«Если», 1996 № 11 - Джо Холдеман

Но полноценная жизнь с разорванным сознанием невозможна. И здесь на помощь приходят сновидения, вновь и вновь повторяя пережитой кошмар, как бы пытаясь воссоединить обе стороны сознания. Одна из догадок Фрейда на этот счет — о том, что человек, вновь и вновь переживая ужас (а в кошмаре сновидец всегда жертва), как бы пытается занять более активную позицию, например, самостоятельно спастись, когда на него нападают. Кроме того, крушения, травмы, смерть близких людей почти всегда кажется жестокой бессмыслицей. И часто в самом деле за трагическими событиями нет ровно никакого смысла. Эту бессмыслицу человек во сне пытается преодолеть, чтобы снять свое напряжение, тревогу. Подобные кошмары, согласно теории психоанализа, единственный вид сновидений, который противоречит принципу удовольствия.

Интересно, что свою великую книгу «Толкование сновидений» Фрейд начал после смерти отца, которую тяжело переживал: в предисловии ко второму изданию он пишет, что материалом во многом послужил самоанализ. Само создание книги могло быть своеобразным преодолением пережитой травмы. Кстати, то, что психоаналитическое определение «утраты» Фрейд ввел в свои работы лишь двадцать пять лет спустя, тоже о многом говорит.

— Стало быть, общая «теория кошмаров» невозможна.

— Я пытался говорить о том, что универсального принципа здесь нет и быть не может. Никогда нельзя быть уверенным, что ты в чем-то разобрался до конца, до самого дна, поскольку то, что затрагивает сновидение, лежит очень глубоко. Это суть человека. И все наши подходы подобны фасеточному глазу насекомого: каждой частью он видит какой-то образ, фрагмент и никогда не видит целого… Сновидение можно сравнить с окном в бездну, которое надо открывать очень осторожно — ведь всей правды о себе, по словам Фрейда, не вынесет никто…

Беседу вела Елена СЕСЛАВИНА

«Заниматься сновидениями не только непрактично и излишне, но просто стыдно; это влечет за собой упреки в ненаучности, вызывает подозрение в личной склонности к мистицизму. Чтобы врач занимался сновидениями, когда даже в невропатологии и психиатрии столько более серьезных вещей: опухоли величиной с яблоко, которые давят на мозг, орган душевной жизни, кровоизлияния, хронические воспаления, при которых изменения тканей можно показать под микроскопом! Нет, сновидение— это слишком ничтожный и недостойный внимания объект».

Зигмунд Фрейд. «Введение в психоанализ».

Генри Слезар

ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР

Майк, — спросил молодой человек в дешевом костюме, с двойным скотчем в руке и тоской в глазах, — ты веришь в предсказателей?

— Меня зовут Арнольд, — ответил бармен.

— У меня в голове все спуталось. Брожу уже несколько часов. А ты похож на Майка. Так, что скажешь?

— Верю ли я в предсказателей? В то, что болтают цыгане?

— Нет, — задумчиво произнес молодой человек. — Тот был не цыган. Работал в закусочной, что напротив городского совета. Низенький такой, лицом похож на тунца. Я его встретил в бюро по выдаче брачных лицензий. Тогда я решил, что он шутит, но теперь-то знаю, Майк, что коротышка далеко не шутник.

— Арнольд, — вздохнул бармен, облокачиваясь на стойку.

— Так вот, семь лет назад мы с невестой зашли в контору получить брачную лицензию. Стояли у окошка, заполняли бумаги, и тут Эйлин заметила коротышку. Он сидел рядом на скамейке, пялился на нас и покачивал головой. Я принялся заполнять бланк отказа от холостяцкой жизни, и тогда коротышка заохал и помахал мне пальцем.

— Ах, мистер, — сказал он, — не надо этого делать.

— Чего?

— Подписывать лицензию.

Эйлин схватила меня за руку и с вызовом уставилась на него. Я было решил, что это очередной псих-женоненавистник.

— Прошу вас, — мрачно произнес он, — прислушайтесь к моим словам. Ради собственного блага. Вам не следует вступать в брак с этой женщиной.

— Почему? — удивился я.

— Потому что женитьба принесет вам только несчастья, и вы станете ненавидеть друг друга.

Тогда мне его слова показались глупостью, ведь я был без ума от Эйлин.

— Вы лучше о себе побеспокойтесь, — посоветовал я.

— Но я видел то, что с вами произойдет. Я видел вас обоих в Шаре Столетий.

— В Шаре чего?

— Послушайте, мое имя Кессел. Я партнер владельца закусочной — она напротив через улицу. Мое хобби — ходить на аукционы. Несколько месяцев назад я купил хрустальный шар, и на нем готическими буквами было выгравировано «Шар Столетий».

Мы уставились на него, ничего не понимая.

— Слышали о Нострадамусе? О знаменитом предсказателе будущего? Кое-кто полагает, что у него был хрустальный шар, и именно с его помощью он написал «Книгу Столетий». А теперь этот шар у меня. Купил его всего за шесть долларов, можете представить? И я в нем многое рассмотрел. И вас обоих тоже. Не сейчас. И не завтра. А через много лет. Женатых. Бедных. Кричащих друг на друга. Ужасно!

— Он болен, — холодно произнесла Эйлин. — До свидания, мистер Кессел. Вам пора идти готовить ленч.

Но меня одолело любопытство.

— Ладно, — сказал я. — И что вы еще видели в шаре?

— Изображение было довольно расплывчатым, но я видел вас, получающих лицензию у этого окошка. Видел, как вы поженились. Видел, как…

— Поосторожнее, приятель.

— Видел вас через несколько лет, в какой-то занюханной квартирке. В комнате на веревке сохнет белье. Ребенок вопит. Ваша жена снова беременна. Вы сидите на кухне, пытаетесь читать какой-то учебник и кричите жене, чтобы она заткнула младенцу рот. Она кричит на вас и заявляет, что ребенок отнимает у нее слишком много сил, и она попросила свою мать приехать ей помочь. «Только через мой труп», — отвечаете вы. «Тогда помирай сейчас, — отвечает она,

— потому что теща приезжает завтра и останется на две недели». Вы швыряете книгу в стену. Жена шмякает вам в лицо мокрую рубашку. Вы уходите, хлопая дверью. Ноги вашей здесь не будет. Никогда!

Эйлин подтащила меня к окошку.

— Теперь ты сам видишь, что он сумасшедший, — сказала она. — Моя мать сорок пять лет никуда не выезжала из своего родного Огайо.

— Прошу вас, — взмолился коротышка, у него даже слезы навернулись на глаза, — вы не должны жениться. Вы не можете так поступить!

— А почему вас так волнует наш брак?

— Потому что это важно! Мне невыносимо смотреть, как вы совершаете столь ужасную ошибку.

— Джек, — сказала Эйлин, глядя на меня. Семь лет назад она была чертовски хороша. — Джек, мы можем не успеть оформить все сегодня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});