Встреча с Хичи - Фредерик Пол

Трудна была жизнь Долли, однако, не труднее, чем у остальных жителей Пегги – не считая, конечно, таких, как нефтеразведчики Оди. Эти – или их компания – платили полностью за билет до Пегги, и у каждого из них в кармане лежал оплаченный обратный билет.

Это не делало их более жизнерадостными. До места на Западном Острове, которое они выбрали в качестве свой базы, шесть часов полета. К тому времени как они поели, поставили свои палатки, раз или два помолились, не без споров о направлении молитвы, похмелье их развеялось, но было уже поздно заниматься чем-то в этот день. Для них. Не для Уолтерса. Ему приказали летать поперечными маршрутами над двадцатью тысячами гектаров поросших кустарником холмов. Так как ему предстояло просто тащить за собой детектор массы и измерять гравитационные аномалии, темнота не могла ему помешать. Не мешала мистеру Лукману, во всяком случае, но не Уолтерсу, потому что именно такие полеты он не любил больше всего; лететь приходилось на очень небольшой высоте, а некоторые из холмов довольно высоки. И вот он постоянно держал включенными и радар, и прожекторы, распугивая медлительных глупых животных, населяющих саванны Западного Острова, и пугаясь сам, когда он начинал дремать и, очнувшись, видел устремившуюся навстречу поросшую кустарником вершину холма.

Ему удалось поспать пять часов, прежде чем Лукман разбудил его и приказал повторить разведку нескольких неясных снимков, а когда это было сделано, ему пришлось разбрасывать копья по всей местности. Эти копья не просто металл; это геофоны и должны размещаться в километрах друг от друга. Больше того, они должны углубиться не менее чем на двадцать метров и стоять вертикально, чтобы их данные можно было использовать, и каждый геофон нужно было разместить с точностью до двух метров. Уолтерсу не помогло, когда он указал, что эти требования взаимно противоречат друг другу, поэтому для него не было неожиданностью, что когда выполнили свою задачу размещенные на грузовике вибраторы, петрологические данные оказались бесполезны. Делайте заново, сказал Лукман, и Уолтерсу пришлось весь маршрут повторить пешком, вытаскивая геофоны и забивая их вручную.

Он нанялся пилотом, но у мистера Лукмана оказался более широкий подход. И не просто таскать геофоны. Однажды ему приказали копать землю в поисках похожих на клещей насекомых, которые на Пегги служили аналогом дождевых червей, аэрируя почву. В другой раз он управлял инструментом, который углублялся на несколько десятков метров и добывал образцы породы. Его заставили бы чистить картошку, если бы они ели картошку, и действительно попытались взвалить на него все мытье посуды. И отступили, только договорившись делать это строго по очереди. (Впрочем, Уолтерс заметил, что очередь мистера Лукмана почему-то все не наступала). Не в том дело, что работы эти были неинтересны. Клещеобразные насекомые попадали в сосуд с раствором, который потом подвергали электрофорезу на фильтровальной бумаге. А еще этих насекомых помещали в маленькие инкубаторы во стерильной водой, стерильным воздухом и стерильными углеводородными парами. Это были тесты на наличие нефти. Насекомые, подобно термитам, закапывались глубоко под поверхность. Кое-что они выносили с собой наружу, и электрофорез показывал, что именно. Инкубаторы проверяли то же самое по-другому. На Пегги, как и на Земле, существовали микрооганизмы, способные жить на диете из чистого углеводорода. И если в инкубаторах такие микроорганизмы обнаруживались, они не могли существовать без источника чистого углеводорода в почве.

И в том и в другом случае это означало нефть.

Но для Уолтерса это была просто утомительная работа, и освобождением от нее были только приказы тащить на буксире магнетометр или разбросать больше копий. После трех дней работы, вернувшись в свою палатку, он достал свой контракт и проверил, есть ли там все это. Оказывается, есть. Он решил, вернувшись в порт Хеграмет, поговорить со своим агентом; после пяти дней он передумал. Нужно просто убить этого агента... Но дополнительные полеты имели и благотворные последствия. Через восемь дней этой трехнедельной экспедиции Уолтерс с радостью сообщил Лукману, что у него кончается горючее и ему придется лететь на базу.

Когда он явился в свою маленькую квартиру, было уже темно; но квартира аккуратно прибрана, а это приятная неожиданность; Долли дома, а это еще лучше; а лучше всего то, что она была в хорошем настроении и явно обрадовалась ему.

Вечер прошел превосходно. Они занимались любовью; Долли приготовила ужин; снова занимались любовью, и вот в полночь они сидели в постели, опираясь спиной на подушки, вытянув ноги, держась за руки, и пили вино.

– Я бы хотела, чтобы ты взял меня с собой, – сказала Долли, когда он рассказал ей о своем чартере в Новом Делавере. Долли не смотрела на него; она лениво перебирала кукольными головами, надетыми на пальцы, выражение у нее было спокойное и расслабленное.

– Никакой возможности, дорогая. – Он рассмеялся. – Ты слишком красива, чтобы везти тебя в буш к четырем изнывающим арабам. Я сам там себя не чувствую в безопасности.

Она подняла руку; по-прежнему лицо расслаблено. На пальце у нее кошачья морда с ярко-красными блестящими усами. Розовый рот раскрылся, и послышался кошачий голос:

– Вэн говорит, что они очень грубые. Говорит, что они готовы были убить его только за разговор о религии. Говорит, что боялся: они его убьют.

– Да? – Уолтерс подвинулся, спинка кровати больше не казалась ему удобной.

Он не задал вопроса, который прежде всего пришел ему в голову (этот вопрос был «Значит, ты видишься с Вэном?»), потому что это означало бы, что он ревнует. Он только спросил: «Как Вэн?» Но тот, другой, вопрос содержался в этом, и Уолтерс получил ответ. Вэну гораздо лучше. Синяк под глазом почти не заметен. У Вэна корабль на орбите – хичи-пять, но это его личная собственность, и он специально оборудован – так он говорит, она сама не видела. Конечно. Вэн намекал, что некоторые приборы – старые приборы самих хичи, и, может, он приобрел их не очень честно. Вэн говорит, что есть еще много неизвестных приборов хичи, потому что люди, их нашедшие, ничего не сообщают, чтобы не делиться доходами с Корпорацией «Врата», понимаешь? Вэн считает, что у него есть на это право – из-за его невероятной жизни, ведь его воспитали практически сами хичи...

И Уолтерс, не желая того, все-таки произнес свой вопрос:

– Похоже, ты часто видишься с Вэном. – Он старался говорить небрежно, но голос его выдавал. Уолтерс был обеспокоен и рассержен, скорее рассержен, чем обеспокоен – в сущности это не имеет смысла! Вэн совсем не красив. И характер у него плохой. Конечно, он богат, к тому же по возрасту гораздо ближе к Долли...

– О, милый, не ревнуй, – сказала Долли собственным голосом, и говорила она довольным тоном – это слегка успокоило Уолтерса. – Он скоро улетит. Не хочет быть здесь, когда вернется транспорт. Сейчас он как раз запасает припасы для следующего полета. Только поэтому он здесь оказался. – Она снова подняла руку с куклой, и детский кошачий голос пропел: – Млад-ший ревнует Дол-ли!

– Нет, – инстинктивно ответил он и тут же признался: – Да. Не вини меня, Долли.

Она придвинулась в постели, пока губы ее не оказались возле его уха, он ощутил ее мягкое дыхание, послышался кошачий голос:

– Не буду, мистер Младший, но я ужасно обрадуюсь, если вы будете... – И примирение прошло очень хорошо; и как раз в середине четвертого раунда прозвонил пьезофон.

Уолтер дал ему прозвонить пятнадцать раз, достаточно, чтобы закончить свое занятие, хотя, конечно, не с таким удовольствием, как ему хотелось. Говорил дежурный офицер аэропорта.

– Я не вовремя позвонил, Уолтерс?

– Говори, что нужно, – ответил Уолтерс, стараясь не показывать своего все еще бурного дыхания.

– Ну, Оди, поднимайся и приводи себя в порядок. Обнаружена группа из шестерых – с цингой. Координаты не очень ясны, но у них есть радиобуй. И больше ничего нет. Ты отвезешь к ним врача, дантиста и примерно десять тонн витамина C. Вылететь с рассветом. Это значит, что в твоем распоряжении девяносто минут.

– О, дьявол, Кэри! А нельзя ли отложить?

– Только если хочешь, чтобы они умерли, не дождавшись помощи. Они в очень плохом состоянии. Пастух, нашедший их, говорит, что, по его мнению, двое не выживут.

Уолтерс выругался про себя, виновато посмотрел на Долли и неохотно начал одеваться.

Когда Долли заговорила снова, голос ее не был кошачьим.

– Младший? А нам нельзя вернуться домой?

– Мы дома, – ответил он, стараясь говорить весело.

– Ну, Младший – Лицо ее напряглось, оно оставалось неподвижным, но в голосе ее он слышал напряжение.

– Долли, любимая, – сказал он, – там нас ничего не ждет. Вспомни. Именно поэтому такие люди, как мы, прилетают сюда. Перед нами целая новая планета – да наш город будет больше Токио, новее Нью-Йорка; через несколько лет будет шесть транспортов, ты знаешь, а вместо шаттлов петли Лофстрома...