Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного - Литагент Алгоритм

По мере того как турки проникали все дальше в Европу – в Болгарию, Македонию, Сербию, а вскоре и в Венгрию, оплот римско-католической церкви, – христианские державы под покровительством папы Урбана V предприняли ряд безуспешных попыток объединиться друг с другом и с греками в защите христианского мира. В 1363 году войско сербов и, впервые, венгров без поддержки греков переправилось через реку Марица в направлении Адрианополя только для того, чтобы быть внезапно атакованным турками и «пойманным, как дикие звери в их логове» (по словам турецкого историка Саадеддинна) в момент, когда оно отсыпалось после ночного празднества по случаю беспрепятственной переправы через водную преграду. Затем оно было сброшено обратно в реку, «подобно языкам пламени, бегущим впереди ветра», и поголовно истреблено.

Дальнейшие попытки организации «крестовых походов» такого рода были сильно осложнены конфликтом между римско-католической и греческой церквями, сущность которого отражена в письме Петрарки папе Урбану: «Османы являются просто врагами, но схизма тики-греки еще хуже, чем враги». Император Иоанн Палеолог мог найти союзников, только обещая подчинить греческую церковь католической. Он сделал это во время секретного визита в Венгрию. На обратном пути Иоанн был заточен болгарами в крепость. Это спровоцировало вмешательство Амедео Савойского, который предпринял в 1366 году новый крестовый поход католиков. Он отбил у турок Галлиполи, но вместо того, чтобы остаться здесь и продолжить борьбу, отправился к Черному морю, чтобы воевать против болгарских христиан. Освободив императора, он потребовал, как уже до него сделали венгры, подчинения Палеолога римско-католической церкви. Встретившись на этот раз с отказом, Амедео направил оружие против греков.

Император подчинился и в 1369 году отправился в Рим, где отрекся от «заблуждений» православной церкви в обмен на обещания помощи со стороны властителей западного католического христианского мира в борьбе против турок. Но никакой помощи не пришло, а по пути домой он был задержан в Венеции за долги. Когда его старший сын Андроник отказался дать деньги на выкуп, это сделал его младший брат Михаил. Но подчинение Иоанна Риму было абсолютно неприемлемо в Константинополе. Отсюда после его освобождения его подчинение Мураду в качестве вассала.

Османы имели возможность извлечь все, что угодно, из этой ненависти балканских христиан к римско-католической церкви, как и из их взаимной политической неприязни. Балканские христиане официально признали православную церковь в ущерб католической. Это означало, что каждая народность, будь то греки или славяне, сербы или болгары, была готова предпочесть господство османов господству со стороны своих соседей – и прежде всего господству со стороны венгров. Такой духовный настрой, сочетаясь с деморализацией, вызванной на Балканах Черной Смертью, облегчал главную задачу, которая стояла перед Мурадом как государственным деятелем. Завоеватели-османы были сравнительно малочисленны. Теперь здесь, в Европе, им противостояли массы населения, значительно более многочисленные, чем в любой из покоренных стран Азии, и более разнообразные и сложные по своему национальному, религиозному, политическому характеру. Как можно осуществить их ассимиляцию? Такова была проблема Мурада, требовавшая проявления искусства государственного управления в широком диапазоне, по мере того как одна успешная военная кампания сменяла другую.

Византийский император Иоанн V Палеолог

Христианское население Балкан, мало что или совсем ничего не зная об исламе, едва ли подходило для ассимиляции путем добровольного его принятия, как это было с христианами в Азии. Не мог стоять и вопрос об истреблении этого населения завоевателями, и не только из-за отсутствия достаточного числа мусульман-колонистов, чтобы заменить его. В равной мере Мураду, все еще продолжавшему вести свои войны, не хватало свободных воинских резервов, способных держать местное население в подчинении с помощью полицейского контроля. Это исключало всеобщую политику принудительного обращения в ислам, которая в любом случае могла бы только спровоцировать и еще больше усилить любую угрозу со стороны христиан. В результате Мурад предпочел проводить в отношении местных христиан в вассальных балканских странах политику определенной терпимости. Он использовал в войнах тысячи воинов христианского происхождения, нередко под командованием их собственных князей и правителей. В качестве платы за службу им гарантировались освобождение от налогов и право пользования выделенными государственными землями и получаемым с них доходом.

Тем не менее, проблема ассимиляции решалась в значительной мере с помощью политики обращения в рабство в различных формах, подобной той, которую турки сами испытали на себе на ранних этапах своей истории. Процесс обращения в рабство применялся к военнопленным и жителям захваченных территорий. Закон давал солдату-осману абсолютное право владения захваченными людьми, если они не соглашались открыто признать и исповедовать ислам. Он мог держать таких людей для работ по дому или для сельскохозяйственных работ. Он мог продать их на открытом рынке при условии соблюдения права государства на одну пятую рыночной стоимости всех захваченных в плен. Для греков рабство было невыносимым унижением. Императоры Византии продвинулись далеко вперед в деле освобождения рабов. Турецкий закон, таким образом, в определенной степени ускорял обращение в ислам среди христиан, которые предпочитали смену религии утрате своей свободы.

Но система сохраняла гибкость. Многие греки имели возможность купить свободу без обращения. Подобное могло бы произойти в городе, павшем в результате нападения, иногда в соответствии с оговоренными условиями капитуляции, и нередко наступающие армии Мурада предпочитали денежный выкуп обузе в виде рабов. В сельских районах угроза попасть в рабство была меньшей. Можно было легко укрыться в горах, а в условиях наступления было мало времени на преследование. Отдельные земли оставались в руках их (хотя и захваченных) владельцев в обмен на фиксированный налог. На других землях, завоеванных у противника, новые османские собственники нуждались в мужчинах для обработки их поместий, и среди этих людей многие так и оставались необращенными в ислам.

С другой стороны, женщины, будь то вдовы воинов или молодые дочери греков, сербов и болгар, в основном обращались в рабынь и становились женами и наложницами завоевателей, которые фактически не везли за собой своих собственных женщин. Конечным результатом этого было развитие османской расы, сильной и богатой своим смешением множества кровей. Восточная кровь – татар, монгол, черкесов, грузин, персов и арабов, – которая уже текла в жилах турок, смешивалась теперь с кровью балканских и других европейских народов за пределами Балкан, чтобы создать в пределах одного века цивилизацию столь же космополитичную, что и цивилизации греков, римлян и византийцев.

Наконец, в дополнение к этой общей системе крепостничества, освобождение от которой могло быть получено посредством добровольного обращения в ислам или каким-то иным путем, Мурад набирал в свою армию из числа христиан особую, отборную пехоту, которая должна была служить лично султану. Это был корпус янычар, «новые войска». Введенные Орханом в качестве личной охраны, янычары были теперь преобразованы Мурадом в милицию, предназначенную главным образом для поддержания порядка и защиты завоеванных им территорий христиан в Европе. Основанное на практике принудительного обращения в ислам, это военное формирование комплектовалось в каждом захваченном районе по одному принципу. Привилегия освобождения от воинской обязанности, получаемая путем уплаты подушной подати, не распространяется на мальчиков-христиан определенного возраста. Османские власти могли выбирать из них подходящих рекрутов, которых забирали из семей и воспитывали в мусульманской вере. Функция этих рекрутов заключалась в служении султану: они лично зависели от него и оплачивались им по шкале более высокой, чем в других войсках. Специально отбираемые по силе характера, физическим данным и уму, воспитываемые в духе непреклонности, высокодисциплинированные и приученные к любого рода невзгодам, воины были, подобно монахам, лишены права жениться, владеть собственностью, заниматься каким-либо другим делом. Их жизни были посвящены воинской службе под руководством султана.

Они воспитывались на отличавшихся определенной широтой взглядов неортодоксальных мусульманских заповедях дервишского ордена Бекташи, благоговейным патроном которого был Орхан, построивший для ордена монастыри с монашескими кельями в Бурсе. Их шейх, Хаджи Бекташ, благословил новые войска и вручил им их штандарт, украшенный полумесяцем и обоюдоострым мечом Османа. Накрыв рукавом своих одежд голову первого солдата, он дал войску имя и предсказал его будущее: «Его лик будет ярким и сияющим, его рука – сильной, его меч – острым, его стрела будет бить точно в цель. Он будет побеждать в каждой битве и никогда не вернется иначе, как с триумфом». Следуя этому благословению, к белой войлочной шапке янычар, своими очертаниями напоминавшей головной убор воителей пограничных областей – ахи, крепился хвост, изображавший рукав дервиша – шейха, и она была украшена деревянной ложкой вместо помпона. Знаком отличия войска, символизирующим уровень жизни, более высокий, чем у других войск, были горшок и ложка; офицерские звания были позаимствованы из лексикона полевой кухни – начиная с Первого раздатчика супа и до Первого повара и Первого водоноса. Священным предметом полка был котел, вокруг которого янычары собирались, чтобы не просто поесть, а держать общий совет.