Воспитанник Шао. Том 2. Книга судеб - Сергей Разбоев

Остальные бэтээры на полном ходу объезжали подбитые машины. Вязли в мелком сыпучем песке. Плотность падения снарядов была такова, что боевым машинам пришлось отъезжать назад. К ним согнувшись бежали оставшиеся невредимыми солдаты. Но мины опережали; и еще один бронетранспортер зачадил черным дымом. Фигурки быстро и резко побежали назад от поражающего огня минометов. Сохранившиеся бэтээры почти на месте разворачивались и, выкидывая из под колес фонтан песка, неслись подальше от плотной завесы огня. Во время этих спешных маневров задымила еще одна бронемашина. Солдаты выбрасывались из люков и долго догоняли ушедшие далеко из-под огня, машины. Карабинеры, усилившие огонь при появлении подкрепления, после бегства войскового подразделения начали организованно отходить вглубь долины. Большие потери ярко означились на желтом песке вокруг лагеря. Хан Хуа подал знак командиру партизанского отряда и бойцы с громким гиканьем бросились в преследование войск, ведя непрерывный огонь на ходу. Стремительным рывком на мотоциклах монахи внеслись в лагерь, на ходу добивая отставшие боевые единицы отстреливающихся карабинеров.

Через минуту все было кончено. Бой продолжался только вдали от лагеря с отступающими частями. Осажденные устало и тихо сидели на своих позициях и совсем непонимающе взирали на строгие лица невесть откуда появившихся китайцев. После долгого, изнурительного боя, когда они готовы были погибнуть, совсем неожиданная помощь из-за неблизких холмов была, как благословение свыше. Многие постоянно крестились и шептали про себя молитвы.

Хан Хуа не стал ждать подсчетов потерь оборонявшихся и атаковавших. Его ребята были все целы. Он быстро нашел Педро, легко раненного в плечо, бравирующего этим и громогласно проклинавшего того, кто осмелился в него попасть. Хан отвел мулата в сторону.

– Где Рус?

Педро, полный собственной значимости за содеянное, грубовато ответил, что никаких иностранцев при нем не находилось.

Монах вонзил в него свой бешеный взгляд.

– Ты мне не пробуй дурить. Здесь был наш парень. Он был телохранителем начальника лагеря. Именно он был внедрен вашим руководством сюда. И именно он должен по плану начать операцию по уничтожению охраны. Мы приехали за ним из Китая. Не берись меня обманывать: порву на части.

Разудалого Педро крепко сдавило внутри. Он еще раз поднял глаза на говорившего. Таких жестоких лиц ему редко приходилось встречать, хотя он и немало повидал на своем некоротком веку. Как божий день, было ясно, что эта дикая и темная личность шутить никак не намерена. Зря спрашивать тоже не будет. Он быстро догадался своим умом, что китаец интересуется европейцем, к которому прислали его с группой.

Беспричинно разволновавшись, впервые заикаясь, он утвердительно закивал и невнятно пролепетал, что, если сеньор спрашивает того парня, который был телохранителем и начал стрелять но охране на вышках, то еще в начале боя он находился в казарме, открыл прицельный огонь по карабинерам и сейчас где-то должен находиться там же в лагере.

– Прикажи, чтобы нашли и позвали нашего парня, – глухо выдавил Хуа. Сам приказал Сину и Ши, чтобы они внимательно осмотрели подвал казарм?

Но искать особенно было негде. Здание небольшое и его обежали в считанные минуты. Руса нигде не оказалось. Педро холопски подбежал к Хуа.

– Сэр сеньор, нет второй машины начальника лагеря. Взорваны дальние ворота. Видно ваш человек уехал во время боя. Его никто не видел. В такой суматохе…

Мулат виновато развел руками.

– Он что, за пивом поехал? – не веря словам, Педро пригрозил монах.

Но быстро пошел к дальним воротам. Они были в ширину не более трех метров. Один столб взорван. И в образовавшейся нише четко прослеживался ясный след протекторов колес на желтом песке. Две линии вели к далеким холмам, видневшимся на горизонте в сторону Запада. Хуа недолго постоял, что-то прикидывая в уме, потрогал песок. В упор посмотрел на мулата. Тот, не зная, какую состроить физиономию, глупо серьезничал и угодливо предлагал свою помощь.

Скоро возвратился отряд, посланный в погоню. Вели несколько раненых, несли двух убитых.

Хуа высказал имеющиеся сомнения командирам групп. Посоветовал оставить в живых захваченных и быстро исчезнуть подальше от этого лагеря. Скоро прилетят самолеты и будут утюжить бомбами всю территорию лагеря и прилегающую местность. Это живо привело в трезвое чувство уставших, но бездумно ликующих повстанцев. На два сохранившихся в целости грузовика погрузили тела погибших, расселись сами и уже без всяких реплик скоро двинулись в сторону далеких гор.

Хан Хуа с четырьмя своими боевыми товарищами на двух легковых автомобилях на предельной скорости метнулся в горы в сторону Чили, к стоянке вертолета. Ему теперь предстояло быстро переориентироваться в резко изменившейся обстановке. Передать сведения домой. Начать заново искать местонахождение Руса. "Ситуация осложнилась, вышла из-под контроля, – логично рассуждал Хуа, – теперь уже он в большей степени был подвержен репрессивным действиям парагвайской полиции и политической охранки Стеснера. Визит его группы не останется незамеченным в протоколах следствия. Поэтому следовало поскорее убираться из этой неприветливой местности, замести следы. Определить ближайшего охотника за ними…

Полицейское управление умело проанализирует полученные сведения. И, если оно даже запоздает с выводами по лагерным событиям, на территории Парагвая все службы будут нести дежурство в боевой готовности номер один. На неделю, две, а то и три предстояло лечь на дно, переждать горячку первых дней спецслужб. Против местных революционных группировок полицейские предпримут массовые карательные меры в первую очередь. Монахов со временем могут оставить в покое. Во всяком случае, для властей первоочередных интересов они не представляют.

Так рассуждал Хуа, подъезжая к замаскированному средь холмов, вертолету.

Глава десятая

Маккинрой внимательно прислушивался, но более вглядывался в непривычно сосредоточенное лицо Динстона, когда тот принимал по рации донесение. Физиономия полковника быстро покрылась бурыми пятнами, а голос начал срываться на первых же словах.

– Что ты несешь мне!! Какие повстанцы? Откуда? У тебя ведь все было продумано.

– …

– Монахи? Какие монахи? Что ты выдумываешь! Никого не должно быть.

– …

– А подкрепления? Где они?.. Почему они…?

– …

– Я не могу тебе верить, потому что так не должно быть.

– …

– А самолеты?

– …

– Опоздали? Ты меня не успокаивай. Теперь я знаю тебе цену. Мне нет дела до того, что вся охрана перебита. Ноль цена всем вашим приготовлениям, тем более наблюдениям. Ничего у вас не получится. Если в лагере не смогли что-либо дельного сделать, то дальше вы вообще останетесь без людей. Хватит болтать. Я прерываю связь. Встретимся в Асуньоне.

Динстон обреченно, чуть не плача, бросил трубку. Тяжело отдышавшись, гадко сплюнул на пол. Посмотрел на очень спокойного, чем-то даже неуловимо торжествующего Маккинроя. Еще более окрысился.

– Мерзавцы! Идиоты! Безголовые кретины! Монах снова ускользнул. Эта каналья, начальник лагеря, и меня посылает подальше. Благодарит бога, что сам не оказался там.

Эксперт совсем даже не сочувствующе глядел на Динстона и с каким-то дьявольским удовлетворением соболезнующе вопрошал.

– Что же все-таки произошло, полковник? По вашим отдельным репликам я ничего не понял. Почему такая экспрессия? Неужели все так плохо, что вы даже отказались от собственных реляций.

Но Динстон долго не мог успокоиться. Он метал громы и слюни перед собой.

– Какие шутки? Столько времени все готовилось. Подключена, подкуплена масса исполнителей. Неплохие кадры. Даже в руководстве оппозиции имеем надежных людей. В отрядах. И на тебе. Все постреляно. Все погибли. Нет больше концлагеря, на который угрохали немалые деньги.

– А по порядку получится рассказать? – начальственно успокоил подчиненного Маккинрой.

Полковник дико оглянулся, отрешенно махнул рукой.

– Здесь трудно рассказывать, когда хорошее дело запороли. Нервишки надо беречь. Что-то я часто расстраиваться начал. Я вам уже докладывал, что мы нащупали монаха и через наших людей в руководстве партизанами оформили его телохранителем начальника лагеря. Спланировали все, как попытку освободить политзаключенных. Заодно и от многих неугодных лиц оппозиции отделаться. Но вот этот кретин доносит мне, что, ожидая доклада о выполнении задания, получил сигнал, что в лагере стрельба. Связь прекратилась. Немедленно двинули туда два взвода карабинеров. Но они нарвались на засаду. Большие потери. Армейскую роту послали на бронетранспортерах. Снова не так. Попали под минометный огонь. Пять машин подбито и повреждено. Вернулось из ста двадцати около восьмидесяти человек. Раненых не успели подобрать. Но даже из рядов партизан доносят, что монах исчез на машине начальника лагеря. А этот идиот, кретин, начальник должен находиться в это время не в городе, а там, в лагере, и самолично управлять всей операцией.