. Потом растерянно пытался обдумать невероятное известие, но в голове все перемешалось, ничего толкового сообразить он не мог. Даже стыдно стало от своей растерянности. Знал бы он, какой сумбур был в голове этого самого лжеиноземца еще недавно…
Хорошо, что у него с собой вещи из их XXI (да, не 75-го, как считает православная церковь, а XXI, по исчислению католиков) века. Мо-биль-ник. Малюсенькая коробочка с прозрачным (но не из стекла!) окошком. Вообще-то этот самый мобильник служил там для переговоров на расстоянии (ох как бы пригодились такие штуки и сейчас!), но мог и картинки снимать (снимать с чего? Правильнее было бы рисовать…). И запоминать. Картинки-то из этого самого будущего Ивана, будто вражеская дубина, по голове ударили. Поверил он этому Аркадию. Сразу поверил.
То есть сначала сам перекрестил, потом заставил перекреститься этого Аркадия. Посомневавшись, вытащил свой висевший на груди крестик (кипарисовый, из Иерусалима, в Иордане освященный) и потребовал поцеловать. Аркадий выполнил требование не задумываясь и от прикосновения к освященному кресту корчиться не стал. Сам вытащил из-за пазухи похожий крестик и похвастался, что куплен в Израиле, на Святой земле, освящен в Иордане. Святой воды с собой у Ивана не было, пришлось поверить так.
Сел Иван на землю. Уставился невидящим ничего взглядом вдаль. Призадумался. Так и просидел немалое время, отключившись от всего окружающего мира. С кулешом в голове. Только закипающим в голове-казанке и неизвестно когда поспеющим.
«Черт меня на охоту понес! Мог бы и кашей поужинать. А ведь точно, тут без черта не обошлось!»
Что делать с этим, как он сам сказал, попаданцем, Иван не знал. Но дал себе клятву поймать сотворившего эту пакость беса и вбить в него все христианские истины. И прознай об этой клятве некоторые запорожцы, они своих знакомых чертей (в подобных знакомствах подозревалось немалое количество уважаемых казаков) предупредили бы о серьезной опасности. Они-то знали, что с клятвами Иван Васюринский не шутил. А знакомиться с христианскими ценностями в руках озверевшего запорожца… ну ОЧЕНЬ сомнительное удовольствие. Хотя верующему человеку жалеть нечистую силу вроде бы не полагается.
О неудобствах, проистекающих от акселерации и технического прогресса
- Черный археолог из будущего. Дикое Поле - Анатолий Спесивцев - Альтернативная история
- Польский вопрос - Анатолий Спесивцев - Альтернативная история
- Памяти не предав - Станислав Сергеев - Альтернативная история
- Достойны ли мы отцов и дедов-4 - Станислав Сергеев - Альтернативная история
- Не нужен нам берег турецкий - Анатолий Спесивцев - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Волонтер: Нарушая приказы - Александр Александр - Альтернативная история
- Главная роль 3 - Павел Смолин - Альтернативная история / Исторические приключения / Прочее
- Главная роль - Павел Смолин - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания