Расы Европы - Карлтон Кун

Например, высота черепного свода и высота лица и носа часто не соответствуют ожиданиям. У гибридов черной и белой расы в Соединенных Штатах длинные лица и носы[3], таковы же они и у эфиопов[4]. У жителей острова Питкэрн более выпуклые носы, чем у англичан и таитянцев[5]. Множество других примеров человеческой наследственности не демонстрируют смешанного характера. Они могут служить только примерами. Однако само по себе смешение не может создать и сохранить новую расовую форму, хотя оно может породить новые комбинации. Но смешение в сочетании с отбором, направленным на подчеркивание новых черт и уничтожение старых, может создать решающее изменение[6].

Учитывая сложность человеческого вида как результат культурных особенностей, отделяющих его от животного мира, дать определение понятия «раса» является нелегкой задачей. Так как человек является древнейшим домашним животным, его разнообразие и отбор существовали на протяжении гораздо более длительного промежутка времени, нежели у других видов, за чью теперешнюю форму он ответственен. Любая попытка классифицировать его по жесткой схеме является крайне сложной, и чтобы эта схема работала, она должна быть гибкой. Следовательно, и само понятие «раса» должно быть гибким. При желании мы можем признать определенные большие расы Старого Света – такие как койсанскую (бушмено-готтентотскую), пигмейскую, австралоидную, негроидную, монголоидную и белую (европеоидную). Внутри каждой из этих больших расовых групп существуют меньшие общности, которые могут заслуживать определения расы в меньшем смысле. Эти меньшие общности состоят в большинстве своем из относительно изолированных групп людей, ставших локальными физическими анклавами под воздействием трех обычно взаимосвязанных процессов – смешения, отбора и влияния среды (в общем смысле, включая и культуру). Не всегда возможно сказать, когда такая общность становится большой расой.

Давайте рассмотрим три эти силы – смешение (amalgamation), отбор и влияние среды. Мы уже упоминали первую из них, обычно называемую расовым смешением (race mixture). Мы уже видели, что, хотя смешение кажется обычным результатом, по некоторым критериям можно видеть обычное действие законов Менделя или взаимодействие доминантных или рецессивных признаков. Далее, смешение может привести к различному доминированию в зависимости от возраста; например, доминирование светлых волос в раннем детстве в сочетании с потемнением волос в юности и взрослом возрасте связывает светлую пигментацию с инфантильными чертами. Это не относится к светлому цвету глаз, который с годами становится только немного более отчетливым. В то же время монголоидные морфологические черты у гибридов ярче выражены в раннем детстве, чем во взрослом возрасте; обратное верно для наиболее отчетливых европеоидных черт в сочетании с таковыми негроидов или монголоидов. Различное доминирование в зависимости от возраста, за исключением светлой пигментации, – это наследуемая эндокринная функция, связанная с относительной степенью инфантилизма у каждой из главных расовых групп.

Отбор у человека труден для изучения – по крайней мере, в научном смысле. Но, вне всякого сомнения, он играет очень важную роль. Половой отбор, вероятно, имеет и всегда имел определенное приложение, что можно видеть по текущим стандартам красоты в разных странах. Стандарты одной группы могут передаться посредством культуры другой группе. Но так как в любом обществе, кроме промышленного и цивилизованного, не так уж много холостяков и старых дев, то половой отбор, должно быть, в большинстве случаев действовал медленно, по крайней мере в смысле устранения, а не изоляции. Опять же, войны уничтожают некоторую группу мужчин, а целибат, связанный с принятием религиозных обетов, может сделать отдельный элемент популяции генетически бесплодным.

Возможно, самый важный тип отбора – это отбор, связанный с изменением окружающей среды, из-за чего фактор отбора может являться физиологической экономией в ответ на новые типы недостатка минералов. Этот тип отбора мог сыграть очень важную роль в эволюции человека как вида, а также различных рас[7]. Маленькие, фетализированные, относительно слабые расы могут быть более умелыми и, следовательно, более приспособленными для выживания в определенных типах среды, чем большие, более мускулистые и менее инфантильные. Маленькие, фетализированные и относительно беззащитные млекопитающие выработали общественные механизмы, при помощи которых солидарность группы компенсировала недостаток индивидуальной агрессивности; человек в целом – это общественное животное, сравнимое в этом отношении с капуцинами. Средовой отбор, постулированный Мареттом, мог иметь очень важное значение в эволюции как человека как вида, так и различных рас.

Другая форма отбора тесно связана со сложностью структуры общества. Когда общество стратифицировано по общественным слоям, такая культурная дифференциация часто является результатом объединения двух или более социальных и, следовательно, этнических групп из двух или более географических источников. Смешение культур и людей требует некоторого времени, и если в то же время считается, что одна из этих групп по своей социальной ценности является высшей, а другая – низшей, то общественный механизм часто пытается увековечить этого разделение. Таким образом, процесс смешения будет заторможен, и в то же время может возникнуть различие в темпах воспроизводства этих двух социальных расово идентифицируемых слоев.

Как правило (по крайней мере, в наше время), группа, считающаяся низшей, размножается с большей скоростью, чем аристократия. Таким образом, или аристократия постепенно исчезнет, или же низшие постепенно станут высшими при помощи социальной мобильности и общественное разделение сохранится, но оно уже не будет связано с расой. Следовательно, различный темп воспроизводства имеет свою ценность для отбора, и одна популяция может постепенно смениться другой. Является ли это замещение полным или нет, относительная количественная доля двух генетических типов изменится.

Значительные различия в цвете кожи, запахе тела и форме лица являются более активными средствами, препятствующими такой мобильности, чем различия, важные для антропологов, а не для общества, – такие как головной указатель и другие параметры формы головы. Различия первого класса не дали американским неграм полностью раствориться среди белых из-за расоводиагностических черт: пока негроидный элемент в индивидуальной наследственности не разбавлен, его легко обнаружить. С другой стороны, различия по форме головы обычно не замечаются, и брахицефальная белая популяция может сменить долихоцефальную при помощи социальной мобильности.

Пока что мы рассматривали отбор внутри географически неподвижной группы, или, скорее, отбор в рассматриваемой географической точке. Но есть и другой очень важный тип отбора – это мобильный отбор (mobile selection), действующий при эмиграции – источнике популяционного снабжения. При исследовании доисторических расовых передвижений в Европе мы увидим[8], что дунайские земледельцы раннего неолита принесли производящее хозяйство в Центральную Европу с востока. Они увековечили в новом европейском окружении физический тип, который позднее был вытеснен на своей родине. Несколькими веками позднее население культуры шнуровой керамики таким же образом пришло из южной России – но мы сначала обнаруживаем, что они смешаны с другими народами, и культурные черты, о которых мы говорим как об отличительных чертах этой культуры, включены в более широкий культурный комплекс. Следовательно, население культуры шнуровой керамики, покинувшее южную Россию и отправившееся на запад в центральную и северо-западную Европу, было отдельной группой людей из большей и более разнородной человеческой общности. Эта ситуация ясным образом описывает принцип, согласно которому люди, мигрирующие на новое место жительства, в большинстве случаев не представляют собой общей или типичной физической формы своей родины, при условии, что новое место жительства отличается от старого, а представляют собой особую группу, отобранную на основе своей пригодности и возможности мигрировать. Этот принцип можно ясно видеть при изучении современных миграций.

Поляки, прибывшие в Соединенные Штаты в XIX в. и в первые десятилетия двадцатого, не представляли собой срез польского населения[9], а были более высокими, более светлыми, более длинноголовыми по сравнению с поляками в общем. Другими словами, существовал определенный отбор особого физического типа, в результате действия которого некоторые поляки уезжали в Америку, а другие оставались дома. Д-р Шапиро обнаружил, что японцы, эмигрировавшие на Гавайские острова, по многим метрическим и морфологическим характеристикам значительно отличаются от своих родственников, оставшихся дома[10]. Это было определено не изучением репрезентативных выборок, а непосредственным измерением родственников на Гавайях и в Японии.