Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Осмелюсь возразить, Ваше Величество. Они всего лишь продекламировали свою готовность обеспечивать безопасность наших южных границ в обмен на поставки военного и гражданского имущества, а также некоей суммы, чтобы они могли содержать свою оберегающую нас армию.
— И что мы? Мы не выполнили своих обязательств?
— Что Вы, Ваше Величество! Все поставки, все выплаты, всё, всё, вплоть до копеечки, согласно договору, но… — рачитель отечества обречённо вздохнул. — Последнее время их траты возросли, им требуется некое увеличение расходных фондов.
— Но мы не можем, вот так взять и… — король замолчал, обдумывая сказанное. — И какова же сумма предполагающихся дополнительных субсидий?
— Сущие пустяки, Ваше Величество, сущие пустяки! Два миллиона золотом, — советник развёл руками. — Всего два миллиона.
— Но это же, но это же почти столько, сколько мы тратим на содержание всего королевского войска?!
— Ваше Величество, мир на границах не может стоить слишком дорого!
— Где мы сможем взять искомую сумму? — король решил не спорить со всё знающим, мудрым советником. — Это окончательно опустошит казну!
— О, Ваше Величество, это не будет стоить Вам ни копейки!???
— На половину суммы мы поставим им оружие, и на половину сократим зарплату ратникам, этого вполне хватит.
— Но мои ратники и без того не слишком богаты!
— Мир, Ваше Величество, это такая штука… Мир стоит дорого. А что касается ратников, так они что, ради Родины и пострадать не могут? А чужим платить надо! Хорошо платить, а то, не ровен час, кто и побогаче нас сыщется.
— Но, надеюсь, после этого они наведут порядок на наших южных границах?
— Естественно! Но не сейчас, они ещё слишком слабы. Год, другой… — Изенкранц прищурился, — третий, — добавил он едва слышно и, низко поклонившись, поспешил откланяться.
Теперь ему было что поделить с благословенным Мурзой, правителем горных витязей.
А войско росское и впрямь вскоре к владениям оркским двинулось. Повозки скрипели, подковы стучали по дорогам разрушенным, ратники пешие лаптями да сапогами старыми пыль поднимали. Жёны да невесты любимых провожали, а детки малые слезами заходились.
Войско Росслана хоть и медленно, но приближалось к предгорьям. Война, к которой со слепым упрямством так стремились орские правители, становилась неизбежной. Рахмед со страхом вдруг понял, что настало время великой битвы, а значит, ему следует призвать старейшин младших родов и ещё более отдалённых, замкнутых в себе кланов. Клич был кинут, и в назначенный час старейшины и военачальники собрались в просторном доме верховного эмиреда.
— Король Рутении вышел на тропу войны! — одетый в шубу из шкуры белого горного волка Рахмед величественно развалился на специально постеленных для него подушках.
— У-у-у, — в едином порыве взвыли приглашённые старейшины, но эмиред воздел вверх руку, призывая к спокойствию.
— Его войско в трёх днях пути от нашей столицы, но, — верховный вождь улыбнулся, — волей Всевышнего идти они будут семь. Мы долго готовились, ибо знали, что час этот неизбежен. И вот он настал. Встретим же врага так, как и подобает настоящим воинам, пиками да стрелами! Завалим их трупами наши горы и долины! И да славятся наши предки! — произнеся ритуальную фразу, Рахмед обвёл взглядом всех присутствующих. — А теперь пусть выступят старейшины старших родов, славные воители, отличившиеся в первых, самых жестоких и кровавых битвах! Слава им, первыми принявшим удар на свои плечи. Слава!
— Слава! Слава! Слава! — подхватили все.
— Слава! — повторил Рахмед и вновь поднял руку, призывая к тишине. Он нарочно возвысил сидевших перед ним "воителей", назвав разбойные набеги битвами. Ведь кому, как не ему, было знать, что за "битвы" случались при налёте на неохраняемые обозы, на маленькие крестьянские посёлки, с их беззащитными, вооружёнными лишь косами и деревянными вилами жителями.
— Я скажу так, — первым поднялся самый знатный из всех приглашённых старейшин глава рода Нахалаги с длинным именем Нураим-ца-лахмур, — бивали мы россов не единожды, и сейчас разобьём.
— Правильно говоришь, почтенный! — поддержали его сидящие в первом ряду. — Добыча сама в руки идёт!
— Как делить будет мечи да золото почтенный Рахмед? — это уже спросил кто-то из задних рядов.
— Как обычно, по числу воинов, и десятину великому эмиреду на государственные нужды, — опередив Рахмеда, ответил кто-то из присутствующей дворцовой челяди.
— По чести это, по — божески, — довольно согласились в заднем ряду. Потом со своих мест поднялось ещё несколько старейшин, но они не сказали ничего нового. И когда, казалось, всё было решено, заговорил пожилой орк, сидевший у самой двери.
— Слушал я вас, уважаемые, долго слушал. Сам себя уговаривал не встревать, не вмешиваться, но душа не выдержала. Зачем с Рутенией ссориться? Многое меж нами в веках было, много обид мы друг другу чинили. Может, пришла пора в мире жить? Сообща зерно выращивать да города строить?
— Что, Рахимбек, на старости лет в презренные пахари решил податься? — чернобородый орк, сидевший в переднем почётном ряду, недобро прищурился.
— Пахари не пахари, а дом построить сумею. Хватит литься крови на земле нашей! Сколь её камни в горах обагрило — не считано. Скоро реки кровавыми слезами плакать станут. Водой кровавой умоемся.
— Ты вот что, почтенный, народ не баламуть! — сурово одёрнул его сидевший во главе стола эмиред. — Наши предки так жили, и мы так жить будем. Ибо вездесущим Налаахмедом нам это завещано, и да святится имя его!
— Не поминай имени пращура, Рахмед! Нет того в его писаниях, чтобы мы кровь людскую лили. Да и пахари в его словах высокородными господами земли именуются, а воины лишь их труд оберегать призваны.
Эмиред нахмурился, но виду, что сердится, не подал.
— Мы и оберегаем, а сосед северный войной нам грозит, полки собирает. Разве не слышишь, как уже плачут вдовы да дети наши?
— Слышу я, всё слышу. Но разве нельзя войну ту остановить? Разве многого россы требуют? — старик обвёл руками сидящих. — Только и всего, что деревни не жечь росские, караваны и путников проезжих не грабить.
— А как же мы тогда жить будем? — удивлённо спросил кто-то из сидящих, но под грозным взором эмиреда заткнулся и потупил взор.
— Только — то и всего, говоришь? — голос эмиреда обрёл твёрдость стали. — Деревни да караваны не трогать? А кто из караванщиков разрешения ходить по землям нашим испрашивал? Кто деревни строить позволял на землях наших, богом и пращурами нам данных? — эмиред думал, что тоном своего голоса отобьёт у упрямого старика всяческую охоту спорить, но не тут-то было, старик действительно был упрям.
— А то когда же земли за рекой Тернивой нашими — то стали? Сколь помнится мне, отродясь они Рутенскими были. И во времена пращура Налаахмеда и до оного. А что до караванов, то разве не к тебе уже вдругорядь росские послы прибывали с предложением? Поведай, почтенный, собравшимся, уж не для того ли, чтобы тропы караванные за откуп великий проезжими сделать? Приезжали к тебе многими подводами, а уезжали малыми кибитками. Может и откуп даден был? К твоему отцу, мне помнится, тоже послы росские прибывали, мира да добра изыскивали. При отце вроде как сладилось. Разве плохо в мире жилось?
— Разве ж жизнь это была воину? Не жизнь, а сон тягучий! — высказал своё мнение самый молодой из старейшин, выдвинувшийся за счёт гибели более старших членов рода.
— Молод ты ещё, чтоб о том судить! — одёрнул его Рахимбек. — Но подумайте, кому мы будем нужны, кроме Росслана? Разве те, кто нас науськивает… — взор старца скользнул по лицам собравшихся. — Не отводите глаза! Вы не хуже моего знаете, что войну не одни мы затеяли… Выступит против нечисти, если та вновь поднимется? Разве помогут они нам в год голодный? Много обид мы от россов вынесли, и по делу, и так, от их вольности, но вспомните и те благодеяния, что от Рутении видели. Не всё средь нас чёрным подёрнуто! Разве не их искусные каменщики столицу нашу строили? Разве ж не те крестьяне — пахари, что мы сожгли-попалили, со света белого извели, нас в трудную годину хлебом одаривали? Молчите? Нет нам за грехи наши перед богом прощения!
— Остановись, старик! — эмиред едва сдерживался, чтобы не схватиться за рукоять меча, висевшего на поясе. — Видно, разум твой помутился от питья да сытности. Ступай домой да отдохни хорошенько. А как выспишься, собирай мужчин рода да к столице спеши. Не к чему нам сейчас ссориться. Ступайте и словам моим следуйте, иначе не будет вам ни чести, ни прощения! — и, поднимаясь со своего ложа: — Я всё сказал!
— Зря ты так, Рахимбек! Плетью обуха не перешибёшь, нельзя эмиреду противиться. И предки наши так жили, и нам так жить! — совсем сгорбившийся старик пристально посмотрел в глаза ссутулившегося Рахимбека. — Не стой на своём, приведи своих людей на защиту крепости!
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Ревизор Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Серый экспресс - А. Демченко - Альтернативная история
- За пределом (том 3) (СИ) - Кири Кирико - Альтернативная история
- Ночь пяти стихий - Илья Стальнов - Альтернативная история
- Тени Предтеч - Виктор Козырев - Альтернативная история / Космическая фантастика / Периодические издания
- Три недели в Советском Союзе - Александр Абердин - Альтернативная история
- Мы погибнем вчера - Ивакин Геннадьевич - Альтернативная история
- Хроники Вернувшегося. Книга 1 - Сергей Плотников - Альтернативная история
- Хроники Вернувшегося. Книга 1 - Сергей Плотников - Альтернативная история