Манускрипт ms 408 - Тьерри Можене

— Два дня назад бывший сенатор Марк Уолтем лишился рассудка у себя дома, на Лонг-Айленде, при точно таких же обстоятельствах. Мы имеем все основания полагать, что его состояние, как и состояние вашего мужа, имеют преступное происхождение.

Оставшись с Маркусом наедине, Томас Харви приблизился к книжным полкам. Взгляд перебегал от одной книги к другой со все возрастающим интересом. Пальцы ласкали корешки произведений, которые он иногда вытаскивал, чтобы лучше оценить переплет.

— Здесь попадаются бесценные сокровища, — сказал он, — некоторым экземплярам больше пятисот лет! А я вижу лишь книги, стоящие на высоте человеческого роста. Те, что располагаются наверху, несомненно, являются уникальными экспонатами в истории библиофилии.

— Почему вы так в этом уверены?

— Именно на верхние полки книжного шкафа обычно ставят самые ценные книги, — ответил бывший профессор, поднимаясь по ступенькам стремянки, стоящей перед стеллажами. — Так книги меньше страдают от сырости. К тому же таким образом коллекционеры заботливо защищают их от неделикатных рук некоторых посетителей. Смотрите, вот, например, манускрипт XIII века «De Anima»[11] Аристотеля — абсолютно исключительная вещь. А здесь один из самых древних манускриптов Платона, скопированный в Константинополе в IX веке… Смотрите-ка, кажется, одна книга отсутствует или ее не положили на прежнее место!

— Что заставляет вас так думать?

— Все очевидно! Посмотрите на первое издание Библии Гуттенберга, которое опирается на четвертую часть обложки редчайшего экземпляра «Legenda aurea»,[12] напечатанного Вильямом Какстоном[13] в 1483 году. Настоящий библиофил никогда бы не расположил такие ценные книги подобным образом. К тому же такое впечатление, будто…

— Что вы увидели?

— Кажется, какая-то мелкая золотистая пыль скопилась на свободном пространстве.

— Ничего не трогайте! — приказал Маркус. — И уступите мне место.

Он тут же собрал мелкую пыль в прозрачный пакетик, герметично закрыл его и убрал в карман. Затем включил компьютер, стоявший в глубине комнаты, позволив Томасу Харви продолжить изучение книжных полок.

— Что-нибудь интересное? — спросил у него Томас спустя несколько минут, продолжая аккуратно листать страницы Библии, напечатанной на юге Италии в XVI веке.

— Дюрран принимал активное участие в дискуссии на исследовательском форуме, посвященном расшифровке ms 408. Кроме того, некоторые электронные письма указывают на то, что он разыскивал произведение Роджера Бэкона под названием «О замечательных силах искусства и природы».

— В самом деле, я помню сообщения, которые он размещал на форуме. Говард А. Дюрран был убежден, что изучение этой книги поможет ему расшифровать закодированный манускрипт. Однако Церковь веками запрещала ее издавать, поэтому осталось очень мало экземпляров. Вы не видите, отыскал ли он ее в итоге?

— Да, в картотеке последних приобретений упоминается, что он достал эту книгу всего за несколько недель до того, как лишился рассудка. Но есть кое-что еще…

В это мгновение Маркус застыл с выражением удивления на лице.

— Что еще? — спросил Томас Харви.

— Архив электронной почты указывает на то, что Дюрран получил сообщение от Эдипа, назначившего ему встречу прямо в этой комнате, в тот самый день, когда с ним случилось несчастье.

— Он об этом кому-нибудь говорил?

— Да, некоему делла Рокка, итальянцу, с которым он, кажется, регулярно переписывался по электронной почте.

— Я тоже знаю этого Бартоломео делла Рокка. Это бывший преподаватель университета, живет во Флоренции и тоже является участником исследовательского форума, посвященного ms 408. Какова была его реакция?

— Делла Рокка активно отговаривал его от встречи с Эдипом.

— Очевидно, тот не послушался его советов. Но как бы там ни было, если Говард А. Дюрран купил книгу, которую разыскивал, мы должны обнаружить ее в библиотеке. Посмотрим, произведения рассортированы по фамилиям авторов. Значит, Бэкон должен стоять здесь… Вот, «О замечательных силах искусства и природы», издание XVI века! Смотрите, тут как раз заложена страница!

Томас взял в руки книгу и прочел отмеченный отрывок. Затем, поспешно, большими шагами подошел к своему бывшему студенту, воскликнув:

— Говард А. Дюрран тоже напал на след шифра! Он обнаружил, что в этом отрывке Роджер Бэкон приводил семь самых эффективных методов кодировки сообщения — и это за несколько лет до того, как зашифровать свой собственный манускрипт! Автор, в частности, рекомендует использовать различные языки и алфавиты.

— Я начинаю понимать… Дюрран, совсем как Уолтем, хотя и шли разными путями, пришли к одному и тому же выводу: ms 408, вероятно, зашифрован на базе нескольких языков, а не одного. И оба напрасно рассказывали о своих исследованиях на форуме… Эдип тут же понял, что это открытие приведет к разгадке, и заставил их замолчать навсегда. Но теперь мы в тупике. Ни один след не ведет нас к Эдипу. Только Бартоломео делла Рокка, который, кажется, его боялся, мог бы нас просветить. Однако для продолжения расследования в Италии мне понадобятся аккредитации, а это займет недели!

— Это сущие пустяки! Я простой гражданин, и мне не нужно никакого разрешения, чтобы поехать расследовать дело за границу.

Затем, привлеченный внезапным стуком дождя по стеклам, Харви приблизился к окну, посмотрел на темнеющее небо и добавил:

— Давайте вернемся в Нью-Йорк, пока буря не блокировала все дороги. Как только приеду домой, свяжусь с делла Рокка через форум и попрошу его меня принять. Останется только сесть в первый самолет до Флоренции. На месте я попытаюсь побольше узнать об Эдипе.

7

Прага, 1602 год

— Милостивый государь, больше месяца назад самые видные ученые моего двора получили копию зашифрованного манускрипта Роджера Бэкона. Я вызвал вас сегодня, чтобы попросить детально доложить об их успехах.

Перед императором, который только что повелительным тоном выразил свою волю, стоял Якобус де Тепенец, великий магистр алхимии и директор дворцовых ботанических садов. Повинуясь жесту Рудольфа, он занял место с краю стола в центре комнаты, освещенного вереницей серебряных канделябров. За его спиной, под золочеными фризами, огромные французские и итальянские гобелены спускались до самого пола. С каждой стороны зала на плитах, обтянутых красным шелком, стояли высеченные из мрамора скульптуры.

— Ваше величество, сменяя друг друга днем и ночью, ваши ученые совершили многочисленные открытия. Прежде всего, они заметили, что число символов, использованных Роджером Бэконом, превосходит количество букв в известных нам алфавитах. Поэтому мы считаем, что некоторые символы в манускрипте соответствуют цифрам от нуля до девяти. Один из шифров, использованных в манускрипте, очевидно, берет за образец квадрат Полибия, который очень хорошо знал Роджер Бэкон, так как ссылался на него в одном из своих произведений.

— О чем именно идет речь?

— Этот греческий историк придумал кодировку сообщений с построением таблицы, подобной этой, в которую мы на свое усмотрение вписываем буквы и цифры:

Таким образом, каждая из букв представлена сложным числительным из двух цифр: номера строки и столбца. Так, слово «Rodolphe» и дата «1602» выглядели бы следующим образом:

34 55 25 55 31 14 33 21        15 43 12 23

Если мы теперь заменим каждую цифру незнакомым символом, то получим закодированный шрифт, близкий к тому, который использовал Роджер Бэкон в одной из частей своего манускрипта. Однако нам еще остается узнать расположение букв в составленной им таблице и символы, которые соответствуют каждой из цифр.

— Это все, что вам удалось узнать?

— Нет, Ваше величество, мы также знаем, что длина слов в этом произведении короче, чем в большинстве древних или современных языков. Поэтому мы убеждены, что, принимая во внимание их присутствие в самых коротких словах, следующие символы:

соответствуют не одной, а двум буквам алфавита.

— Вы уже поняли, на каком языке был составлен манускрипт? Это английский, французский, латинский… если только не греческий или древнееврейский? Доктор Мирабилис владел всеми этими языками!

— Нет, мы только знаем, что произведение зашифровано на основе чередования трех языков.

— Почему вы так в этом уверены?

— Потому что ясно выделяются три различных грамматики. Все языки, которые мы знаем, подчиняются точным законам, которые управляют образованием множественного рода, изменяя, например, окончание слов, различают род или даже определяют положение буквы в слове или место слова в предложении. Так, в латинском языке буквы I, D, X могут быть связаны в некоторое значение, например, когда они образуют начало слова DIXIT,[14] но зато ни одно слово никогда не начинается с комбинации DXI. Таким образом, мы идентифицировали три разные системы правил, каждая из которых управляет языками, использованными в манускрипте. В первой системе, например, четыре символа: