Шапка Мономаха - Алексей Лухминский

Отвожу взгляд в сторону. Надо очень хорошо пораскинуть мозгами! За последний период моей относительно беззаботной жизни я получил столько вводных, требующих настоящего обдумывания, сколько не получал ещё ни разу.

– Спасибо, Георгий Николаевич, за науку… – бормочу я.

– Надеюсь, что она пойдёт вам впрок, Максим. Постарайтесь избежать ошибок, подобных тем, которые совершил я, – он мне улыбается. – Ну ладно! Думаю, что вам пора идти, а то Ника вас хватится.

Не спеша поднимаясь на второй этаж, где располагаются наши апартаменты, пытаюсь определиться, когда можно будет в одиночестве основательно всё взвесить. Похоже, только уже в городе, у себя дома.

– Ой, Максик! Наконец-то ты появился! – радостно приветствует меня Ника, выходя в халатике из душевой. – Георгий тебя накормил?

– Да. Все было прекрасно, – докладываю я.

– Тогда не хочешь ещё раз позавтракать уже вместе со мной?

– Не боишься, что я растолстею от таких обильных харчей?

– Не боюсь… – прижимается она ко мне. – В ближайшие три дня тебе понадобится много сил…

* * *

Три дня в пансионате для меня буквально пролетели.

Нет, конечно, я всё-таки познакомился с их бухгалтерской отчётностью и вообще с состоянием финансов. Георгий сразу же меня спросил, нужно ли при этом присутствие директора. Мне показалось, что оно будет, мягко говоря, не лишним, и попросил его присутствовать. Слава богу, что это пришло мне в голову. Его бухгалтерша, будучи маститым специалистом, сразу решила «помакать» молодого проверяющего, и если бы не очень тактичное заступничество её шефа, то мне с уровнем моих познаний пришлось бы совсем туго. В конце концов она сменила гнев на милость, и, надо сказать, наши две встречи стали для меня познавательными. Я прояснил для себя несколько вопросов, прежде вызывавших у меня трудности. Черт возьми, оказывается, вся эта финансово-бухгалтерская кухня, если в ней разобраться, не такая уж скучная штука! И вообще, не зря же меня чему-то учили в университете! По крайней мере, знакомые термины я встречаю.

Ника в течение всего нашего обитания в пансионате вела себя со мной, как строгая наставница, когда мы были на людях, и как маленькая капризная девочка, когда мы оставались одни. После разговора с Георгием, несмотря на своё решение проанализировать полученную информацию дома, я, как только оставался один, всё время думал на эту тему. Как-то само получалось. Ясно, что мне сказано лишь то, что можно было сказать, хотя даже этого хватило с лихвой для того, чтобы напрячься.

Выводом после моих не очень глубоких и стройных рассуждений стала необходимость пообщаться с Костиком. Наверняка он может, сам того не желая, многое добавить к уже мне известному. На ближайшей неделе собираюсь его посетить, хотя и уверен, что меня ждёт новый непростой разговор.

– Здравствуй, Максим! – улыбается Костик, крепко пожимая мне руку.

– Здорово. Слушай, называй меня Максом, как меня другие называют, – сразу предлагаю я.

– Нет… Другие – это другие. Мне больше нравится называть тебя Максимом. Ты не будешь против?

– Не буду. Просто мне казалось, что раз Макс короче, то и произносится проще.

– Я не уверен, что всегда нужно поступать так, как проще.

Вот это да… Началось уже с порога.

– Ладно, как знаешь. Кофе напоишь?

– Конечно! Ты же после работы ко мне пришёл, может, поесть хочешь?

– Что, пельмени?

– Нет… – его улыбка становится смущённой. – Я куру-гриль купил. Сейчас в микроволновке подогрею. Пошли!

Видно, что он очень рад моему приходу. Идём на кухню, я сажусь на табуретку, а хозяин начинает суетиться.

– Ну, чего у тебя новенького? – спрашиваю его.

– А чего у меня может быть новенького? Вот – ты в гости пришёл…

Понятно…

– Слушай, твоя мать говорила, что ты в медицинском учишься без особого интереса. Это действительно так?

– Знаешь, Максим… – Костик оборачивается и молча смотрит на меня, явно подбирая слова. – Извини меня, пожалуйста, но давай договоримся: не надо помогать моей матери воздействовать на меня с позиций её взглядов. У нас с ней свои отношения. А насчёт вас обоих… Меня мало волнует, что там будет дальше с вашими взаимоотношениями. Твой нынешний статус я уже однажды выяснил.

Хорошая отповедь… А ведь я спросил просто из любопытства.

– Тебе это неприятно?

– Главное, чтобы тебе это было приятно, – отрезает он и сухо замечает: – Судя по всему, она от тебя в восторге. Когда мы встречаемся, твоё имя у неё с языка не сходит. Максик сказал то, Максик сделал сё… Предполагаю, если ей в конце концов надоест её Вадим с его вечными отлучками ко второй семье в Москву, то, может, мне придётся называть тебя папой…

При этом на лице Костика появляется насмешливое выражение.

– Кость, извини… – говорю я примирительно, – я ведь не хотел тебя задеть. Мне правда интересно, чем ты занимаешься.

– Тогда ты меня тоже извини, – поспешно соглашается он. – Видно, я привык постоянно принимать оборонительную стойку. Мне приятно, что тебе интересно, чем я занимаюсь.

– А про вторую семью Вадима ты точно знаешь?

– Абсолютно точно. Даже знаю, что там у него дочка, которую зовут Александра.

– Откуда?

– Не поверишь… Год с лишним назад он сам мне это сказал.

– Зачем?

– Видно, хреновое настроение у него было. Он только что вернулся из Москвы… Матери дома не было, да и в городе не было – отдыхала в Ницце. Поставил бутылку коньяка, предложил составить ему компанию. Короче, у нас был разговор… Понимаешь, Вадим рядом с ней тоже остро чувствует свою неполноценность. Это ведь она его сделала тем, кто он сейчас. И не особенно это скрывает. По крайней мере, в личных взаимоотношениях. Вадим знает своё место… при ней. Тогда, во время этого разговора, он посоветовал мне постараться быть от неё на расстоянии.

– Твоя мать говорила, что у вас с Вадимом затяжной конфликт.

– Это неправда. Спорим, конечно… Но, особенно после того разговора, мы с ним ведём себя как союзники. Это ведь во многом он убедил её купить мне отдельную квартиру. Я тогда ещё надеялся, что с той… Ну ты понимаешь… Очень надеялся! Был рад этой квартире… наобещал мамаше всякого… Отказался от многого… А всё то, о чём я тебе рассказывал, произошло именно здесь…

Вздыхает, а я сижу и молча слушаю. Бедняга. С его отношением к высоким чувствам…

– Мать очень жёсткий и властный человек, чётко знающий, чего хочет в этой жизни, – продолжает Костя, – хотя и мягко стелет. У неё на будущее всё разложено по полочкам: этот будет там, тот будет тем-то… Она всех расставляет по местам и подавляет! Вот и для меня определила то место, которое считает правильным.

– Для меня, кажется, тоже… – задумчиво говорю я.

– Это без вариантов! Ты попал!

Да… Как это совпадает с тем, о чём мне говорил Георгий! А раз есть совпадение информации из разных источников, то, значит, это всё так и есть. Волей-неволей начинаю по-другому смотреть на Нику. Даже возникает чувство некоторого опасения. Надо будет тщательно проанализировать все полученные сведения и понять, как правильно себя вести.

– Думаешь, поздняк метаться? – усмехаюсь я, продолжая прокручивать в голове оба разговора. – Да, Костя… Что-то застращал ты меня. Не ожидал, что твоя мамаша окажется таким человеком.

– Ну ты же сам выбирал женщину, чтобы с ней спать! – пожимает он плечами. – А она, я повторяю, от тебя в полном восторге. Так что не жди, что скоро отвянет. Тем более что ты теперь её сотрудник.

Да уж… Теперь я сотрудник на фирме Ники. Но сотрудник хорошо оплачиваемый!

А за что она мне платит? Как бухгалтер я пока ещё ноль, значит, получаю деньги за койку с хозяйкой. А в таком случае я действительно – мальчик по вызову и продаю ей не свои мозги, а своё тело. Забавно…

– Слушай, мы опять заболтались! – спохватывается Костик и суёт свою куру-гриль в микроволновку.

Интересно, предложит он что-то под куру?

Ставит тарелки… Нет! Рюмки не ставит. Молодец!

– Скажи, Костя, а кем ты хотел стать, когда заканчивал свою гимназию? – спрашиваю я, жуя несколько резиновое куриное мясо.

– Только не смейся! Я очень хотел бы быть музыкантом. Пианистом. Мечтал о Консерватории…

– А почему ты решил, что буду смеяться?

– Не знаю… Видно, привык к такой реакции на некоторые свои слова.

– Отвыкай – пригодится! А почему не пошёл в Консерваторию?

– Мне мать сказала, что если туда пойду, то содержать не будет и я сяду на собственную задницу.

– А почему она не позволила тебе поступать в Консерваторию?

– Не знаю, – он опять пожимает плечами. – Она не захотела этого со мной обсуждать. Нет – и всё! Без всякого обсуждения. Даже Вадим тогда удивился.

Скорее всего, я теперь знаю, почему она ему запретила. Может, пора начать совместно сопротивляться этому диктату?