«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

Из всех танковых командиров активнее всех протестовал против этих замыслов Гитлера Гудериан. Он требовал, чтобы обе танковые группы продвинулись как можно дальше на восток, причем он даже был готов взять на себя риск отсутствия фланговой защиты. Хотя он понимал, что быстрое продвижение на восток вызовет немалые трудности с организацией снабжения, тем не менее придерживался мнения, что необходимо использовать момент внезапности, чтобы как можно скорее выйти к Днепру. И наконец, он знал, что маршал Тимошенко намеревался создать там сильные оборонительные линии.

Гудериан был согласен с Готом в том, что зачистка котлов является исключительно задачей пехоты.

И Гитлер, и Гудериан имели весомые доводы в поддержку собственного мнения. Чье же было правильным, могло показать только будущее.

Позицию Гитлера разделял и генерал-фельдмаршал фон Клюге, командующий 4-й армией. 9 июля он приехал к Гудериану и попытался склонить его на сторону Гитлера.

Вместо это Гудериан переубедил фон Клюге. Он разъяснил ему, что генерал-лейтенант Еременко жертвует своими людьми только для того, чтобы дать маршалу Тимошенко время для сооружения оборонительных линий на Днепре. На это Клюге возразил, что было бы правильнее сначала зачистить котел Минск – Белосток. Гудериан выдвинул контраргумент, заявив, что его танковые группы, собственно, уже вышли к Днепру и ведут тяжелые бои в районе Орши, Могилева и Рогачева, откуда их вывести попросту невозможно. Вывод из боя этих подразделений связан с большими опасностями.

Генерал-фельдмаршал понял, что аргументы Гудериана являются весомыми и убедительными. Поэтому он присоединился к его мнению. На этот раз фронтовым генералам удалось отстоять свою точку зрения перед Гитлером.

Гудериан следил за развитием событий между Сенно и Толочином, где его противник Еременко с ожесточенной решимостью штурмовал немецкие позиции, не считаясь с жертвами. Здесь он вел тяжелейшие сражения с русскими, в которых обе стороны несли существенные потери, в то время как его передовые танковые отряды уже достигли Днепра.

Гудериан решился оставить фланговые позиции в районе Сенно и Толочина. Он собрал освободившиеся танковые отряды и направил их на Днепр.

Успех подтвердил правоту Гудериана. 10 и 11 июля его танки переправились через Днепр. Началась вторая фаза битвы за Смоленск.

Генерал-полковник Гот, командующий 3-й танковой группой, взял Витебск. Он нанес удар в юго-восточном направлении и стал угрожать Смоленску. Еременко понимал, насколько велика опасность, нависшая над советскими 20-й и 22-й армиями. Войска Гота угрожали не только району соединения между армиями, но и их флангам и тылу.

Но, несмотря на эту вполне реальную угрозу, Еременко был убежден, что опасности можно избежать благодаря тактическому успеху. С юга России сюда перебрасывалась 19-я советская армия. Она должна была занять позиции восточнее Витебска и принять бой. Имея состоящую из шести дивизий и моторизованного корпуса боевую группу, Еременко хотел создать между Витебском и Оршей заслон, который остановил бы танки Гота.

Но только Гот уже взял Витебск и двигался к Смоленску. Поэтому Еременко был вынужден немедленно бросить против Гота прибывающие части 19-й армии. Возглавить атаку он поручил генерал-лейтенанту Коневу, для чего подчинил последнему поспешно созданные боевые группы и части 20-й армии.

10 июля войска генерал-лейтенанта Конева атаковали в Витебском направлении. Они нанесли удар по танкам Гота. Они проявили фанатичное упорство и понесли огромные потери. Но не добились ничего. Танки Гота так и не были остановлены. Им лишь удалось несколько замедлить продвижение вперед противника.

Но именно этого и добивался Еременко. Он понимал, что не сумеет остановить Гота. И хотел его, по крайней мере, немного притормозить. Если бы удалось задержать Гота до подхода основных частей 19-й армии, двигавшейся с юга России, ситуация выглядела бы значительно более обнадеживающей.

Еременко был уверен в себе. Он верил в успех. Но он не мог знать, что его план уже известен врагу.

Утром 9 июля разведчики 7-й немецкой танковой дивизии взяли в плен советского старшего лейтенанта-зенитчика. При личном обыске было обнаружено, что он имел при себе офицерские приказы большой важности. Один из этих приказов был датирован 8 июля 1941 года. Согласно приказу советское зенитное подразделение направлялось в район Рудни, расположенной на полпути между Витебском и Смоленском. Из приказа также стало ясно то, почему зенитное подразделение следовало именно в этот район. Именно туда должна была прибыть следующая с юга России 19-я армия, чтобы занять позиции между Витебском и Оршей, став заслоном для немцев.

План Еременко больше не был тайной.

Тотчас генерал-полковник Гот отправил на Рудню 7, 12 и 20-ю танковые дивизии. Его танки должны были ударить в сердце 19-й советской армии.

Когда грузовые поезда с формированиями 19-й армии подходили к перрону в Рудне, начался ад. Пикирующие бомбардировщики 2-го воздушного флота обрушились на поезда. Бомбы выли и взрывались на путях. Поезда оказались в огне. В бой вступили бомбардировщики Heinkel (Hе), их бомбы разворотили землю вокруг. В конце концов в общий хаос ввязались еще штурмовики и истребители, в то время как немецкая артиллерия обстреливала Рудню. Сделав свое дело, танковые дивизии Гота направились на северо-запад.

Советские солдаты, несмотря на огромнейшие потери, бросились на немцев. Но еще при выгрузке под обстрелом они лишились большого количества амуниции. А с запада на них налетали все новые группы пикирующих бомбардировщиков и сбрасывали тяжелые бомбы. Отряды, противостоящие Готу, несли тяжелые потери. В обороне гибли целые полки.

Узнав о катастрофе, Еременко немедленно отправился на командный пункт 19-й армии, расположенный в перелеске к северу от Рудни. Командующий 19-й армией, генерал-лейтенант И. С. Конев, начальник штаба, генерал-майор П. В. Рубцов и командир дивизии Щекланов с мрачными выражениями лиц предстали перед ним. Они не могли объяснить этот крах, произошедший с 19-й армией. Да и Еременко не понимал, как подобная катастрофа могла произойти. Однако сейчас самым важным было точно понять, какова ситуация на фронте. Поэтому Еременко приказал генерал-лейтенанту Коневу немедленно посетить передовую, расположенную к востоку от Витебска. Сам же Еременко отправился в направлении Суража к северу от Рудни. Там якобы стрелковая дивизия 19-й армии должна была сражаться с танковым клином Гота.

Недалеко от Суража машина генерал-лейтенанта наткнулась на быстро идущих пехотинцев. Солдаты доложили, что стрелковая дивизия была окружена немцами, и Сураж был потерян.

Еременко оказался не в состоянии остановить отступающих красноармейцев. Однако ему все же удалось предотвратить большее несчастье. От Рудни к нему направлялись два полка: артиллерийский и стрелковый. Оба военных соединения получили приказ занять позиции в Сураже. Еременко развернул оба полка и отправил их в направлении Витебска. Они должны были усилить правый фланг 19-й армии.

Пройдя через волны отступающих солдат и разбитые улицы, машина Еременко вернулась на командный пункт. Войдя в помещение, до смерти усталый военачальник рухнул на кровать. Но отдохнуть ему не дали. Едва он вытянулся на постели, вошел начальник штаба 19-й армии генерал-майор Рубцов и сообщил, что из командования группы армий прибыл курьер с приказом 19-й армии отступить от врага и оттянуть свои войска примерно на 60 километров назад.

Мертвенно-бледный Еременко тут же вскочил. Этот приказ привел бы просто к катастрофическим последствиям в этой и так тяжелейшей ситуации! Если бы сейчас начали отвод полностью занятых в бою войск, то немцы бы устремились за ними вдогонку, и отход превратился бы в хаос! Кроме того, эти 60 километров означали бы конец Смоленска и величайшую опасность для Москвы! Этот приказ был опасен не только для безопасности всего центрального участка фронта, но и для безопасности всего Советского Союза.

Еременко должен был попытаться отменить приказ. Но как? Связь между различными формированиями Красной армии была очень плохой и устаревшей. А безупречная во всех отношениях телефонная связь в войсках не была еще распространена. Не оставалось ничего другого, кроме как самому отправиться к месту расположения командования группы армий в Ярцево и попросить маршала Тимошенко отменить приказ.

Машина рванула в ночь. Проехав Смоленск, в предрассветных сумерках Еременко добрался до Ярцева. Войдя в штаб Тимошенко, Еременко узнал, что маршал был сильно изнурен и прилег отдохнуть. Однако Еременко настаивал на том, чтобы маршала разбудили. После некоторых колебаний адъютант согласился.

Тимошенко тотчас поднялся, узнав, что Еременко приехал с фронта в Ярцево, чтобы обсудить с ним важный вопрос. Без промедления генерал-лейтенант был проведен к маршалу и тут же выразил свои опасения, связанные с опасным приказом.