Зона Посещения. Шифр отчуждения - Сергей Вольнов

У меня есть цель, и ради её достижения я должен во что бы то ни стало выжить и сохранить разумность.

Убеждение, что достигать будет гораздо сложнее, чем представлялось, с каждой минутой усиливается…

Происходящее противоречит всем постулатам, тождествам, аксиомам об энергии, гравитации, тяготении и прочих слагаемых мироздания, ранее казавшихся непреложными. Метаморфозы, творящиеся с тканью реальности в локальных средоточиях чужеродного естества, нагло бросают вызов устоявшейся системе взглядов. Даже взглядов такого человека, который в принципе открыт для восприятия новизны и не ограждает себя заборами уверенности в том, что он уже повидал и познал всё, что только можно было узнать на этом свете.

Честно признаться, я до сих пор не уверен до конца, что это всё происходит со мной наяву. Предполагать, что оно мне снится, уже как-то не оригинально… Быть может, я сам кому-то снюсь? Просто оказался в чьём-то сне? Но если я часть чьего-то сновидения и сам при этом не сплю, соответственно для меня всё, что творится вокруг, – реальность. И как мне, заточённому внутри неё, вырваться из чужого сна?.. Разве что попробовать пробудить спящего и видящего сон. Достучаться до него отсюда, с этой стороны…

Тут я ловлю себя на том, что несу какую-то чепуху. Стараюсь выбросить дурацкие мысли из головы, но это очень трудно. Ежеминутно продолжаю поражаться невиданным фокусам с пространством, творящимся прямо у меня на глазах.

Вот, например, область воздуха объёмом где-то два кубометра в высоту-ширину-длину вдруг зеленеет, внутри неё вспыхивает нечто вроде искр, брошенный мною камешек зависает в самом центре и на протяжении доброй минуты… истаивает, как самое что ни на есть мороженое на солнце! Как на такое реагировать?! Ещё минута, искажение теряет зелёный оттенок, от камня и следа не осталось, воздух становится с виду нормальным.

Как и любой другой воздух, которым дышат люди там, вне границы, ограждающей отчуждённую территорию от нормального мира. Но следующий брошенный камень постигает та же участь. После чего как ни в чём не бывало видимость опять приходит в норму.

Очевидно, я наблюдаю безвозвратно изменённые фрагменты пространства, опасные для жизни человека, да и любого живого существа. Разве что… насчёт некоторых монструозных экземпляров не уверен. Живучесть у них может оказаться запредельной.

Не мудрствуя лукаво, для краткости я придумываю и ввожу очевидный, просившийся на язык разговорный термин: «изменки». Изменённые места и объёмы, в которых сущее приобретает новые свойства, функционирует вопреки привычным земным закономерностям. В физическом пространстве по воздуху бежит зримая рябь, или вдруг из ниоткуда рождаются огонь либо электрические разряды, или любой попавший в эпицентр воздействия предмет энергично выталкивается вверх или отбрасывается в сторону… И это далеко не самые шокирующие примеры того, что я набрал в копилку наблюдений достаточно скоро, пройдя совсем немного по Отчуждению.

Физическое пространство в локальных участках выделывает порой такие номера, что приходится потом подбирать отвисшую челюсть. Изменённое… значит, искажённое физическое пространство… из первых букв трёх слов сложилась аббревиатура: ИФП. Вот и ещё один термин, более научно выглядящий. Да уж, привычки мои неистребимы, научник «яйцеголовый»! Даже в самые ответственные моменты ухитряюсь искать объяснения, ассоциативно классифицировать и развешивать ярлыки.

Продублированный бросок камня позволяет мне хорошо запомнить, где находятся пределы «зелёнки». Я собираюсь проследовать вдоль неё, но, когда подхожу на метр, она почему-то вновь активируется, хотя я ничего в неё не бросил. Отступаю на пару шагов назад и дожидаюсь, пока ненормальное образование успокоится. Поразмыслив, решаю не испытывать судьбу и обогнуть, пройти подальше от неё.

Но как назло, между нею и соседними изменками зазор узкий, с обеих сторон не более метра-полутора. Поэтому я вынужден двигаться в обход и «соседок». На определение их размеров тратится немалое количество дополнительного времени.

Зато всё-таки удаётся выкрутиться из сложного лабиринта, а дальше частота расположения ненормальных ИФП убавляется. Само собой, я всё равно держу ухо востро, смотрю во все глаза и пытаюсь вчувствоваться в окружающую среду изо всех сил.

В какой-то момент внутренний голос активизируется и настойчиво трубит об опасности. Интуиция это всполошилась или что иное, не суть, но я моментально покрываюсь ознобными мурашками и на всякий случай перехватываю винтовку, изготавливаясь стрелять, если что… Однако ни впереди, ни по сторонам явной угрозы не приметно, поэтому я оборачиваюсь назад. Чтобы ошеломлённо узнать – за мной движется… аномальность! Изменка вполне зрима, этакое клубящееся мутно-сизое почти прозрачное облачко, однако не пребывает стабильно на одном и том же месте.

Демон раздери! Она перемещается, скользит по земле.

Подобные «мутности» я уже миновал раньше. Они различались размерами и мощностью, но смотрелись однотипными. Я назвал их «жернова». Похожие облачка втягивали в свои нутра брошенные мной камешки и комья глины, едва коснувшиеся их, и буквально смалывали в порошок.

Но раньше все они находились на своих местах и никуда не смещались! В отличие от этого…

Меня участь быть перемолотым в кровавую пыль не прельстила, и неудивительно, что я не преминул рвать когти. Хорошо ещё, что неусидчивая хрень – первая встретившаяся на моём пути «бродячая» изменка – перемещалась не быстрее идущего в среднем темпе человека и, когда я её засёк, скользила ещё шагах в сорока от меня.

Но вот незадача! Как раз когда я сорвался с места, навстречу мне откуда ни возьмись… выскакивает собака. Да, да, самая натуральная собака, серая и лохматая, только с неестественно синими глазищами, сверкающими как светодиодные фонарики!

И мчится синеглазка прямо на меня. Не будь за моей спиной опасного «жернова», я бы успел, наверно, убежать обратно за баррикаду из аномальных изменок! И если монстрическая псина не сможет каким-то образом их распознать и с разбегу влетит в ловушку, тогда опытным путём проверилось бы моё предположение насчёт запредельной живучес…

* * *

Забываешься, не следишь за тем, сколько уже времени прошло, просто погружаешься в общение с головой, вступаешь в контакт на некоем метафизическом уровне. Становясь с собеседником будто единым целым. Вот как-то так получалось у меня с Люцифером. Он стал мне настоящим другом и неотъемлемой частью жизни.

Хотя внешне совсем не похож на меня. У него светлые, словно пшеница под солнцем, волосы и голубые глаза. Волосы занимали много места на голове, но обычно не спускались ниже ушей. Вечно взъерошенные, нечёсаные, но чистые. В рубашке-поло с никогда не застёгивавшимися пуговичками, с мощными руками, обладающими внушительным рельефом, блуждающей улыбкой на устах, едва заметными усами и бородкой, выдерживаемыми на уровне трёхдневной щетины… Да, вот такой он, мой друг Лютик.

– …Лил дождь. Трое суток кряду лил дождь, и мы так ни разу и не искупались. Весь отдых проторчали в палатке и сексом занимались… Офигенное лето было.

– И что потом?

– Расстались. Там ничего не могло быть даже и в перспективе. Просто удачно сложились обстоятельства, познакомились, поехали на море и три дня, три ночи… ну, ты понял. Вообще, конечно, она нормальная девчонка, но это был мимолётный роман.

– Зато у обоих остались только приятные воспоминания, – завершил я. – Оно и хорошо, наверно.

– Оно зашибись! – довольно сказал Лютик.

Он не был заядлым бабником, но и постоянной девушки, насколько я знал, у него не имелось, хотя вроде бы вполне симпатичен и неглуп. Преимущественно все его отношения носили такой вот мимолётный характер. Подкатывать к девушкам Люцифер умел, а вот встретить единственную, ту, с которой не секс, а настоящая любовь, ему пока не посчастливилось, выходит. Мне – тоже.

– А никакой настоящей любви и не было… – задумчиво произнёс я вслух.

– Настоящая страсть была, – заявил Лютик уверенно, – и крутое наслаждение. Любовь не обязательно нужна для радости. Если бы все занимались сексом только по любви, девяносто пять процентов ходили бы злыми, озабоченными и неудовлетворёнными. Любовь – она возвышает, и если случится, то желаешь с этим человеком близости в первую очередь, а это не синоним совокупления…

– Не знаю. Знаешь, я недавно понял, что никого из девушек никогда не любил по-настоящему.

– Бросай напрасное самобичевание! Любовь сама тебя найдёт, хоть я и банальность сейчас сказал. Если ты не любил, откуда тогда можешь знать, что такое любовь? А если не знаешь, что это такое, откуда можешь знать, любил или нет?..

Я не нашёлся, что ответить. Своя логика в его словах была. Оставалось только надеяться, что действительно ещё не знаю, и всё лучшее ждёт впереди.