Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Словно от сна очнувшись, Яромир приподнялся с постели и упал в объятия матери, рыдавшей теперь уже от счастья.

О том, как прошло Крещение и Причащение новообращенных за Литургией, можно не рассказывать. Предание гласит, что князь Перей Туча с негодованием изгнал посрамлённых волхвов и в уделе своем повелел сжечь всех идолов. Мунга, получив при крещении имя Герман, отправился со Святым Андреем на Валаам, тогда называвшийся островом Велеса, и там помогал ему сокрушать идолов. В основанной на острове христианской общине Мунга-Герман остался за старшего. Но не надо путать его с Преподобным Германом Валаамским. Святые отцы Сергий и Герман пришли на остров в XIV веке. Они основали здесь Валаамский монастырь, в библиотеке которого и была обнаружена знаменитая "Оповедь". Согласно ей, Андрей Первозванный "Ладогу оставя, в ладью сев... на Валаам пошел, крестя по всюду и оставляя по всем местам кресты каменные". По сей день стоит на острове Валааме крест Святого Андрея.

Сам же он, как повествует летопись и житие его, "восхотя итти в Рим", избрал путь по Днепру, через Словенск и Ладогу. А с Валаама Апостол Андрей отошел в земли венедов (славян Прибалтийских) и, возможно, даже в Шотландию (согласно кельтским преданиям), после чего возвратился опять на юг. Посетив Рим, Святой Андрей направился в Ахаию, и там, в гречеком городе Патры, закончил свой славный путь.

Как известно, в Патрах он был распят врагами Церкви на кресте особой X-образной формы. С той поры весь христианский мир почитает Андреевский Крест наряду с Крестом Самого Спасителя. Флаг Шотландии, Русский военно-морской флаг, орден Святого Андрея Первозванного - все это знаки почтения великому проповеднику, чудотворцу и страдальцу за Христа. И этим связь Апостола Андрея с Русью не исчерпывается. В первом веке наши предки еще не были готовы ко всеобщему обращению в веру. Андрей Первозванный не крестил, а лишь огласил Скифию. Чин оглашения в Церкви всегда предшествует Таинству Крещения. Древним славянам необходимо было время для усвоения и восприятия Христовой истины. Все девять веков, последовавших за оглашением, Святой Андрей духом присутствовал на Русской земле. Семя веры, им посеянное, пускало здесь корни, немногочисленные побеги от которых трепетно сберегались в сокровенных монашеских обителях до времени расцвета Православия на Руси уже Святой.

Сказание о крещении Мунги-Германа, из которого мы почерпнули сюжет нашего рассказа, введенное в научный оборот академиком Ю.К.Бегуновым, записано было в XIX веке Александром Яковлевичем Артыновым, известным собирателем русской исторической старины. Артынов, в свою очередь, почерпнул сюжет сказания из собрания XVII века, составленного стольником царя Алексея Михайловича А.Б.Мусиным-Пушкиным и его женой Ириной Михайловной. Книга Мусиных-Пушкиных восходит, судя по всему, к сборнику князя Алексея Ухорского-Хворостина (1465г.), а тот - к сборнику князя Ростовского Константина Всеволодовича «Дела Ростовских князей» (1212-1219гг.) и к более древним источникам, не дошедшим до нашего времени.

Это предание повествует также о судьбе самого князя Перея Тучи и его племянников, ставших после крещения проповедниками веры. Первый из них ушёл на берега Вистулы (Вислы) к венедам; второй возвратился в Словенск (Новгород), а третий добрался до Ростова Великого, очевидно, тогда уже существовавшего. И там же, в окрестностях Ростова, в отшельнической пещере поселился Перей Туча, бежавший от преследований, воздвигнутых на него в Словенске по наущению мстительных волхвов.

Спустя четыре века, согласно греческой легенде, словенские воеводы Лалох и лахерн предприняли попытку с моря овладеть Православным Царьградом, но потерпели сокрушительное поражение. В память о победе над этими "скифами" западный угол Константинополя ромеи назвали Влахерной - производное от имен Лалоха и Лахерна. Впоследствии во Влахернском храме произошло несколько чудесных событий, навечно связавших историю Царьграда (Второго Рима) с будущим Третьим Римом - Москвой.

ПОДЗЕМНЫЙ ОГОНЬ

«Аще не Господь созиждет дом,

всуе трудишася зиждущии»

(Пс.126,1).

По кончине Констанция II, последнего из сыновей Константина Великого, в Царьграде и Риме стал править Константинов племянник Юлиан, получивший прозвище Отступника за измену Христианству и попытку возродить в империи прежнее идолопоклонство. Сей одаренный и склонный к духовным исканиям юноша был воспитан придворными еретиками, приверженцами Ариева лжеучения, отрицавшего единосущность Сына Божия Иисуса Христа Богу Отцу. За лицемерие и нравственные пороки нечестивых ариан будущий император возненавидел всю Христианскую Церковь. В зрелом возрасте, увлекшись философией и магией, Отступник сделался тайным язычником.

Соблюдая внешне церковное благочестие, Юлиан самозабвенно начал поклоняться Меркурию, идолу карьеры, и, судя по её началу, в занятиях своих преуспел.

О Юлиане Отступнике биограф его сообщает следующее: «Он был среднего роста, волосы гладкие... очент приятные глаза, полные огня, в которых светился тонкий ум...» «Глаза у него были ласковые и в то же время властные». Вследствие воздержанного образа жизни он делил ночи свои между тремя обязянностями: отдыхом, государственными делами, учеными занятиями. «Его познания в области высших наук доходили до совершенства», - вспоминает биограф Аммиан Марцеллин. Хотя Юлиан не пренебрегал и другими дисциплинами. Он уделял внимание поэтике, риторике, истории Римского государства. Писал и говорил он искусно, но вместе с тем, его собственные слова свидетельствуют о личной неуравновешенности. Так в одном из своих посланий он исповедуется философу Максиму: «Всё разом обступает меня и не дает говорить - ни одна из моих мыслей не уступает дороги другой - назови это душевною болезнью или уж как тебе угодно».

Смешение мыслей, обстояние, очень сходное с одержанием, - всё это признаки присутствия нечистых духов. Душевные болезни в большинстве случаев имеют духовный источник, особенно у людей незаурядных, одаренных интеллектом. Судя по всему, Юлиан страдал одержимостью. И страдал закономерно, если, как пишет его биограф, «в полночь Юлиан всегда вставал... и... тайно молился Меркурию». Этот языческий бог (демон), у греков именовавшийся Гермесом, считался покровителем успешности в делах торговых и в продвижении по служебной лестнице.

Протв магии честолюбивого идолопоклонника трудно было устоять лишенным благодати Божией еретикам арианам. Император Констанций II, погрязший в ереси, очевидно, стал жертвою этих воздействий. Когда Юлиан получил назначение во главе войска защищать Галлию от нашествия германцев, по Риму прошла молва, что нынешний август намерен избавиться от своего двоюродного брата, погубить на войне молодого цезаря, популярного, но неопытного в военном деле. Ведь Юлиан был скорее ученым, философом, чем полководцем. Между тем, вышло наоборот. По словам Аммиана Марцеллина, он «явился на поле брани из тенистых аллей Академии и, поправ Германию... заковал в кандалы царей, дышавших убийством». Умом, обхождением и, несомненно, лестью Юлиан заслужил уважение легионеров. А когда в Призии (современный Париж) воины провозгласили его августом (то есть верховным владыкой), Констанций II не успел даже выступить в поход на самозванца. Внезапно он заболел и умер, в своём завещании указав наследником именно Юлиана. Как тут не вспомнить о нечистой силе? Впрочем, самому Отступнику этот успех принес радость ненадолго. Он легко овладел властью, расправился с приверженцами покойного императора, и, как пишет Марцеллин, «возгордившись удачами, Юлиан чувствовал себя как бы сверхчеловеком». Поначалу он не преследовал Христиан, а лишь запретил им командовать в армии и преподавать школах. В своиз указах, направленных на возрождение язычества, Юлиан особо настаивал на «свободе вероисповедания», рассчитывая, что эта "свобода" приведет к религиозным раздорам. С той же целью он выпустил из ссылок и тюрем всех Православных, заключенных туда арианами. Но здесь Отступник жестоко просчитался.

В языческие храмы народ возвращаться не хотел. Вновь открытые капища Юпитеров, Аполлонов, Афродит оставались пустыми. Да и сами жрецы этих культов не собирались состязаться в нравственности с Христианами, как того требовал император. Что же касалось споров за церкви и кафедры, занятые арианами во времена недавних гонений (при Констанции II), то здесь столкновений тоже почти не было. Ариане, лишившись силовой поддержки государя, просто убрались восвояси, а православные епископы и пресвитеры возвратились на свои места под всеобщее ликование верующего народа. Среди таких, с честью вернувшихся из заточения, оказался и Архиепископ Иерусалимский Кирилл.