Легенда о Фейлель - Евгения Куликовская

Эливейн наконец дотащила бесчувственного Али до сторожки.

Её воображение уже нарисовало печальную картину: несчастные влюблённые разлучены злым ханом, взявшим в наложницы понравившуюся ему девушку, конечно, против её воли; отважный юноша, решившийся на отчаянный и рискованный шаг, чтобы вырвать невесту из жестоких лап негодяя… Нет ничего удивительного в том, что именно такую историю видела в своих догадках Эливейн: подобные случаи бывали и рассказы о них ходили из уст в уста… А Али ещё и сам сказал про любовь… «Как же нужно желать освободить любимую, чтобы решиться… стать… Хотя, если другого способа проникнуть во дворец нет…» – рассуждала девушка.

Эливейн удалось уложить молодого человека на скамью. Теперь она быстро развела огонь в печурке и, поставив кипятиться воду, принялась растирать насушенные ею зачем-то, – сейчас она уже знала – зачем, лекарственные травы и рвать на бинты свои нижние юбки и чистые тряпки.

Вскоре вода закипела.

Эливейн аккуратно срезала с Али кровавые лохмотья.

Сначала девушка промыла и обработала раны на боку и плече молодого человека. Потом, когда все ссадины и синяки на груди Али тоже были смазаны, она весьма умело наложила повязки.

Необходимо было действовать далее, ибо рана на бедре тоже кровила и казалась достаточно серьёзной, а следов от побоев на ногах и нижней части туловища, видимо, ожидалось обнаружиться ничуть не меньше, чем на груди, спине и руках.

– Простите меня, Али, – прошептала Эливейн, прекрасно понимая, что тот её не слышит, и, сознавая, что, действуя сейчас как врач, она вовсе не должна извиняться за свои поступки.

Но девушка почему-то смущалась.

Эливейн вздохнула и сняла с раненого нижнюю часть его гардероба. Руки девушки продолжали умело и ловко обрабатывать раны, синяки, кровоподтёки и ссадины, а щёки её невольно пылали от смущения: Али не был евнухом. «Значит, наказание за обман настигло его во дворце, по приказу хана, – размышляла Эливейн. – Но как ему удалось?.. Ведь он предстал перед самим Торубером! Как же обман не раскрылся раньше… при осмотре надзирателем?..»

И только закончив бинтовать раны, смазывать ссадины и делать примочки на синяки и ушибы, девушка взглянула на ладони Али. Правая рука, не освобождённая ещё от прожжённой перчатки из светло-коричневой кожи, объяснила Эливейн многое!

Эливейн всегда любила слушать рассказы о необычном. И её старая нянюшка часто забавляла свою воспитанницу преданиями о домовых, леших и о волшебниках. Из этих повествований девушка и узнала, что если маг, не обладающий от природы даром воина, вынужден взяться за чародейский клинок, то рукоять его собственного меча может даже ожечь ладонь, сжимающую грозное оружие. «Вот оно! – с восхищением глядя на молодого человека, подумала Эливейн. – Он пришёл, чтобы сразиться с Торубером. Все знают, что Торубер – Чёрный Колдун… Отважный Али! Ведь хан, наверное, как волшебник, сильнее… А, может, и не Али вовсе…» – догадалась девушка.

Эливейн обильно смазала ожог на ладони молодого человека самодельным снадобьем и забинтовала руку. Затем она укрыла раненого и, зная, что тот не услышит, тихонько проговорила:

– Отдыхай, мой единственный… Скорее всего, у тебя есть невеста, ведь ты говорил о любви, и я никогда не скажу тебе о своих чувствах… Но…

Эливейн замолчала, потому что ей показалось, что раненый шевельнулся. Нет, только показалось.

– Я скоро вернусь, – ласково сказала девушка, наклонилась к лицу молодого человека в желании поцеловать его хотя бы в щёку, но не решилась и спешно выскользнула из сторожки.

– 27 —

Эливейн, как только она вошла в дом, доложили, что её дожидаются в гостиной отец и хан Торубер. Девушка быстро переоделась и спустилась в парадную залу.

И отец, и Торубер заметили её, казалось, спокойную и доброжелательную улыбку. Теперь они оба были уверены, что Эливейн приняла желаемое ими решение. Именно в этом мнении девушке и хотелось утвердить отца и хана.

– Кажется, сегодняшнее любезное исключение, позволившее тебе посетить дворец нашего уважаемого гостя, произвело на тебя вразумляющее действие, дочь моя? – спросил господин Перлик, стараясь говорить мягче.

– Пожалуй, – произнесла девушка. – Я и не подозревала, как один человек может быть столь ласков со всеми своими жёнами. – Эливейн извиняющимся взглядом посмотрела на хана. – И… мне понравился ваш… подарок… – добавила она. – Простите, если это должно было быть тайной до… свадьбы…

Хан поклонился, истолковав высказывание девушки по-своему: Торубер считал, что каждая женщина мечтает повелевать, а в гареме повелевать личным, только тебе принадлежащем слугой – весьма почётно; поэтому он и хотел подарить новой жене евнуха; и, как свидетельствовало потеплевшее отношение к нему Эливейн, подобное решение оказалось верным.

– Что ты имеешь в виду? – спросил дочь отец. Девушка подошла к нему и, нежно обняв, радостно ответила:

– Великий и заботливый хан Торубер… взял… для меня… лично для меня… нового евнуха. Такого забавного, рыженького…

Девушка бросила на гостя восхищённый взгляд. На самом деле Эливейн было важно всё, что скажет теперь Торубер.

Колдун виновато вздохнул, склоняя голову перед той, которую желал взять в жёны, желал страстно, ибо звёзды сказали ему, что именно Эливейн может родить могучего преемника от Чёрного Мага, и произнёс:

– О, госпожа моего сердца! Прости меня, неосторожного. Я, по недосмотру, чуть не впустил в дом убийцу. Но я клянусь тебе, свет очей моих, что у тебя будет лучший евнух из всех существующих!

И, раз тебе дорог именно рыжий цвет волос, то твой слуга будет рыжеволосым.

– Убийца?! – в ужасе прошептала девушка. – Боже мой! Все ли живы в вашем доме, господин хан.

Её восклицание прозвучало так искренне, бледность лица и испуг в глазах выглядели столь естественными, что ни отец, ни Торубер не заподозрили чего бы то ни было, не отвечавшего их желаниям.

– Не стоит беспокоиться, моя ненаглядная госпожа, – поспешил заверить Эливейн Колдун. – Во дворце никто не пострадал. Преступник понёс заслуженное наказание. И, хотя ему удалось бежать, более он никого не потревожит.

– Вы уверены в этом? – всё ещё тревожно спросила девушка.

– Разумеется, душа моя, – заверил Торубер. – А чтобы вам было спокойнее, – добавил он, – поясню. Мой клинок как раз был смазан ядом, а противоядие надо хотя бы иметь возможность выпить… что бандиту сделать вряд ли удастся, ибо он и так почти мёртв.

Эливейн была бледна.

– Но, – прошептала она, – зачем?

Торубер не отказался от ответа, не обратив внимания на двусмысленность вопроса Эливь.

– Дело в том, – сказал он, – что лет десять назад, девушка, которая считалась невестой брата этого несчастного злодея, стала… моей женой. Но это было её добровольное решение. А несостоявшийся жених не поверил, напал со своими дружками на стражу, был ранен, но, самое печальное, погибла та, из-за которой всё и произошло… Теперь, видимо, младший брат, считая виновником беды меня, решил отомстить… – хан печально вздохнул. – Месть не несёт в себе справедливости, не так ли?

– Да, – как эхо повторила Эливейн.

Несколько мгновений длилась пауза. Девушка поняла, что медлить нельзя, что от неё ждут ответа. И, заставив себя улыбнуться, Эливейн спокойно проговорила:

– Господин Торубер, позвольте мне дать вам официальный ответ на ваше предложение через… – она словно задумалась.

– Я понимаю вас, мисс, – кивнул хан. – Культура и обычаи вашей родной страны требуют выдержать время перед официальным согласием. Дней десять будет достаточно? – любезно спросил Колдун.

– Более чем, – ответил за дочь господин Перлик. – И так слишком долго мы позволяем Эливейн размышлять, – и отец укоризненно посмотрел на девушку.

– Позвольте с вами не согласиться, – твёрдо возразил Торубер. – Эливейн здесь всё ново и необычно. Ей необходимо это время.

– Спасибо… мой повелитель, – прошептала девушка.

– 28 —

Господин Перлик и хан Торубер расстались весьма довольные исходом сегодняшней беседы.

Отец, обрадованный скорым исполнением своей мечты породниться с самым богатым и самым влиятельным человеком в южных странах, не подумал даже возражать решению дочери пожить несколько дней в уединении, в лесной сторожке: пусть потешится, ведь территория хорошо охраняется и чужих туда не пропустят.

Торубер принялся за поиски: ему нужен был в гарем надёжный евнух с рыжими волосами, причём не крашеными, а настоящими.

Эливейн, спешно собрав кое-какие вещи, отправилась в сторожку. Её сердце разрывалось от боли. В сознании звучало одно слово: «Яд… Яд…» А на душе было тоскливо: не могла она поверить в то, что Али – просто убийца, жаждущий мести…

– 29 —

Эливейн вбежала в избушку. К её ужасу раненый лежал на краю лавки, на животе, левая рука его бессильно свесилась на пол, по повязке расползалось кровавое пятно…