Пугало. Ужас из далекого детства - Сергей Саканский

Саша Петухов сидел за компьютером в своем ателье и осваивал программу «Фоторобот», впрочем, для работы ему совершенно не нужную. Сашина цель относительно этой программы была совершенно иная – сладкая, тайная, и он не пожалел денег на диск. И когда дверь, звякнув колокольчиком, отворилась, возвещая о том, что появился очередной посетитель, Саша поспешно свернул окно «Фоторобота», где уже вырисовывались некие черты…

Посетителем был Юрий Горин. Ему показалось, что на мониторе мелькнуло и скрылось, мультипликационно свернувшись в значок, чье-то знакомое лицо, но он не успел его рассмотреть.

Петухов поднял голову, в его глазах блеснуло узнавание. Казалось, он и вправду ничуть не изменился за двадцать лет – разве что только вырос в размерах.

– Ну и дела! – воскликнул он и встал навстречу Горину.

Они с налету хлопнули друг друга по растопыренным ладоням – именно так ребята здоровались в детстве.

– А я только что тебя вспоминал, ты не поверишь! – сказал Петухов. – Прямо вот сейчас и вспоминал, как мы встретились тогда… Нет, что-то определенно есть. Телепатия, что ли?

– Ничего нет, – сказал Горин. – Никакой телепатии.

– Ну, еще… – Петухов почему-то смутился. – Маринка сейчас звонила, говорила, что ты интересуешься той историей.

– Вот это ближе к истине. Поэтому и вспомнил.

Горин понял, кого напоминало ему лицо, мгновенно исчезнувшее с монитора – именно Марину. Странная мысль пришла ему в голову: что, если «другой», его теперешний заместитель, вовсе не респектабельный клиент массажного салона, вроде того ушастого бородача, а просто-напросто Сашка Петухов? Впрочем, чего ж тут странного, ведь Петухов такой же мужчина, как и все.

Если это так, то не стоит прямо спрашивать его об Анне, поскольку об этом сразу станет известно Марине.

– Честно говоря, я не очень-то помню про пугало, – сказал Петухов. – А как, вообще, дела-то? Столько лет не виделись…

Горин ввязался в скучный традиционный разговор. Он узнал, что Петухов служил в армии, потом женился и развелся, работал фотографом в ателье, а когда началась приватизация, умудрился перевести ателье в свою собственность. Но дела идут неважно, он даже не может нанять сотрудников и все делает сам. Петухов показал Горину проявочную машину, которая стояла в соседней комнате, еще какую-то хитрую аппаратуру… Наконец, Горину удалось перевести стрелки разговора на магистральную тему.

– С Игорем Кошелевым? Видимся, как же! – обрадовался Петухов. – Мы ж с ним в деревне соседи. Он теперь профессор этих… Как их? Филологических наук. Работает в архиве. Да его просто найти.

Петухов дернул мышью, что-то набрал на клавиатуре, и всемирная паутина выбросила на монитор подробную справку об ученом-славянисте, кандидате филологических наук, Игоре Петровиче Кошелеве.

Горин с досадой покачал головой: все это он мог бы сделать и сам, с редакционного компьютера, если бы ему пришло в голову, во-первых, что Игорек вышел на какую-то орбиту, чью траекторию можно проследить в сети, и, во-вторых, если бы он помнил фамилию Игорька.

– Ну-ка, давай Аню Вихрову попробуй, – как бы между прочим предложил Горин.

– Аньку запросто, – сказал Петухов, снова двинул мышью и отстучал на клавиатуре короткую дробь.

Вихровых в Интернете было не меньше, чем в телефонном справочнике. Анна Вихрова была, и не одна, а более двух десятков. И все они оказались не те.

Итак, Петухов понятия не имел, где найти Анну. Ну что ж! Оставался последний вариант: ученый-славянист Игорь Петрович Кошелев.

* * *

Проводив Горина, Саша Петухов тяжело вздохнул и восстановил окно «Фоторобота». Из монитора на него глядела безжизненная, еще не доделанная Марина Яровая.

Сегодня она звякнула ему после длительного, очень длительного перерыва, предупредив, что Горин, наверное, придет, и чтобы он ни-ни! Ни малейшим намеком не обмолвился об их теперешних отношениях.

Хотя какие, типа, отношения? Ну, встретились несколько раз, у нее или у него, потом она решила, что Петухов ей не подходит, или завела другого… А он остался, будто брошенный на дороге щенок.

Она обвиняла его в скупости, говорила, что ненавидит смотреть, как он просчитывает меню в ресторане… Какая ерунда! Деньги счет любят, что всем известно. Разве скупился он на подарки? И откуда Марине знать, что он покупал их в дешевых магазинах на окраине? Бывает, что та же самая вещь стоит процентов на десять-пятнадцать дешевле, чем в центре… А для семейной жизни такой человек – просто клад.

Можно подумать, что Горин лучше. Или Игорь Кошелев, в которого Маринка была влюблена в детстве.

Детство, деревня… Говорят, что жизнь ходит кругами, и через сколько-то лет люди опять начинают встречаться. Вряд ли бы он сразу узнал Юрку Горина, не позвони ему Марина. После ее звонка он в каждом вошедшем клиенте высматривал черты того мальчишки, которого увидел лежащим на полу, в доме своей бабушки, двадцать лет назад.

Они с мамой сошли на пустую платформу и, щурясь от солнца, помогли друг другу надеть рюкзаки. Рюкзак у Саши был больше и тяжелее, что означало новый этап в его жизни. Вообще, в этом году Саша вдруг начал быстро расти, у него появились волосы под мышками и внизу живота, да и многие другие признаки не мальчика, но мужа, о которых лучше не думать… Отец подарил Саше фотоаппарат.

Они тронулись по дороге, которая терялась под ногами, в траве и цветах, потому что машины ходили здесь редко. Сначала был сосняк, откуда тянуло крепким запахом смолы, потом поле, где колосилась зеленая пшеница, потом тенистый овраг, заросший сизым ивняком, полный прохлады и журчанья невидимого ручья.

Время от времени Саша останавливался, чтобы сделать снимок, мама терпеливо ждала, пока он настроит фотоаппарат. Это был «Любитель» – красивая, приятная на ощупь камера. Сверху раскрывались черные металлические шторки, и там, в глубине, покачивалось матовое зеркальное изображение, которое Саша был во власти остановить, щелкнув затвором. Ему безумно нравилось все, связанное с фотографией: широкая пленка в красной бумаге, черный бачок, увеличитель, запахи растворов.

Мама что-то тихо напевала, нагибалась, чтобы сорвать цветок и, устроив цветок в букете, любовалась букетом на вытянутой руке. Один из таких моментов Саша тоже запечатлел, и до сих пор гордился этой черно-белой работой – лучшей фотографией матери.

Саша не был в деревне очень давно и бабушку помнил смутно. Когда-то они приезжали сюда часто, не только на каникулы, но и на праздники, на выходные, но однажды мама поссорилась с бабушкой, и они не ездили к ней несколько лет, а потом бабушка умерла.

– Сейчас будет журавль, – сказала мама. – Сашенька, ты помнишь журавль?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});