Былого слышу шаг - Егор Владимирович Яковлев

и, пожалуй, единственным, стало пятидесятилетие…

В апреле 1870 года «Московские ведомости» сообщили о рабочих волнениях в Париже, все тревожней становилось в его предместьях. «Большое счастье будет для нас, — писала газета, — если буря, угрожающая нам с этой стороны, не грянет…» Буря грянет спустя всего год: 72 дня Парижской коммуны — от победы до расстрела коммунаров на кладбище Пер-Лашез…

Минует полвека — и в Москве в апреле двадцатого года выйдет номер газеты «Известия». Заголовок во всю первую полосу: «50 лет назад, в 1870 году, за год до Парижской Коммуны, родился великий мститель за священную кровь коммунаров — Ленин».

Номер газеты смотрелся празднично, и Владимир Ильич прочел его, очевидно, утром в своем кабинете.

В дни юбилеев принято вспоминать пережитое. Но было ли для этого время? Начался и пошел без остановки рабочий день Председателя Совнаркома. Двигался бесконечный поток бумаг, требующих подписи, визы, распоряжения. Телеграммы в Пермь — принять необходимые меры для вывоза соли с верховьев Камы. Телеграмма всем губпродкомам — снабжать рабочих и служащих почты, телеграфа, радио и телефона наравне с фабрично-заводскими рабочими. Протокол Малого Совнаркома — на подпись.

С шести часов вечера председательствовал на пленарном заседании СТО. Закончилось — и началось заседание Совнаркома, снова председательствовал. И уже несколько раз напоминали: очень просят приехать на коммунистический вечер, организованный Московским комитетом партии в честь пятидесятилетия Владимира Ильича.

К этому вечеру мы еще вернемся. А сейчас скажем лишь, что приехал к самому концу и сразу же поднялся на трибуну. В тот вечер Ленин говорил: «Мы должны понять, что решения нашего последнего съезда партии во что бы то ни стало должны быть проведены в жизнь, а это значит, что нам предстоит громаднейшая работа и потребуется приложить труда много больше, чем требовалось до сих пор».

* * *

Выстроились в ряд, поднялись на столе тома «Биографической хроники». В них все набрано одним шрифтом: скажем, пометка, сделанная Владимиром Ильичем на подвернувшемся под руку конверте, и сообщение о победе Великой Октябрьской социалистической революции. В этом и радость для исследователя, и непременные трудности — суметь отличить главное.

Рассказывая о Ленине, мы пропускали многие страницы этой хроники, старались в каждом году выделить лишь один день, сосредоточиться на нем, а значит, и размышляли порой лишь над деталями и штрихами биографии Владимира Ильича. Делали это не только потому, что сегодня жизненный путь Ленина известен бесчисленному множеству людей. Не прошло и семи десятилетий с тех пор, как в апреле семнадцатого года, помните, солдаты 8-й конноартиллерийской батареи писали с фронта в Петроград, просили ответить им: кто же он такой, Ленин?

А теперь задумайтесь, читатель, постарайтесь вспомнить: доводилось ли вам на вашем веку повстречать человека, который бы прежде не слышал о Ленине?

Рассказ в документах

БРАТ

Из воспоминаний Н. К. Крупской

Брат (Александр. — Peg.) был естественником. Последнее лето, когда он приезжал домой, он готовился к диссертации о кольчатых червях и все время работал с микроскопом. Чтобы использовать максимум света, он вставал на заре и тотчас же брался за работу. «Нет, не выйдет из брата революционера, подумал я тогда, — рассказывал Владимир Ильич, — революционер не может уделять столько времени исследованию кольчатых червей».

Из воспоминаний В. В. Кашкадамовой[2]

В марте месяце 1887 г. я получила письмо от родственницы Марьи Александровны — Песковской, в котором она сообщала о событии в Петербурге, об участии Александра в заговоре, об аресте его и Анны Ильиничны, и просила известить об этом Марью Александровну, предварительно подготовивши ее. По получении письма, я тотчас же послала в гимназию за Володей, который был тогда в последнем, восьмом классе, чтобы посоветоваться с ним. Я сообщила ему содержание письма и дала его прочитать… Передо мной сидел уже не прежний бесшабашный, жизнерадостный мальчик, а взрослый человек, глубоко задумавшийся над важным вопросом: «А ведь дело-то серьезное, — сказал он, — может плохо кончиться для Саши».

АРЕСТ

1 марта 1881 года по приговору Исполнительного комитета «Народной воли» казнен император Александр II. Спустя шесть лет, 1 марта 1887 года, «Террористической фракцией партии «Народная воля» было подготовлено покушение на жизнь императора Александра III.

Сообщение «Правительственного вестника» 4 марта 1887 года

1 сего марта на Невском проспекте около 11 часов утра задержаны три студента С.-Петербургского университета, при коих по обыску найдены разрывные снаряды. Задержанные заявили, что они принадлежат к тайному преступному сообществу, а отобранные снаряды по осмотре их экспертом оказались заряженными динамитом и свинцовыми пулями, начиненными стрихнином.

Министр внутренних дел — Александру III, 5 марта 1887 года

Дальнейшим расследованием обстоятельств дела о разрывных снарядах, задержанных 1-го сего марта, выясняется, что…во главе преступного предприятия стояли студенты: Шевырев, Говорухин и Ульянов, из которых последние двое в действительности находились под наблюдением полиции.

Александр III — на донесении министра внутренних дел

На этот раз бог нас спас, но надолго ли? Спасибо всем чинам и агентам полиции, что не дремлют и действуют успешно.

Из воспоминаний Е. И. Яковенко[3]

Несмотря на широко развитый шпионаж, этот террористический заговор был раскрыт полицией лишь случайно, благодаря слежке за Андреюшкиным, одно из писем которого, наведшее на подозрение, незадолго перед тем было перехвачено. В первый момент ареста полиция не знала, что настигла террористический заговор, можно сказать на месте действия, за несколько часов или даже минут до приведения его в исполнение… Заговорщики уже несколько дней ходили с бомбами по Невскому, поджидая царя.

Адрес С.-Петербургского университета Александру III, 6 марта 1887 года

Три злоумышленника, недавно сделавшись, к великому несчастию для С.-Петербургского университета, его студентами, своим участием в адском замысле