Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито - Джон Дуглас

рассказывал.

Признался, что выдумал всю эту чушь про демонов, чтобы в случае поимки сослаться на невменяемость. По окончании опроса мы с Ресслером чувствовали себя обалдевшими от свалившейся на нас удачи. И всем этим были обязаны чокнутому убийце из Уичито.

Часы на книжном шкафу в кабинете показывали 02:30 ночи. В спальне на втором этаже безмятежным сном спала жена. Наши малышки крепко спали в своих кроватках. В доме было так тихо, что даже в кабинете на первом этаже я мог слышать спокойное дыхание супруги. Своим ненавязчивым ритмом оно напоминало легкий морской прибой на пляжах Лонг-Айленда, где прошло мое детство.

Я завидовал миру в ее душе. А потом, на фоне мыслей о воображаемом прибое, вдруг ощутил нарастающее чувство зависти совершенно иного рода. Прямо как Берковиц, я задавался вопросом: «Как же ВТК и ему подобным удается настолько просто переключаться с одного на другое?»

У него каким-то образом получалось не давать темной сущности выходить наружу и портить внешний образ. Мне страшно хотелось понять, как ему удается. «Когда эту сволочь поймают, наведаюсь к нему и заставлю все объяснить», — мысленно говорил себе я.

В портфеле лежали записи, сделанные накануне на совещании с детективами из Уичито, когда они подробно знакомили с делом моих профайлеров и нескольких ведущих криминологов нашей организации. На этот раз они приехали не столько за психологическим портретом подозреваемого, сколько за рекомендациями по активным мероприятиям, способным помочь выманить убийцу из логова.

По итогам презентации у меня было только одно соображение. Полиции нужно организовать встречу с общественностью для обсуждения убийств ВТК. Идея в том, что туда наверняка захочет прийти подозреваемый. Из опыта охоты на серийных убийц я знал: для них характерно раздутое самомнение и чувство неодолимого превосходства, им бывает трудно удержаться от участия в подобных встречах. Следователи должны провести скрытое фотографирование аудитории и идентифицировать все автомобили, припаркованные у места ее проведения. Я был уверен, что убийца относится к полиции крайне неравнодушно, и поэтому предложил объявить о регистрации потенциальных волонтеров «на случай, если в будущем полиции понадобится помощь». Единственным требованием к желающим должно быть наличие собственного транспортного средства и некоторых знаний в области правоохранительной деятельности.

К тому времени я уже пришел к выводу, что одной из причин его неуловимости было блестящее умение разделять жизнь — выглядеть совершенно нормальным внешне, сохраняя глубоко внутри второе «я» убийцы-извращенца.

Детективы из Уичито тщательно записали рекомендацию, но меня терзала мысль о необходимости сделать что-то еще, совершенно новое и оригинальное.

Я продолжал сидеть в кабинете, и перед моим мысленным взором то и дело возникали глаза Джозефины Отеро — 11-летней девочки из первого эпизода убийств ВТК. Той самой, которую он подвесил на трубе в подвале дома семьи Отеро, удавив перед этим ее родителей и младшего брата. Невозможно представить, какие муки претерпела эта невинная девочка, прежде чем умерла от асфиксии. Я уже потерял счет делам о детоубийствах, которыми занимался, но в этом было нечто особенное.

Этот маньяк представлялся мне совершенным нелюдем. Чудовищами были все, кого я ловил и изучал, но даже в худших из них обычно ощущалось нечто знакомое и человеческое. Какими бы кровавыми ни были деяния, я обнаруживал в них крупицы свойственных людям слабостей. Но с убийцей из Уичито все оказалось иначе. Стоило решить, что я изучил и классифицировал все разновидности зла, как явился этот извращенец. Единственный в своем роде.

Я вернулся наверх, забрался в постель и очень скоро почувствовал, что отключаюсь. Поэтому начал сопротивляться, стараясь остаться в странном состоянии между бодрствованием и сном. Иногда именно в подобные моменты у меня получалось извлечь из глубин сознания информацию, помогающую составить психологический портрет. Я ждал появления хотя бы крупицы данных о призраке, за которым охочусь, но ничего не выходило.

Спустя несколько минут веки невыносимо потяжелели. «Как этот человек стал тем, чем стал? И как я могу остановить его?» — мысленно прошептал я себе, проваливаясь в сон.

2

ЯОткрыв глаза, привычно потянулся к тумбочке за большим блокнотом. Много лет назад я научился видеть сны о делах, над которыми работал. Частенько бывало, что среди ночи, в полусонном состоянии, я лихорадочно нащупывал ручку и малопонятными каракулями записывал идеи, всплывшие из глубин подсознания. Жена Пэм ненавидела эту привычку, поскольку всегда просыпалась из-за моих шевелений.

проспал пару часов и проснулся еще до восхода солнца.

Но тем холодным осенним утром верхняя страница блокнота была совершенно чистой. Я включил ночник, просто чтобы убедиться, что это не обман зрения. Супруга тяжело вздохнула. Я выключил свет, оделся в темноте и поехал в офис в Куантико в 30 километрах от дома. Теперь ОБ располагался на первом этаже здания экспертно-криминалистической службы Бюро, что было явным улучшением по сравнению с подвалом библиотеки Академии ФБР. Плохо то, что по офису постоянно витали неприятные химические запахи из множества находящихся в здании лабораторий. В поисках более надежных и точных методов тестирования вещественных доказательств ученые каждый божий день экспериментировали с различными кислотами, йодистыми парами и порохом. Взрывы и обжигающий глаза дым — обычное дело. Равно как и вой пожарной сигнализации и общая эвакуация из здания.

Как всегда, я приехал первым в 6:30 утра. Для начала закрыл за собой дверь кабинета, чтобы никто не подумал, будто я уже на месте.

Приходилось постоянно конфликтовать с вышестоящими бюрократами, однако мои люди знали: ради них я готов на все. В промежутках между локальными пожарами я обычно находил для них несколько часов, чтобы помочь в работе или посочувствовать.

Был почти полдень, когда я начал рыться в шкафах в поисках психологического портрета ВТК, подготовленного в 1979 году. Копаясь в папках, я мысленно вернулся к осеннему дню 1974 года, когда впервые услышал о ВТК от двух детективов убойного отдела полицейского управления Милуоки. Хотя служебные обязанности этого не подразумевали, мне не терпелось поднабраться теоретического опыта в расследовании убийств. Тем же вечером я отправился в городскую библиотеку и отыскал все, что только можно, об этом неизвестном убийце из Уичито. И с удивлением отметил: новости о его убийствах почти не получили освещения в прессе за пределами Канзаса, и местные копы явно старались жестко ограничивать информацию о расследовании.

Спустя несколько месяцев я написал о ВТК в курсовой работе по психопатологии. В ней отмечал, что если другие массовые убийцы, например техасский снайпер Чарлз Уитмен[14] или Ричард Спек из Чикаго, попадали в