Буря и ярость (ЛП) - Арментроут Дженнифер

Их способности включали всю гамму. Некоторые из них могли заставить человеческие умы творить плохие, очень плохие вещи. Другие могли вызвать огонь и заставить серу пролиться дождем, изменить внешность по щелчку пальцев, став человеком, а через миг животным. Многие из них были библейским старьём. И все они могли победить Стража.

И если присутствие Одержимых означало, что где-то неподалеку есть демон Высшего уровня, это было очень серьёзно.

Я скрестила руки на груди, ну не хотелось мне спрашивать о том, что я уже подозревала.

— Думаете, возможно, что демон Высшего уровня знает обо мне?

Тьерри замялся.

— Все, до последнего из твоего вида жестоко убиты, Тринити. Если бы демон Высшего уровня знал, что ты здесь, эти стены уже были бы разрушены. Ничто не остановило бы его от того, чтобы добраться до тебя.

На дороге у дома стоял призрак.

Снова.

«Могло быть и хуже», — подумала я. Но нападение Одержимых было два дня назад, и демон Высшего уровня, одержимый моим уничтожением, не пробил брешь в наших стенах, который умирает от желания сожрать меня.

Буквально.

Даже с моим дерьмовым зрением, я знала, что фигура, маячащая перед живой изгородью на подъездной дорожке, была супермёртвой. Я понимала это в основном потому, как мерцало его тело, подобно слабому приёму сигнала на старом телевизоре.

Фигура точно не была духом, и за восемнадцать лет я повидала их достаточно, чтобы отличать. Человек в золотистой рубашке ещё не перешёл порог.

Духи, были умершими, которые видели свет — этот свет был почти всегда — и шли на него, а потом возвращались по той или иной причине. Обычно они несли сообщение или просто хотели присмотреть за своими любимыми.

Встав на колени на выступе Большого Зала, я ухватилась за жёсткий край крыши одной рукой, а другую положила на согнутое плечо каменной горгульи возле меня. От неё исходило тепло, согревая мою ладонь. Я прищурилась за стёклами солнцезащитных очков и наклонилась насколько могла, чтобы не рухнуть лицом вниз с крыши. Большой Зал был почти такой же высокий как стена и, по меньшей мере, на два этажа выше дома Тьерри.

Наблюдая за призраком, как он мечется взад-вперед, явно растерянный, мне стало любопытно, откуда вообще он явился. Общину не так-то легко найти, она располагалась среди гор, и можно было добраться только по проселочным дорогам — извилистым, петляющим просёлочным дорогам.

Может, автокатастрофа.

Многие уставшие, ничего не подозревающие путешественники пали жертвой этих предательских дорог, с их крутыми изгибами и обрывами, неожиданными откосами.

Бедный парень, возможно, потерял контроль и очнулся уже мёртвым перед тем, как забрести сюда, как делали многие призраки. На прошлой неделе был путешественник, который заблудился в горах и разбился насмерть. Две недели назад была передозировка — пожилой мужчина, который умер на этих просёлочных дорогах, был слишком невменяем, чтобы понять, что умирает, а помощь не придёт, потому что он был слишком далеко. В прошлом месяце была девушка, и её смерть была самой ужасной, которую я видела в последнее время. Она забрела далеко от своей семьи во время похода, и столкнулась с какой-то дьявольщиной, казавшейся человеком.

Все воспоминания о том, как девушка кричала, зовя мать, оставили тяжкое бремя в моей груди. Позабыть её было непросто, и не было ни дня, чтобы я не вспоминала её криков.

Стряхнув эти воспоминания, я сосредоточилась на новом призраке внизу. Автомобильные аварии были неожиданными и часто травматичными, но погибший отнюдь не походил на жертву убийства или тех, кто умер от рук зла. Ему не сложно будет уйти в мир иной.

Я давно уже не видела никаких духов, потому что я не была снаружи от стены уже год. Пару раз мне удалось улизнуть, но я не уходила так далеко, чтобы столкнуться с одним из них.

Беспокойство ползло по моей коже, проникая вглубь меня. Ощущение быть пойманной в ловушку кусало и грызло изнутри, пробираясь наружу. Как долго они планируют держать меня здесь? Вечность? Отчаяние пробудилось к жизни, а вслед за ним возникло чувство вины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тьерри и Мэтью всё ещё злились меня, а я ненавидела, когда они злились, но они не понимали, почему я больше не могла просто сидеть на месте.

Мой живот скрутило, когда я посмотрела на статую рядом со мной. Я была так близко, что могла разглядеть всё в деталях. Гладкий слой камня и два жёстких, толстых рога, которые могли пронзить самый жесткий металл. Смертоносные когти, которые могли распороть цемент, сейчас были расслаблены. Лицо, даже такое устрашающее, с плоским носом и широко открытым ртом, из которого торчали жуткие клыки, было спокойным. Отдыхающий. Спящий.

Миша не позволял мне ускользнуть из его вида с той ночи Одержимых. Я была удивлена, что он не попытался разбить палатку на полу в моей комнате в последние две ночи.

Я не пленница.

Это был мой дом, а не тюрьма. Всё, что мне нужно, было здесь. Я совершенно точно знала, сколько домов стояло вдоль идеальных улиц, и сколько парков тут было. Кроме дома Тьерри, было сто тридцать шесть домов для семей и несколько десятков дуплексов и таунхаусов для тех, у кого не было пары. Община, окружённая стеной, была небольшим городком, включающим больницу, торговый центр, театр, спортзал и разные рестораны, и клубы для удовлетворения любых желаний и потребностей. Те, кого не готовили стать воином, работали в общине. У каждого здесь было предназначение.

Кроме меня.

Почти все, кто был здесь, приняли нас с мамой в свой клан, когда мы приехали. Тьерри защищал нас — точнее, защищал меня. Не маму. Он заботился о ней. Он принял её и обращался, как с королевой, а со мной, как с принцессой, но он не смог защитить её.

Её защита никогда не была частью уравнения.

Однако, в конечном счёте, я не была Страж, и я… моё время выбраться отсюда было на исходе. Я очень увидеть мир за пределами гор Западной Вирджинии и Мэриленда.

Мне восемнадцать, и даже закон Стражей не отменял того, что я была, по сути, взрослой и могла делать, что хочу, но уйти было не так просто.

Вздохнув, я перевела взгляд с отдыхающей горгульи, и сосредоточилась на дороге, когда прохладный июньский воздух поднял пряди моих тёмных волос, разметав вокруг головы.

Должно быть, я выглядела как Медуза.

Я прищурилась, хотя лучше от этого видеть я не стала, даже в тусклом солнечном счете, окутывающим Зелёную Гору, но я разглядела, что призрак остановился и повернулся к дороге. А секундой позже, он распался как дым на ветру, и больше не собрался в одно целое.

Но он вернётся, всем своим нутром я знала это. Они всегда возвращаются.

Я подняла глаза на дорогу по ту сторону стены и на густую поросль высоких древних вязов, толпившихся вдоль мощёной дороги. Всё это выглядело пятном красок — зелёным, белым и голубым. Я услышала, что внизу открылась дверь, и через миг, увидела макушку тёмной головы Тьерри, когда он вышел на подъездную дорожку.

Я очень надеялась, что Тьерри не поднимет голову, и я не попадусь.

Безусловно, я не была наказана или что-то такое. Чёрт, Тьерри никогда не наказывал меня. Мама — это совершенно другая история. Она наказывала меня каждые пять секунд.

Грызя ноготь большого пальца, я наблюдала за Тьерри. Он вглядывался в пустую дорогу, обрамленную живой изгородью. Даже с места, где я сидела, я чувствовала исходящее от него напряжение, наполняющее горный прохладный воздух, подхватываемое ветром.

Спустя миг, к нему присоединился Мэтью. Он встал рядом с Тьерри, положив руку ему на поясницу.

— Всё будет хорошо, — сказал Мэтью, и я напряглась.

Тьерри покачал головой.

— Мне это не нравится.

— Мы не обязаны, но… они просили нас о помощи, — Мэтью прижался губами к виску Тьерри. — Всё будет хорошо.

Тьерри не ответил. Они стояли в тишине, как будто кого-то или чего-то поджидали.

Несколько минут спустя, я услышала даже раньше, чем увидела. Хрустели шины по гравию, соперничая с далёким пением птиц. Я присела на колени и выглянула из-за спящего Миши как раз в тот миг, когда огромный чёрный внедорожник въехал на дорожку и остановился внизу.