Легенда 2. На краю мира - Макс Хоффер

Он смотрел вперёд и глаза его наполнились влагой. То, что он видел, вызвало в нём бурю радостных эмоций. Остальные вышли из-за его спины, задержав дыхание.

— Отец, это то, что я думаю.

— Да, моя дорогая!

— О чем это вы? — нахмурился Атанасиус. Похоже, он один из всех не знал, что же видит перед собой.

— Я дома, — торжественно произнёс Акора.

— Это — Великая Китайская стена, — не менее торжественно провозгласил Ройс. — Глазам своим не верю. Прошло столько лет, а она всё еще стоит. Пойдёмте скорее. Он бесцеремонно обошёл Акору и быстрым шагом направился к ней. От этого Акора улыбнулся и тоже устремился вслед за Ройсом.

— Ох уж этот пытливый ум, — с напыщенным раздражением произнёс Мирра.

— Да ладно тебе, Тан, — улыбалась Уна. — Он просто рад тому, что увидел, живой памятник прошлого человечества.

— Да мне то что, жалко, что ли! — безразлично ответил он. — Лишь бы его снова кто ни будь, не укусил.

Подойдя ближе, стало понятно, что время, всё-таки беспощадно. Многочисленные разрушения, свидетельствовали о неизбежной кончине этого поистине впечатляющего гения человеческой инженерии.

— Осталось совсем не много, — подытожил Акора. — Скоро мы доберёмся до моря. А через него и будет пролегать путь до великой воды.

— Это обнадеживает, — согласился Тан. А когда доберёмся до берега моря, что будем делать дальше?

Повисла тишина. Поняв, что этот вопрос, скорее всего, был адресован ему, Вернер Ройс ответил:

— Я понятия не имею.

***

— Надо что-то делать! — не унимался Орм.

Карета шла медленно, то и дело останавливаясь из-за того, что колёса увязали в грязи. Всё это время Крамиран находился в молчании.

— Я понимаю, что тебе нужно подумать, но речь идёт о моём сыне.

— Нет, речь идёт о благополучии всего дела, — томно произнёс Крам.

— Я все цело вверил тебе не только свою жизнь и жизнь сына, но и всего народа. Я слушался тебя во всём. Так скажи же мне, что ты решил. Дай мне ответ.

— К вечеру я дам его тебе.

Как только начало смеркаться Крамиран постучал по стенки кареты от чего она и вся процессия остановилась.

— Через несколько дней ты доберешься до кораблей, — начал он. — Как только это произойдет, твоей главной задачей будет отыскать наблюдателей короля Вергилия.

— Что я должен буду сделать?

— Ты должен убить их. В столице не должны знать о том, что будет происходить дальше. Затем, ты отправишь людей за продовольствием. Но оправишь в близлежащие деревни. Забрать будет нужно всё, что там есть. Всё! После этого, жди меня. Я приведу твоего сына.

— А как же Вергилий? Он не простит этого.

Крам ничего не ответил, а лишь осматривал свою кисть, сжатую в кулак. — Прикажи всём отойти от кареты.

Орм тут же вышел и скомандовал, что бы все собрались спереди поодаль от царского конного экипажа. Когда, наконец, все собрались на месте король отправился обратно в карету, но она уже была пуста…

***

Крамиран бежал через густые кусты и овраги. Ему нужно было как можно быстрее попасть в столицу Анамута. Он уж знал, что будет происходить дальше. Но сперва, он должен был кое-что забрать. Иначе его план не сработает. Дикие звери, мимо которых он проносился со скоростью самого быстрого рысака, провожали его взглядом и ничуть не опасались. Он был словно часть их природы, их мира. Ещё один дикий зверь. И с какой-то долей вероятности так и было. Тысячи лет он провёл в одиночестве. Его отец научил его практически всему, а тому, чему не научил, Крамиран познал сам. Отец был главным на корабле. Он всегда был сильным. Но улетать с земли было большой ошибкой. Он хотел найти новые миры. Более совершенные и неизведанные. Но, чем дольше проходил полёт, тем больше все понимали. Они углублялись всё дальше и дальше в темноту.

Когда Крамиран был ещё молод, их корабль всё-таки добрался до обитаемой планеты на краю галактики. Но это была планета боли. Дикие и голодные хищники становились жертвами ещё более диких и голодных собратьев. У этой планеты не было спутника по этому, в отличие от земли, которая двигалась по своей оси под одним и тем же градусом, эта планета двигалась хаотично. Зима мгновенно сменяла лето и наоборот. День и ночь путались между собой. Разумной жизни не было. А та, что была, сводилась только лишь к способу пропитания и выживания. Ресурсы корабля заканчивались. Все кто был на нём неминуемо падали в бездну безумия. Но его отец знал, что у него лишь один способ, что бы спасти сына. Один. Когда в очередной раз его команда высадилась на планете что бы пополнить запасы продовольствия. Он, не колеблясь, отвёл своего сына в разведывательный шаттл, который мог существовать автономно. Погрузил Крамирана в режим гибернации и, собрав всю энергию, что была на основном корабле, ввёл координаты земли, выпустив челнок в открытый космос. Тем самым обрекая себя и остальной экипаж на погибель.

В пути, Крамиран, несколько раз выходил из режима сна. За это время он вырос и окреп, а главное впитал всю мудрость своего народа. Но одиночество и тоска по отцу сводила его с ума. У него не было матери. Его взрастили искусственно и вложили всё прекрасное, что было в его народе. И всё же он отличался. Его отец знал всю силу человеческой природы, поэтому поместил в него и часть того материала что остался от опытов на земле. Именно поэтому ему было так тяжело. Человеческие эмоции могут дать невероятную силу, но могут и разрушить изнутри любого.

Крам надеялся, что когда доберется до царства трёх планет, он увидит великолепный и технологический мир. Ведь отец всё время твердил, что эти планеты полны изобилий жизни и в особенности своими ресурсами. Он надеялся, увидеть себе подобных, а в итоге, не обнаружил абсолютно никого.

Из трёх планет выжила лишь одна. Отец говорил, что на ней получились самые слабые существа. Но они были умнее остальных — подобных, созданных на других планетах.

— И к чему это всё привело…, — размышлял Крам.

Одна маленькая планета вместо трёх. И всё же она была прекрасна. Там среди звёзд. Среди скопления солнечных систем и планет в них, не найдется ни одной что была бы красивее земли. И тогда Крамиран понял, что его цель, его миссия возродить былое величие. Он станет царём земли на веки и навсегда! А затем, когда дело будет сделано, здесь на земле, есть ещё одно место, которое он намеривался посетить.

Спустя двое