Рассвет. Время перемен - Анна Клирик

прицелился. К несчастью, та снова пролетела мимо урны и на этот раз упала за ней. – Ну твою!..

Томас терпеливо дождался, пока Дилан выругается, и пояснил:

– Странная история сегодня случилась, вот и обратил внимание. Она всегда на занятия ходит, а тут ушла с девочками из нашей группы, а обратно не вернулась. Все черчение пропустила.

Басист застыл. Было видно, как рука в кармане сжалась в кулак.

– А я-то думаю, чего она в коридоре делала… – пробормотал он.

– Чего?

– Да я видел ее. Как раз перед занятием. Она меня заметила и как припустила.

– Куда? – не понял Люк.

– Откуда я знаю, куда? – Он задумался. – Мне показалось, к гардеробу.

– Убежала домой, наверное. – Томас вздохнул. – И что же такого ей Лиэн наболтала? Дура крашеная…

Дилан пожал плечами. Он не стал говорить, что видел цепочку мокрых следов оставленных Китой Миасс в коридоре.

***

Теплое пальто на меху – это, конечно, хорошо. Но увы, оно совершенно не спасает от холода, когда под ним насквозь промокший свитер.

Дорога от колледжа до дома занимала у Киты всего восемь минут, но этого вполне хватило, чтобы промерзнуть. На ее счастье, погода сегодня была безветренной, однако от минусовой температуры это все равно не спасло.

Будь Кита собраннее сегодня, то никогда бы не повелась на предложение “поговорить” от Лиэн. Все знали, что француженка была без ума от Люка и любое приближение к нему расценивала как попытку отбить у нее потенциального парня. Она походила на собаку на сене: никого не подпускала к парням, но в то же время сама не делала никаких видимых попыток сблизиться с ними. Кита же в последнее время постоянно искала способы незаметно передать Томасу его подарок от тайного Санты, и похоже, это насторожило Лиэн.

Сегодня Миасс была более взволнованной, чем обычно: с утра ей позвонил брат и сообщил, что приедет на выходных и погостит пару дней. Эта новость так ее обрадовала, что она совершенно забыла и о подарке, и о санрайзах, и о Лиэн. Опомнилась она лишь тогда, когда рядом с мило улыбающейся француженкой появились еще две девочки и затолкали ее в женский туалет, а в чувство ее привело ведро холодной воды, которое они же выплеснули ей на грудь.

Сменной одежды у Киты с собой не было, а спортивную форму она недавно унесла домой на стирку. Заявляться в класс, когда со свитера и волос бежит вода, было стыдно: ее попросту поднимут на смех. Никто и пальцем не пошевелит, чтобы ей помочь. Никому там не было до нее дела, да и сама она намеренно отказалась от их общества.

Но самым противным было то, что когда она бежала по коридору в сторону гардероба, прижимая к себе сумку, ее увидел Дилан. Отразившееся на его лице недоумение было невыносимым, и дожидаться, когда оно сменится презрением, девушка не стала – лишь ускорила бег. Не хватало, чтобы он видел ее такой.

Дом встретил ее теплом, но Кита никак не могла согреться. Замерзшими руками она едва стянула с себя пальто и свитер, после чего кинулась к упавшей на пол сумке. К ее огромному облегчению, содержимое не пострадало: в ней лежало самое ценное, что было у Киты – ее скетчбук.

– Теперь ванная… – сказала она самой себе, стуча зубами.

Горячая вода свое дело сделала: Кита наконец почувствовала, как кровь прилила к замерзшим рукам и ногам. Чай с лимоном и имбирем стал следующим в списке. Закутавшись в теплый шерстяной плед, Кита заварила себе огромную кружку и маленькими глотками принялась поглощать свое “лекарство”. В груди приятно потеплело.

Однако вскоре после этого Кита зашмыгала носом. В горле появились странные ощущение, в которых она безошибочно признала начинающийся кашель. Ее начал бить озноб, как при повышенной температуре. Холод все-таки взял над телом верх. Оставалось надеяться, что Кита отделается обычной простудой.

***

С той истории в колледже прошло два дня. Кита продолжала валяться дома с температурой. Предупредить о причине отсутствия было некому, сама девушка об этом забыла, поэтому когда куратор позвонил ей на домашний телефон, ей пришлось извиняться и объяснить ситуацию. Куратор сухо пожелал ей скорого выздоровления и отключился, словно бы Кита была лишь очередным пунктом в его списке не очень приятных, но необходимых дел, с которыми нужно было разобраться. Кита его не винила. У него наверняка были заботы поважнее.

Именно этим она и оправдывала тот факт, что не стала рассказывать куратору о произошедшем. Вообще, поведение Лиэн было неприемлемым. За такое ее вполне могли попросить из колледжа, если бы Кита пожаловалась куда следует. Однако Кита была из тех людей, кто предпочитал решать проблемы самостоятельно. Нельзя сказать, что она была для этого слишком гордой. Напротив, ей было попросту неудобно. Ей казалось, что все проблемы – только ее и ничьи больше, а какое право она имеет нагружать ими остальных?..

Алис уже не один раз ругала ее за то, что та взваливает все на себя одну. “Расскажи ты уже кому-нибудь, в самом деле! – отчитывала ее она. – Куратору, родителям… да хотя бы парням этим! Они же не слепые, видят все. Если попросишь, они за тебя заступятся, а что-то мне подсказывает, что для этих фанючек2 их слово будет законом”.

Алис всегда называла их таким смешным словом – фанючки. Впрочем, другого названия они и не заслуживали. Да и в остальном Алис была совершенно права: Кита не умела и не любила просить помощи. В любом деле, будь то учеба или личное, она привыкла разбираться сама, от и до. Кита билась в своих попытках, неизменно доводила себя до истерики, если у нее что-то не получалось. И только потом, когда кто-нибудь обращал на это внимание и предлагал помощь, принимала ее.

В такую ловушку она попалась и ранним вечером четверга. Кита лежала в своей комнате на кровати, укутавшись в теплый плед, и вялой рукой водила по листу бумаги. Получались кривые наброски. Какие-то ей нравились, какие-то художница сразу вырезала ножницами и бросала в урну под столом. Голова была тугая, тяжелая, глаза сухие, словно состояли из песка. Сон, если и шел, то был неспокойным, поэтому Кита отключила мозги и развлекала себя каракулями.

Когда Кита выкинула в урну очередной рисунок, тишину нарушил резкий звук басов. Девушка едва не подпрыгнула на кровати и выронила карандаш, после чего приложила руки к стене. Ладони тут же почувствовали вибрацию. Звук определенно доносился оттуда.

“Сосед…” – подумала она с легкой досадой. О нем