Порочный доктор (СИ) - Стар Дана

Я, к счастью, от этого разгула плоти была далека. Как замужнюю, меня сослали в регистрацию, помочь с заполнением новых карточек, а потом ещё надо было журнал приема заполнить и ещё дофига бумажно-компьютерной работы. В общем, я устала и задремала прямо за столом.

И вот, слышу, дверь кабинета щёлкает и двигаются ко мне знакомые такие шаги.

- Умоталась, кнопка? - слышу сочувствующий голос Юры, но я реально умоталась, даже глаза открыть лень, меня хватает только на сонное угумканье.

- Бедненькая маленькая кнопушка, - сочувствующе мурлыкает он, опускает свои лапищи мне на плечи и начинает их поглаживать и разминать. - Загонял тебя злой Геннадьич.

- Он не злой, - вяло протестую, а сама выгибаю шею под поглаживания больших пальцев. Тихонько постанываю от удовольствия - хорошо неимоверно.

- Бедные плечики, так напряжены... Надо лифчик расстегнуть, чтоб не давил на них, - вещает этот змей-искуситель, ныряет руками под блузку и лихо расправляется с крючками бюстгальтера. Наслаждение от освободившейся из тесного плена груди срывается с моих губ довольным стоном. Юркины руки спускаются с плеч ниже, расстегивают блузку до пояса. Истомившаяся грудь оказывается в сильных и уверенных руках.

Мой довольный стон звучит в унисон с шумным вздохом Юры. Осторожными, плавными движениями он мнет и гладит как-то вдруг ставшие очень чувствительными полушария. Меня сразу бросает в жар. Внутри всё трепещет. Дыхание сбивается. Дрёма превращается в такое состояние, когда ты чётко понимаешь, что не спишь, но старательно ловишь сонный дурман, не дающий соображать нормально. А соображать я сейчас не хочу. Хочу наслаждаться этой внезапной лаской. Почувствовать себя любимой и желанной, даже если это самообман. Сладкий, порочный самообман. Откидываю голову назад, на спинку стула. Мне бы так хотелось, чтобы Юра меня сейчас поцеловал... Облизываю губы, представляя, как это могло бы быть. Смешно и грустно, но в поцелуях у меня даже меньше опыта, чем в сексе. Арсений не очень-то утруждался, а до него... на выпускном поцеловалась с одноклассником и всё. И сейчас мне так хочется попробовать. Узнать, взаправду ли это так волнительно, или сплошные слюни, как запомнилось мне с выпускного?

Юра всегда угадывает мои желания. Иногда мне кажется, что он нашел способ читать мои мысли, так точно он меня понимает и чувствует. Или мы просто настроены на одну волну и хотим одного и того же? Потому что руки на моей груди вдруг замирают. Кресло подозрительно скрипит. Моей щеки касается горячее дыхание вместе с прерывистым шёпотом:

- Кнопка... твою мать... какая же ты охеренная...

Теплые губы мягко касаются щеки. Скользят вниз вдоль линии подбородка. Я чувствую, как Юрин нос легонько потирается об мой. Чувствую лёгкое касание в самый уголок рта. Невесомый поцелуй в губы. Невольно приоткрываю их, в груди всё сжимается, мешает дышать, я хватаю воздух ртом, и на вдохе Юрины губы обхватывают мою нижнюю и начинают перетирать меж собой. Переключаются на верхнюю. Язык осторожно, словно боясь спугнуть, обводит контур моего рта. Проникает внутрь. Боже, мне кажется, я не дышу всё это время. Наши языки сплетаются воедино. Затевают такую игру, как будто у них там свой, меж-языковый секс. Плавный и чувственный. Что бы я ни думала о поцелуях - оно и близко не подобралось к испытываемой мною гамме эмоций. Мне кажется, я сейчас загорюсь от наслаждения.

- Хорошая моя девочка, маленькая, нежная, - бормочет Юра мне над ухом. Одной рукой продолжает тискать мою грудь, вторую ведёт вниз, поглаживает мой живот. Поднырывает ладонью под пояс юбки, гладит полоску кожи между поясом и резинкой трусиков. Мне кажется, стул подо мной сейчас загорится. Или я сама сгорю, осыплюсь кучкой пепла. Разве бывает так: горячо и нежно одновременно? Широкая ладонь скользит поверх трусиков, накрывает и сжимает мое женское местечко. Трет, сжимает, снова трёт, чуть надавливая пальцами вглубь. Вау. Очень... возбудительно. Я прям чувствую, как намокает моё бельишко. А потом его сдвигают вбок, мужские пальцы касаются меня уже без препятствия в виде клочка хлопка. Перебирают влажные складочки, растирают по ним сочащуюся из меня влагу. Вскоре этого становится им мало, один палец проталкивается внутрь. Ахаю, неосознанно сдвигаю ноги. Нет, мне приятно, просто так неожиданно, так непривычно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Любаш, ты что, девственница? - ошарашенно спрашивает Юра. - Тугая такая, вообще с ума сойти.

Такой простой вроде бы вопрос, но он резко спускает меня с небес на землю. Напоминает о том, что хотела бы забыть. Всё, кончился мой сладкий сон. Ведь если бы не Арсений, я могла бы... Юра был бы моим первым, а так... Блин, обидно, аж слёзы к глазам подступают. Мотаю головой, отпихиваю нависшего надо мной Тихонова.

- Люб, ну ты что? - он явно недоумевает. - Я так просто спросил, нет так нет, я такими вопросами не заморачиваюсь. Кноп, ну глянь на меня. Я тебя напугал? Или ты... - тут он скрипит зубами, - про другого себе фантазировала, а потом вспомнила, что со мной?

Отчаянно мотаю головой. К откровениям я не готова, но сейчас, когда я поняла, как отчаянно хочу от Юры любви и ласки, я очень боюсь оттолкнуть его своими недомолвками. Поэтому хватаю его лицо в свои ладони, быстро, пока не испарилась решимость, целую в губы.

- Я расскажу. Потом как-нибудь расскажу, хорошо?

Прижимаюсь к нему, такому большому и сильному. Хочется спрятаться за таким от всех бед. Юра замирает. Поглаживает меня по голове. Я прячу лицо у него на груди и на остатках решимости добавляю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Юр, я не девственница. И кроме тебя, думать мне не о ком.

Уф, сказала. Как в пропасть прыгнула.

Он отступает на шаг, задирает мою голову вверх. Смотрит глаза в глаза, так, что ещё чуть-чуть, и на заднем плане запоют славно поработавшие купидончики. Улыбается, не разрывая зрительной связи и я невольно улыбаюсь в ответ.

- А обо мне, значит, думаешь? Тогда у нас не всё потеряно.

Склоняется ко мне, и я получаю ещё один поцелуй. Потом порция быстрых беспорядочных поцелуйчиков достаётся шее. Я млею. Царапаю подлокотники стула, потому что ну слишком ведь хорошо. Борюсь с искушением, протягиваю руки, потом отдёргиваю... потом не выдерживаю и всё же загребаю всей пятерней волосы на Юркиной макушке. Волосы короткие, нормально в горсть не ухватить, зато очень прикольные на ощупь и совсем не колючие. Мамонт Юра довольно мычит и продолжает меня лапать. Кажется, ещё немного, и я снова буду на всё согласная.

Идиллию нарушает стук в дверь.

- Эй, Тихоновы, я вхожу, - орёт на весь коридор баба Нюра. - У вас любовь, а мне по расписанию полы пора помыть и помещение продезинфицировать.

Смущённые, мы отскакиваем друг от друга как дети, пойманные родителями за пожиранием конфет из буфета. Я отворачиваюсь к стене и нервно застегиваю сначала лифчик, потом пуговицы на блузке. Юра в это время забалтывает бабу Нюру, скрывая меня от неё своей здоровенной фигурой. Пальцы нервно попадают мимо петель, щеки горят, как при смертельной лихорадке. Но это всё пустяки, по сравнению с тем раздраем, что творится в моей душе. Я позволила Юре... почти все позволила! Самое время признаться хотя бы себе, что чувства к нему ой как далеки от братских. Но он ведь первый ко мне полез! Значит ли это, что я ему тоже небезразлична? Или просто так всё совпало? И как теперь дальше себя вести? Сделать вид, что ничего не было, чтобы не портить нашу дружбу? Или попытаться превратить её в нечто большее? Я-то была бы не против большего, но если Юре это не надо?

 Глава 11.

Вся в смятении спускаюсь вниз вместе со своим то ли мужем, то ли другом. В холле нас внезапно ловит Геннадьич.

- О! Тихоновы! Удачно я вас подловил!

Подбегает к нам, чуть ли не роняя свои очки, хватает Юру за руку, с воодушевлением её трясет.

- Поздравляю вас, Юрий Дмитриевич, пойдете завтра на прием к Руденко, представителем от нашей клиники!