Багровый пик - Нэнси Холдер

#

Эдит знала, что никогда не увидит родовое гнездо сэра Томаса, но оно ее интересовало. Так же как и он сам. Она уже решила переписать образ Кавендиша с тем, чтобы он был больше похож на загадочного молодого человека – она знала, что это обычная практика среди других авторов. После того как Алан с отцом уехали, она улеглась на своей громадной кровати и занялась изучением толстого тома, полного карт Великобритании и интересных зарисовок ежедневной жизни на Острове. Шахты по добыче глины, так же как и родовое гнездо Шарпов – громадное строение, напоминающее замок, – находились в Кумберленде. В ее воображении экипажи въезжали и выезжали из гнезда через крытые въездные ворота, по аллеям парка прогуливались леди с зонтиками в сопровождении джентльменов в цилиндрах и с тростями в руках.

Это приводило Эдит в восторг. Она представляла себе, как сэр Томас пьет чай и обсуждает свое изобретение с прекрасно одетыми посетителями в комнате, стены которой украшены портретами его благородных предков и гербами над камином. Девушка никогда не бывала в Англии, хотя прочитала всех «важных» британских авторов, так же как и некоторых из просто «популярных». Ей очень понравился Чарльз Диккенс, а сладким запретным плодом для нее стали рассказы про привидения, написанные Шериданом Ле Фаню и Артуром Махеном. Естественно, они с матерью прочитали пьесы Шекспира. Мама больше всего любила «Сон в летнюю ночь», а Эдит отдавала предпочтение «Гамлету» и «Макбету» с их историями про призраков. Она легко могла представить себе, как Томас ведет ее на шекспировскую пьесу в Лондоне.

Сэр Томас, пустая твоя голова, возражала она себе самой. И он практически помолвлен с Юнис. Вполне возможно, что сегодня состоится оглашение.

И именно по этой причине она и не могла поехать на бал. К таким вещам надо относиться философски. И даже если она не могла быть вместе с ним, она все равно была твердо намерена на несколько часов скрыться в этом очаровательном и загадочном мужском мире, хотя бы зарывшись с головой в книги. Старое общество. Титулы и привилегии. И так много зависит от того, кем ты родился. Если ты старший сын, то получишь все. Если младший или сестра….

Интересно, есть ли у сэра Томаса родственники. Она представила его себе в окружении любящих отца, матери и… собаки. Нескольких собак. Охотничьих. Хотя сама идея охоты вызывала у нее отвращение. Как там ее называют? Кровавый спорт.

Дождевые капли стучали в окно. Гремели раскаты грома. Небо было необычно темным, и в аллеях свистел резкий ветер. Папа и Алан скоро доберутся до места: туда, где в каминах потрескивают поленья, разливают ромовый пунш и все залито светом бесчисленных свечей. Перед ее взором встал сэр Томас, одетый во фрак.

Эдит мечтательно улыбнулась, вспомнив границы его громадного поместья. Ее отец бывал во многих домах богатых американцев, некоторые из которых были специально построены в виде английских за́мков.

Дверная ручка спальни медленно повернулась.

Эдит приподнялась на локте и посмотрела на нее. Он продолжала поворачиваться, как будто за дверью стоял человек с занятыми руками, который не мог распахнуть ее.

Девушка встала с кровати скорее с любопытством, чем со страхом.

– Папа? – позвала она. – Ты что, что-то забыл?

Ей никто не ответил. Сильно дрожащая ручка продолжала поворачиваться. Потом, неожиданно, дверь распахнулась.

Эдит даже подпрыгнула. За дверью никого не было. Подозрительная и запутавшаяся в старых воспоминаниях, которые она, казалось бы, давно забыла и которые сейчас вновь заполнили голову, девушка направилась по холлу в сторону лестничной площадки, убеждая себя, что ей совсем не страшно и что мурашки, бегущие у нее по спине, не имеют никакого отношения к тому, что произошло с ней четырнадцать лет назад.

Когда ее мама….

Сжав руки в кулаки, девушка продолжала двигаться по холлу.

На полпути она неожиданно замерла. Эдит увидела тень: в этой тени она смогла разглядеть женщину – мертвую женщину в черном. Существо, состоящее из костей, праха и могильной грязи….

Нет, я ее не вижу. Я не хочу ничего этого видеть. Я сплю, и во сне мне снится Макбет.

Но она бодрствовала, и хотя в холле было очень темно, она действительно что-то видела….

Задыхаясь, Эдит развернулась и бросилась назад, к себе в комнату. Она захлопнула дверь и вцепилась в дверную ручку. Ее всю трясло, зубы выбивали чечетку, а она отчаянно пыталась взять себя в руки, не паниковать и попытаться понять, что же она все-таки увидела. Ее первой, инстинктивной реакцией была реакция отрицания.

Я ничего не видела. Это все мое воображение, как и тогда, четырнадцать лет назад. Это просто….

Ее сердце отчаянно колотилось. Снаружи на ручку никто не давил. В коридоре не было слышно ни звука. Она прислушалась повнимательнее, на этот раз приложив ухо к двери.

И она услышала шелест шелка….

А потом… Потом ручка двери стала вновь поворачиваться, хотя она и держала ее изо всех сил.

Дрожь пробежала у нее по спине, и она двумя руками вцепилась в ручку, стараясь не дать двери открыться. Потому что если она откроется….

Если она увидит….

– Кто там? – закричала Эдит. – Что вам надо?

И в это время прямо через дверное дерево в комнату проникли две иссохшие руки, которые крепко схватили ее за плечи. Они были невероятно сильными и холодными, как две ледышки. А потом сквозь дверные филенки проглянула кошмарная почерневшая голова, только-только поднявшаяся из могилы. Лицо на ней было полностью разрушено и превратилось в какие-то ошметки.

Нет, не так; оно было покрыто рябью, как водная поверхность под дождем.

И голос, под который она несчетное количество раз безмятежно засыпала в детстве, голос, который теперь издавали давно сгнившие легкие, был тоже вибрирующим и изменившимся почти до неузнаваемости.

– Берегись Багрового пика!

Эдит упала на спину и отползла в сторону. Комната сначала встала на дыбы, а потом закружилась. Эдит не могла дышать и только беспомощно открывала рот. На этот раз не было никаких сомнений: это была ее мама, давно умершая и похороненная мама.

А потом лицо и руки исчезли. Дверь оказалась целой и невредимой. Эдит услышала свое сбивчивое дыхание.

Ручка вновь повернулась, и Эдит уже была готова закричать, но в комнату заглянула горничная Анни.

Онемевшая от ужаса, Эдит уставилась на девушку.

– С вами все в порядке, мисс? Что здесь случилось? – полюбопытствовала девушка.

– Со мной все в порядке. Просто ты меня напугала, вот и все.

Боже мой, я видела призрак. Или я сошла с ума.

– У дверей стоит некто сэр Томас Шарп, – сказала Анни. – Он промок до нитки и требует, чтобы его впустили.

Служанка решила не мучить хозяйку дальнейшими расспросами.

– Томас Шарп? – Эдит постаралась взять себя в руки. – В такое время? Вы сказали ему, что папы нет дома?

– Я сказала ему это, мисс, – кивнула Анни. – Но он не уходит. Говорит, что хочет поговорить с вами.

Эдит была поражена.

– Это исключено, Анни, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Помимо того, что правила приличия не позволяли встречаться с мужчиной, будучи одетой в домашнее платье и в отсутствие старших членов семьи, Эдит была едва жива, ведь она только что видела призрак.

Или нет?

– Скажите ему, чтобы он уходил.

– Уже сказала.

– Ну, и?

– Он не уходит.

Ошеломленная, Эдит как в тумане спустилась по лестнице.

Ситуация была просто неприемлема.

Я видела призрак. Это была она.

Но никаких доказательств у нее не было. Дверь была не повреждена. Надо признаться, она слишком много работала в последнее время над рукописью – оценивала ее строже и жестче после того, как сэр Томас дал ей свои комментарии. А уставшему человеку иногда приходят в голову страшные образы и жуткие воспоминания. Она сама читала, до чего только не доходил ее собрат по перу Эдгар Аллан По, стараясь найти в рутинной и скучной жизни журнального редактора, которую он вел, хоть что-то напоминающее те фантасмагории и гротеск, которые он описывал в своих произведениях. А Самюэль Тэйлор Колридж[13] вообще курил опиум, когда пытался вызвать к жизни столь глубоко запрятанный у него в душе образ Старого Морехода[14].

Так, может быть, это значит, что я копаюсь слишком глубоко в своем «я», пытаясь, как я уже говорила мистеру Огилви, найти метафоры для своей собственной потери? А может быть, это происходит потому, что я сама меняюсь? Я ведь думала о том, чтобы никогда не покидать отца, не оставлять его в одиночестве. И верила в то, что муж мне не нужен. Я ведь решила, что буду рада ухаживать за отцом, пока он будет жив.

Может быть, это все из-за того, что я боюсь, что в один прекрасный момент отца может не оказаться рядом? Скоро его день рождения, и он не становится моложе, хотя и всячески старается скрыть это. И у меня действительно литературный талант. Это просто глупо отрицать. Значит, мне надо наслаждаться теми образами, которые ко мне являются. Это просто дар Божий.