Чистое небо - Сборник

О! Все, в свою стихию попал! Ветеран, едреныть! Вот чего мне у юннатов не хватало! А я еще думал, в Зону идти или от нее подальше!

Оба-на! Снорк у останков дикой козы кормится.

Когда я еще молодой был, щенок, одним словом, подошел к нам с Сергеичем один такой. Будто из-под земли вырос. Старичок-лесовичок, да и только. Неприметный, в кремовом плаще, в шляпе, с тросточкой. Заговорил ласково так, вкрадчивым голосом, а сам все бочком, бочком поближе.

Я-то уши свои мохнатые развесил, а Сергеич отскочил в сторону и как даст старичку в живот из «калаша».

Удивился я тогда, не скрою. Только удивление мое как лапой сняло, когда то, что на земле осталось, корячиться в агонии начало. На всю жизнь запомнил. Теперь-то я их издалека примечаю. Сладковатый запах от них такой. Мускусный.

Но вернемся к снорку. Видно, глубоко я в Зону зашел, весь в своих раздумьях. Расслабился. Вот что значит практики полгода не было. Дорасслабляешься ты у меня, Гектор Антонович. Уши с хвостом местами поменяю и скажу, что так и было.

Шлепаю дальше. Чуть левее ЧАЭС, справа болото. Стало быть, логово Сидоровича прямо по курсу.

Верной дорогой идешь, товарищ! Вон бэтр ржавый, еще с доисторических времен пылится, вон поваленная «елка» ЛЭП догнивает, а «вон оно, дерево», как сказал бы герой любимого фильма Сергеича.

Дерево и в самом деле приметное. Если многие аномалии после Выброса исчезали и появлялись, где им вздумается, то в раздвоенной верхушке этой огромной березы навечно поселилась «комариная плешь». Может, она там и зависает все это время только потому, что необычная. Обычные-то, они все по земле.

«Комариную плешь» я чую по-особому. Хвост мой метров за несколько начинает вибрировать, как провода под высоким напряжением. Но когда мы с Сергеичем первый раз наткнулись на это дерево, я об этом еще не знал. Ну дергается хвост, и что с того? Может быть, съел я чего-нибудь не то накануне?

Хозяин мой эту диковинную аномалию и не заметил тогда. Я ее заметил. И то случайно это получилось. Глядел на пролетающую пичужку, а та возьми и заверни к деревцу. Тут ее к земле и припечатало.

Я залаял, естественно.

Ну так вот, если мне не изменяет память, до Сидоровича еще часа три топать, а топливо на исходе. Перекусить бы чего.

Поймать какую-нибудь живность так и не удалось, зато Сидорович встретил меня, как родного сына, которого, говорят, он самолично к Саркофагу отправил, да тот так и не вернулся. Позвал меня дед на кухню, где я впервые за последние несколько недель поел от пуза.

– Раз у тебя хозяина нет, будешь мое логово сторожить.

Хм. Стоило мне в Зону переться, чтобы городские подвалы поменять на конуру и этого старикана?

Я расстроился, но вида не подал, радостно тявкнул и завилял хвостом.

Потянулись сытые, унылые дни. Моя работа заключалась в грозном порыкивании на сталкеров-новичков, в ежедневном обходе владений Сидоровича да в ночной брехне на каждый подозрительный звук. Ну не на каждый, конечно. Через два на третий. Если бы я каждый раз лаял, шеф выгнал бы меня на вторые сутки.

Тоска.

Чем, в конце концов, юннатовские вольеры отличаются от хибары Сидоровича? Правильно, мало чем. А где романтика? Где свобода, я вас спрашиваю?

В общем, дернул я от Сидоровича ровно через десять дней с момента своего поступления в сторожевые псы.

А сподвигло меня вот что. Лежу как-то, греюсь на солнышке и наблюдаю за тем, как хлипкий новичок пытается впарить «капли» одному из бывалых сталкеров. Мой новый хозяин «послал» хлипкого с этой мелочью, вот он и решил свой хлам хоть кому-нибудь по дешевке скинуть.

Этому новичку скорее всего в Зоне не выжить. Я таких повидал немало. То, что он смертник, прямо на лице у него написано.

– Не, не суй мне все это. Свое барахло ты разве что на хавчик обменять сможешь, да и то на многое не надейся.

Правду говорит Каленый. Он-то сталкер со стажем, в людях разбирается. Сразу понял, что перед ним потенциальный труп или бомжара, которых тут хватает. Живут себе, по ближайшим окрестностям всякую лабуду собирают, а потом на водку и жратву ее меняют.

Стоп!

А мне-то что от этой жизни надо? Поесть-покушать и место для ночлега найти.

Так в чем же дело?

От осенившей меня мысли я аж подпрыгнул, будто сразу десять блох залезли мне в ухо.

Так чего же я здесь маюсь?

Первым делом я решил заглянуть на Свалку. Там, конечно, народу много шляется, но и чем поживиться тоже есть. Да и спрятаться можно где угодно. Надо было видеть рожу Сидоровича, когда я ему «пчелиный глаз» принес! Только он на меня наорать собрался за самовольную отлучку, а я перед ним бац, и артефакт на стол выложил. Он от удивления даже заикаться начал.

На следующий день принес ему еще один «глаз». Вообще-то эту штуковину, прозванную «пчелиным глазом» за фасеточную поверхность, таскать в зубах, скажем прямо, не очень. Греется, скотина, и язык обжигает. Но с непривычки пока ничего лучше найти не удалось. И вообще, о некоторых артефактах мне придется забыть. Пояса у меня нет, рюкзака тоже, а в пасти не всякий хабар таскать можно. А «пчелиный глаз», несмотря на его распространенность, на Большой земле очень даже за свои целебные качества ценится.

Так и таскал Сидоровичу всякую мелочь где-то с неделю. Он потихоньку привык к новому клиенту, даже файл на меня в своем ноутбуке завел. А мне в основном пообтереться в Зоне надо было, попривыкнуть заново.

Но вот настал день, и я решился сходить на Янтарь. К тому же Сидорович подогнал мне хитрый такой подсумочек, в который я теперь без проблем могу складывать артефакты, не рискуя вывернуть себе шею.

Проблема в одном – как миновать железнодорожную насыпь? Раньше-то все через тоннель ходили, но теперь там какое-то пси-сознание поселилось. Что это за штука такая, я не знаю, но ясно одно – псам там делать нечего.

Придется возле блокпоста прошмыгнуть. Опасно это, так как военные запросто могут меня за слепого пса издали принять, и собирай тогда кишки по ближайшим кустам.

Ничего, прорвемся!

И прорвался! Не заметили. Я парень шустрый.

Шустрый-то шустрый, а в «кубышку» едва не влетел. Их я совсем не чувствую. Это такая своеобразная аномалия. Что-то там с искривлением пространства связано. Вроде как предметы в ней или больше, или меньше в размерах становятся.

Предметам что, а вот человек или животное – не резиновое изделие, которое можно сжать или растянуть. Кое-чего может и повредиться. Особенно в «кривых кубышках». Видел я одного новичка, угодившего в такую. Лежит возле Рыжего леса, натурально выгнутый буквой «зю». Не, на цифру семь больше похож. (Я не говорил? Я еще и считать умею до десяти!)

На Янтаре все прошло более-менее гладко, если не считать того, что по крышам затопленных машин от псевдогиганта пришлось попрыгать. Зато «слоновье ухо» надыбал.

Ох и замучился я его лапами в трубочку сворачивать. В подсумок он не влез, а бросать такой ценный артефакт не хотелось. Вот Каленый-то обзавидуется. Так и бежал всю обратную дорогу со свертком в зубах, роняя на чернобыльскую землю слюни.

Про «слоновье ухо» я еще от Сергеича слышал. Сращивает он практически все. Завернешь сломанную руку, пять минут – и она как новая. Положишь треснутую гитару там, или «калаш» с треснутым прикладом, или что-то стеклянное, расколотое – и всё опять без единой царапинки и трещинки.

Зауважали меня после этой находки сильно. Очень редкий и ценный артефакт это «слоновье ухо». Он ведь еще и размножается. Растет, как шагреневая кожа, наоборот. Положил «ухо» в сейф и стриги всю жизнь проценты, как тот ростовщик.

Я бы его себе оставил, да только кто ж на собаку счет в банке откроет? Так и мотаюсь по Зоне. А что? Мне нравится. Почет и уважение от коллег, лучшее место у костра, бесконечный хавчик. И ты, Бой, таким можешь стать. Ты, гляжу, парень смышленый. Мимо тебя ни одна блоха просто так не пробежит. Вон я-то, например, не один раз видел, как люди картоху в углях пекут, а сам колбаску поджарить не догадался. А ты, Бой, дотумкал. Очень я жареную колбаску уважаю!

Возьму-ка я, пожалуй, тебя в напарники. Очень мне напарник нужен!

Не, людей я не беру. Многие тут со мной идти навязывались, чтобы на халяву между аномалиями шастать, да только обуза для меня люди-то. Идут медленно, следи за ними, как за детьми малыми, чтобы куда не вляпались. Иногда, правда, все же хожу кое с кем. Но это только тогда, когда надо наведаться в те места, где монстряков тьма-тьмущая. Тут три-четыре ствола не помешают. Так вот и ходим ко взаимной выгоде – они меня прикрывают, я их веду.

Так что учись, Бой, пока я жив. Учись и клювом не щелкай.

Еще чего интересного было? Много чего, а еще больше будет. Но об этом, Бой, в следующий раз. Спать что-то охота, аж челюсть всю от зевоты вывернул. И завтра еще спозаранку в Темную долину идти. Путь неблизкий, и надо как следует выспаться.

Сладких снов о сахарной косточке тебе, Бой.

Владислав Дик

ЧАСТЬ ЗОНЫ