Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941-1943. - Бенно Цизер

Вход был позади. Казалось, что в доме никого не было. Все, что мы увидели, была умирающая корова на куче навоза, которая ревела, глядя в небеса.

– Эта чертова корова действует мне на нервы, – сказал Шейх. – Пойду возьму ствол и прикончу ее.

Я сразу возразил:

– Оставайся на месте. Потом решим, что с ней делать. Видишь старуху в окне?

В этот момент лицо исчезло. Мы попытались войти в дом, но двери были заперты. Шейх постучал в окно.

– Эй, дорогуша!. – крикнул он. – Открывай!

Неожиданно дверь отперли, но вышла не старуха. Появились двое мужчин. За ними последовали другие, всего их оказалось семеро. Довольно подозрительно выглядевшие постояльцы: грязные, небритые, взъерошенные, в обмотках. Партизаны? У Шейха отвисла челюсть.

– Ох моя больная спина, – пробормотал он. – Откуда это они взялись?

Нас сразу окружили.

– Папироса, – сказал один из них.

Ничего необычного в том, что они хотели сигарет; все русские их просили. Единственное, что настораживало, это угрожающий тон его голоса.

Шейх многозначительно взглянул на меня и достал пачку сигарет. Ясно, что эти люди были партизанами, хотя, как видно, без оружия. Не было сомнения в том, что они заметили, что и у нас не было оружия. Чертовски щекотливая ситуация. Шейх улыбался, делая вид, что не ожидает ничего дурного, и протянул свою пачку сигарет. Он предполагал выиграть время, пока подойдут остальные, – Францл и Пилле были, конечно, неподалеку. Но русский взял не одну сигарету – он взял целую пачку.

Шейх засмеялся так, будто это его сильно позабавило, и сказал мне:

– Удар ногой в живот – и назад к грузовику!

По его тону, можно было подумать, что это шутливая просьба вернуть сигареты. Но русский грубо выругался, сделал шаг вперед и попытался засунуть руку в мой карман. Я повернулся, чтобы помешать этому. Тогда он схватил меня за шинель.

Все остальное происходило молниеносно. Шейх отбросил всякое притворство. Он резко повернулся и крикнул:

– Посмотри туда, назад!

Один из партизанов бежал к нашему грузовику. Боже всемогущий! Что, если он возьмет наши автоматы! Окружившие нас люди быстро переговаривались между собой. Один из них нагнулся, поднял увесистую дубину и опустил ее на плечи Шейха. Шейх завалился вперед, а я получил удар в лицо, который едва не снес мою голову с плеч. Затем они все набросились на нас.

Так вот, дамский маузер калибра 6, 35 миллиметра – прекрасная вещь. Он выглядит изящным и безобидным, и его легко спрятать в руке. Я приобрел один из этих пистолетов всего несколько дней назад у одного из солдат регулярных войск и всегда носил его с собой в кармане шинели. Шейх не имел понятия, что у меня был за козырь. Когда он вынимал сигареты, моя рука была уже в кармане, пытаясь снять маленький пистолет с предохранителя, что было не так просто сделать, потому что время от времени он заедал. Однако в последний момент мне удалось это сделать. Тогда я выхватил миниатюрное оружие и нажал четыре раза на спуск. Один из партизан, согнувшись, рухнул на меня сверху. Еще один был ранен в руку и взвыл от боли. Он и все остальные стали отходить, ища укрытия в ближайшей роще. Я пытался бить по ним на бегу.

Шейх поднялся на ноги.

– Ох мой бедный череп! – проревел он. – Проклятые сволочи…

Вот когда я вспомнил о шустром парне, который бежал к нашему грузовику. У меня в запасе оставался еще один патрон, и я бросился за ним. Но в то же мгновение зазвучали целые серии выстрелов, с характерным звуком очереди из немецкого автомата. Но в кого же стрелял этот русский? Новые выстрелы – и тогда мне стало ясно, что стреляли не от нашего грузовика.

Это был Францл. Старый «форд» с урчанием двигался к нам, а в нем ехал Францл с пистолетом-автоматом на изготовку. Он стрелял по моему «опелю». Русский, который добрался до него, пытался скрыться. Францл спрыгнул на ходу из машины, тщательно прицелился и выпустил по нему весь магазин. Русский упал ничком. Я подбежал к нему – он был мертв.

Францл поравнялся со мной.

– Слушай, – крикнул он, – мы были на волосок от гибели! Где старина Шейх?

– За домом. Ему досталось, но полагаю, с ним будет все в порядке.

Прибежал Пилле с новой обоймой. Францл перезарядил оружие и повесил его на плечо.

– Нам не потребуется много времени, чтобы завести старый «форд», – сказал он. – Мы были в пути, когда услышали стрельбу. Это был ты?

– Конечно, – кивнул я. – Ты знаешь о моем маленьком пистолете калибра 6, 35 миллиметра?

– Первый класс! Мне тоже нужно таким обзавестись. Так вот, услышав эти выстрелы, я сказал себе, что-то заварилось. Потом я увидел, как этот гад бежал к твоему грузовику. Хорошо, что на нем была эта овечья шкура, а то я подумал бы, что это один из вас.

Мы обыскали дом, но нашли только старуху, которая теперь изрыгала проклятия. Мы обсудили свой следующий шаг. Бесполезно преследовать партизан. Было уже темно, а по соседству было полно потаенных укрытий. И я предложил:

– Нужно сматываться.

Эта умирающая корова все еще стонала снаружи, и Францл прикончил ее. Молодой парень, в которого попала моя пуля, лежал свернувшись и стонал в беспамятстве. Мы его перевязали и запихнули в «опель».

– Не имеет смысла, – заметил Фрацл. – Как партизана, его в любом случае расстреляют. Можно с таким же успехом пристрелить его здесь.

Но мы знали, что это были пустые слова: кто станет выполнять эту работу? Никто из нас не горел желанием это делать – пока еще нет.

В тот вечер мы передали нашего раненого пленника коменданту маленького города, молодому лейтенанту. Нас угостили первоклассным ужином и предоставили комфортабельные апартаменты, так что мы отсыпались весь следующий день.

* * *

Нашу часть разделили. Нам пришлось передать свои грузовики. Мне было жаль расставаться со своим «опелем»: я к нему очень привык. Но из-за сильных холодов водить машину уже не было удовольствием. Ни одни перчатки не были достаточно теплыми, чтобы не дать пальцам закоченеть, руки с трудом удерживали руль, а ступни ног болели от мороза.

Двадцать человек были переведены в роту специального обслуживания; мы пятеро и Ковак и еще несколько человек из нашего батальона были в их числе. Лейтенант Зибланд выступил с кратким прощальным словом и пожал нам всем руки. Когда он подошел к Шейху, то усмехнулся и сказал:

– Скудновата борода, не правда ли?

Шейх был так раздражен, что сбрил ее в ту же ночь.

Прощание лейтенанта с Вилли, который был его личным шофером, было особенно теплым.

– Не унывай, мой мальчик, – сказал он ему. – Даже это представление однажды закончится.

Грузовик доставил нас в Кременчуг. Нашим новым командиром был маленький капитан, настоящее напыщенное ничтожество. Он приветствовал нас лекцией о дисциплине и долге; не очень обещающее начало. Однако он был подобен собаке, которая больше лает, чем кусает, и однажды мы его раскололи. Капитан Кребс был хвастуном и настоящим занудой проверок и чисток, но мы вскоре научились с ним ладить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});