Луна и Смерть - Федерико Гарсиа Лорка

class="poem">

Всадник. Красавец-нож!

Амарго. И дорого стоит?

Всадник. А хочешь такой? (Вытаскивает золотой нож, острие загорается, как пламя свечи.)

Амарго. Я же сказал, нет.

Всадник. Парень, садись на круп!

Амарго. Я не устал.

Конь опять испуганно шарахается.

Всадник. Да что это за конь!

Амарго. Темень…

Пауза.

Всадник. Как я уж говорил тебе, в Малаге у меня три брата. Вот как надо торговать! Один только собор закупил две тысячи ножей, чтобы украсить все алтари и увенчать колокольню. А на клинках написали имена кораблей. Рыбаки, что победнее, ночью ловят при свете, который отбрасывают эти лезвия.

Амарго. Красиво.

Всадник. Кто спорит!

Ночь густеет, как столетнее вино. Тяжелая змея южного неба открывает глаза на восходе, и спящих заполняет неодолимое желание броситься с балкона в гибельную магию запахов и далей.

Амарго. Кажется, мы сбились с дороги.

Всадник (придерживая коня). Да?

Амарго. За разговором.

Всадник. Это не огни Гранады?

Амарго. Не знаю.

Всадник. Мир велик.

Амарго. Точно вымер!

Всадник. Твои слова!

Амарго. Такая вдруг тоска смертная!

Всадник. Оттого что скоро придешь. А что тебе там делать?

Амарго. Что делать?..

Всадник. И когда ты на месте, на что оно тебе?

Амарго. На что?..

Всадник. Я вот еду на коне и продаю ножи, а не делай я этого – что изменится?

Амарго. Что изменится?..

Всадник. Добрались до Гранады.

Амарго. Разве?

Всадник. Смотри, как горят окна!

Амарго. Да, действительно…

Всадник. Уж теперь-то ты не откажешься сесть на коня.

Амарго. Еще немного…

Всадник. Да садись же! Скорей! Надо поспеть, пока не рассвело… И бери этот нож. Дарю!

Амарго. А-аа-ай!

Двое на одной лошади спускаются в Гранаду.

Горы в глубине порастают цикутой и крапивой.

ПЕСНЯ МАТЕРИ АМАРГО

Руки мои в жасмины

запеленали сына.

Лезвие золотое.

Август. Двадцать шестое.

Крест. И ступайте с миром.

Смуглым он был и сирым.

Душно, соседки, жарко, —

где поминальная чарка?

Крест. И не смейте плакать.

Он на луне, мой Амарго.

Первые песни

Заводи

Перевод Анатолия Гелескула

Кипарис.

(Покой пруда.)

Тополь.

(Ясная вода.)

Ива.

(Темная река.)

Сердце.

(Озеро зрачка.)

Затон

Перевод Анатолия Гелескула

Я глаза увидел,

где душа скорбела.

    Белая вербена.

Я глядел на губы,

в памяти живые.

    Маки полевые.

Но узнал лишь тени

смертного покоя.

    Черные левкои.

Вариация

Перевод Анатолия Гелескула

Затоны тишины

под отголоском росным.

Затоны синевы

под листопадом звездным.

Затоны твоих губ

под поцелуем слезным.

Последняя песня

Перевод Анатолия Гелескула

    Ночь на пороге.

По наковальне потемок

месяц рассыпался звоном.

    Ночь на пороге.

Сад растворился в напеве,

в отзвуке слов монотонном.

    Ночь на пороге.

Если бы встала ты тенью,

словно туман на поляне…

    Ночь на пороге.

…знала бы, как я тоскую

в сумерках под тополями.

Под тополями, подруга.

  Под тополями.

Лунный серп

Перевод Виктора Андреева

В небе так тихо и ясно!

Луна по реке поплыла,

срезая рябь – пусть не морщит

она речного стекла.

А юная ветка луну

за зеркальце приняла.

Палимпсесты

Хосе Морено Вилье

Перевод Анатолия Гелескула

I

ГОРОД

Извечный гул сосновый

стоит над городком,

но сами эти сосны

давно на дне морском.

Свистят в округе стрелы,

и войско при щитах,

но битва заблудилась

в коралловых кустах.

И только отголоски

лесные сберегло

морского небосвода

волнистое стекло.

II

ГАЛЕРЕЯ

Галереи в доме гулки.

Два сеньора на прогулке.

  (Небо

  молодое.

  Бледно —

  золотое.)

…Два сеньора ходят мимо.

Были оба пилигримы.

  (Небо

  как горнило.

  Синие

  чернила.)

…Ходят, ходят – и ни слова.

Были оба птицеловы.

  (Небо

  стало старым.

  Сделалось

  янтарным.)

…Два сеньора ходят мерно.

Были оба…

  Всё померкло.

III

ПЕРВАЯ СТРАНИЦА

Исабель Кларе, крестнице

Сквозная синь,

речной хрусталь.

И столько в небе

стай!

Речной хрусталь,

сквозная синь.

Как жарок

апельсин!

Вода.

Небеса.

Колос едва

налился!

Небо.

Вода.

Как еще рожь

молода!

Песня («По веткам лавровым прыгают…»

Перевод Виктора Андреева

По веткам лавровым прыгают

две голубки. Одна —

нечто иное, как солнце,

другая – луна.

Спросил я: – Голубки, где мне

могила отведена?

– В хвосте моем, – солнце сказало.

– В клюве, – сказала луна.