Спасти темного властелина - Владимир Мясоедов

– Не употребляйте в присутствии жителей Светлолесья слова «проклятый», – Златокудрая раздраженно покусала губу. Ответить на интересующий ее вопрос страдающий амнезией гоблин попросту не мог. – Можем не так понять. Сначала ударим, а потом начнем разбираться, сектантом ли был покойный. Да, Лонари, освободи их.

– Ты уверена? – с явной неохотой выполнять приказ покосилась на старшую эльфийку рейнджер. – Может, не стоит? Они же такие… странные.

Командир эльфийского отряда нахмурилась от такого неповиновения:

– Оба абсолютно точно живые. И оба не люди. Значит, к сектантам не принадлежат. Маги среди гоблинов тоже бывают. В конце концов, наши расы произошли от одного и того же корня, только они от летних фейри, а мы сначала от зимних фейри, а потом от темных эльфов. Среди этого народа чародеи выживают редко из-за их врожденной тяги к импульсивным поступкам и общей рассеянности. У этого, видно, только-только пробудились способности благодаря стрессу. Впрочем, с любым латентным колдуном будет то же самое, если он придет в себя на алтаре некромантов.

– А если маскировка? – продолжала стоять на своем девушка, опасаясь уже не столько вражеских шпионов, сколько ответных пакостей со стороны гоблина. О мастерстве данного народа в способности подгадить ближнему своему ходили настоящие баллады. Основанные на реальных событиях.

– Я уже проверила их магией. А лучше меня в ней никто из нас не разбирается, – в глазах высокой эльфийки зажглись холодные огоньки. Но тут же потухли. Она еще не злилась по-настоящему. Так, намекнула подчиненной на возможную порку. В переносном, конечно, смысле. Хотя если бы молодая рейнджер совершила какой-то серьезный промах, порка могла случиться и в прямом. Уж навык шлепанья Златокудрая на своих воспитанниках развила за сотни лет практики до немыслимых высот. По такому поводу лежащий на земле гоблин, вероятно, целую трибуну воздвиг бы, чтобы во всех деталях полюбоваться подобным зрелищем. – Дальнейшие меры предосторожности излишни. Наши гости не будут делать глупых поступков, если не хотят остаться одни посреди полных нежити лесов. Не так ли?

– Глупых поступков? – переспросил Мал. – Тогда нам лучше сразу искать путь в более спокойные места. Тимон вести себя тихо и смирно не умеет. Он же гоблин.

– Ну, для него мы готовы сделать исключение, – подумав, решила Фиэль. – Если он предоставит нам что-нибудь… Что-нибудь… Этакое. Ну, вроде знаменитых гоблинских мин. Механический голем тоже подойдет. У нас как раз тяжелой пехоты жуткий дефицит, а он в бою будет не слабее рыцаря.

– У меня есть такой юнит? – поинтересовался гоблин у орка, вновь пнув того по ноге.

– У тебя ни шиша больше нет, – злобно оскалился орк. – Последние активы пошли прахом после крушения. И хватит меня бить, а то сам будешь грузить свою вонючую рыбу в трюмы… Ах да, у тебя же теперь нет ни дирижабля, ни его трюмов.

– Мы возили вонючую рыбу? – удивился Тимон. – Зачем?

– Брали свежей, доставляли вонючей, – устало вздохнул орк. – Но даже и так кой-какую прибыль делали. Кушать-то хочется, кроме нежити, всем и всегда. Точнее, она тоже жрать хочет. Но без кормежки, увы, не дохнет. А откуда возьмется еда, если последних лет десять у живых на этой земле одни сплошные догонялки с покойниками?

– Счет в банке? – с каждым новым словом голос гоблина звучал все тише. – Недвижимость?

– После того гномьего старейшины? – фыркнул Мал. – Забудь! Денежки реквизированы на нужды Холма. А своим соплеменникам ты не доверял, боялся, что обворуют. Подлое вы племя, даже на бедах своих сородичей всегда готовы нажиться.

– Ладно, вы тут сами разбирайтесь и ищите, чем себя занять, – решила Златокудрая. – Не найдете ничего лучшего, так присоединяйтесь к лесорубам, чтобы кормежку получить.

Она развернулась, чтобы уйти. Ей еще требовалось распределить по лагерю наряды, проследить за тем, как выполняются предыдущие поручения, уточнить у поисковиков, не нашел ли кто-то среди руин еще годной краски для волос. После падения столицы эльфов качественную косметику было не так просто достать, а пробившаяся в золотых кудрях седина ей абсолютно не шла.

– Лонари, присматривай за ними, – напоследок сказала Фиэль. – Ты их притащила, тебе и отвечать. А если гости невзначай погибнут – ушлю к беженцам с первым же караваном.

– Что? Но… – у рейнджера буквально не нашлось слов. Она только и могла, что стоять, хлопать глазами и нервно дергать длинными ушами. Последнее проявление эмоций было единственным, заметным со стороны. Лицо эльфийки до сих пор скрывала маска, и потому о возникавших на нем гримасах оставалось только догадываться. – За что?!

– Значит, я бомж, – констатировал гоблин, но почему-то в его голосе не слышалось слишком уж сильного расстройства. – О, прекрасная дева, раз уж мы знакомы, сними покровы и дай мне полюбоваться на твою несравненную красоту. И, кстати, как-то вы слишком спокойно отреагировали на расу моего спутника. Он же орк, завоеватель, варвар и дикарь. Они тут войнушку глобальную в недавнем прошлом устраивали, мир захватить пытались. Столицу вашу вроде бы штурмовали. Ну и всякое такое.

– Вот что не надо он помнит, а дельных мыслей в башке нет, – проворчал себе под нос Мал. – Всегда так! И зачем я только с этим типом связался?

– Было дело, ну и что? – пожала плечами Лонари. – Вот был бы он человеком, тогда да. Мы бы его допросили, а потом посадили в яму. И не выпускали бы оттуда, пока сами уходить в другое место не собрались бы. А может быть, и тогда доставать не стали бы, а просто забросали землей, – девушка принялась снимать тканевую защиту с головы. – Мы воевали с этими зелеными здоровяками, но воевали более-менее честно. Геноцида не было. Те же конфликты с летними фейри, бывало, куда большей кровью обходились. А после того, как десять из двадцати резерваций орков вырезала нежить, потому что люди своих рабов не захотели защищать, у нас к ним вообще претензий нет. Тут бы с мертвецами разобраться. И с теми уродами из Союза, что ответственны за их появление. Если бы Сартар не уничтожал массово своих собственных соплеменников, думаю, все расы дружно бы объявили войну человечеству. Но и так шепотки о полном уничтожении этой расы за их преступления можно услышать по всему Арсароту. Что такое?

Гоблин кашлял, кашлял и никак не мог остановиться.

– Кажется, я сильно не в курсе творящихся в мире событий и настроений, – кое-как приведя дыхание в норму, сказал он. – Вы с такими новостями как-то полегче давайте. Оу…

– Так, либо кто-то здесь закончит пускать слюни, либо я вновь закрываю лицо! – блеснула глазами эльфийка, интуитивным путем нащупав оптимальную линию поведения с гоблинами. То бишь угрозы, подкуп и шантаж. Личико у нее, кстати, по единодушному мнению обоих мужчин, оказалось вовсе даже не дурным. Высокий лоб, тонкие черты, светлые волосы и брови. Вместе с голубыми глазами эффект это на всех представителей сильного пола оказывало просто катастрофический. – Что-то еще хочешь сказать?

– А? – очнулся от своих мечтаний гоблин и плотоядно облизнулся. – Да!

Девушку передернуло, она едва не дала ему пощечину. Остановило ее не столько собственное физическое превосходство над противником, сколько наличие в зоне видимости других эльфов. После того как она отвесит нахальному коротышке такой знак внимания, о его причинах гарантированно пойдут гулять слухи по всему лагерю. И сами боги не знают, какими подробностями грязные сплетни обрастут в процессе.

– Во-первых, спасибо за помощь, – сказал гоблин. – Если бы не твой выстрел в затылок, тот монстр мог бы нами пообедать. А во-вторых, не подскажешь ли ты нам, что здесь делает ваш отряд. Если это, конечно, не тайна.

– Никакого секрета тут нет, – пробурчал орк. – Ты бы и сам догадался, если бы последние мозги при аварии не растерял. Мародерствуют они. И валят тут лес. Лес, который посылают на побережье. Там сейчас толпы беженцев, желающих сбежать на острова или другой континент от войны с нежитью. За корабельные деревья сейчас платят бешеные деньги. А они нужны эльфам, чтобы купить сколько только можно магических цацек, без которых им жизнь не мила.

– Да, – понурилась девушка, комкая в руках маску. – Увядание – это то, что способно погнать представителей нашей расы на смерть и даже дальше. Кристалл Дня, центр нашей столицы, даровавший волшебные силы всему Светлолесью, уничтожен. Без него мы чахнем. Через считаные десятилетия вообще перемрем. Могущественные артефакты, обладающие собственной магией, способны его заменить… отчасти. Но никакого иного выхода просто нет. И теперь остатки высоких эльфов, наплевав на опасность, ищут уцелевшие вещи среди других городов. Добывают золото всеми силами. Ну и мстят, как могут, нежити. В наших лесах теперь, кроме случайных гостей, рейдеров и бродячих трупов, и нет-то никого. Даже обычные разбойники и шайки мародеров все давно повывелись. Их мертвецы сожрали.