У нас все дома - Орели Валонь

Фердинан отправился в ванную за ушными затычками (они незаменимы в новогоднюю ночь и Четырнадцатого июля) и вернулся на диван. Внезапно он вспомнил, что в прошлый раз из-за этих затычек у него разыгрался отит. Они, конечно, были грязноватые. Ох… Ничего не поделаешь, ему надо поспать. У него просто глаза слипаются.

Не тут-то было. За дверью раздался скрежет, потом басовитые голоса грузчиков и тяжелые шаги – прямо у него над головой что-то передвигали. Вот достали! Фердинан ворочался с боку на бок, раздражался, злился, ударился об стенку и в конце концов снова встал. Хоть во внутреннем дворике и запрещена стоянка, его перегораживал грузовик с мебелью. Его, судя по всему, разгружали: значит, в их дом вселяются новые жильцы, но почему-то домовладельцев никто не счел нужным предупредить о возможных неудобствах. И кто эти нахалы, интересно знать?

Рядом с грузовиком был припаркован грязный красный “твинго”. Фердинану он хорошо знаком. Как правило, он стоит перед парикмахерской Mylen’Hair, и его заднее сиденье вечно завалено рекламными проспектами средств по уходу за волосами. Это машина Кристины. То есть она уезжает отсюда? Куда это? Фердинан готов держать пари, что она собралась сбежать с любовником, который разобьет ей сердце, но от жены никогда не уйдет. Ах уж эти женщины, они не способны принять верное решение и ждут, когда мужчины сделают это за них!

Подумать только, мне придется выйти на улицу в поисках тишины. В каком мире мы живем!

Выбор небольшой. Библиотека или церковь. В библиотеке стулья удобнее. Но в субботу утром там полно мерзких деток или, что еще хуже, их родителей, которые им попустительствуют. Фердинан детей никогда не любил. Но еще меньше он любил новомодных папаш и мамаш, которые своим соплякам все разрешают и никогда даже по попе их не шлепнут. Эти охламоны породили целое поколение детей-тиранов и, потеряв в их глазах всякий авторитет, уже в три года перекладывают воспитание своих отпрысков на чужие плечи. В его времена, по крайней мере, они взрослым не перечили. Ни в школе, ни дома. А когда училка доносила бабушке о какой-нибудь его шалости, Фердинан получал оплеуху прямо в классе при училке этой самой (бонус к удару линейкой), а потом ему доставалось еще и дома, за то что за него пришлось краснеть. Поэтому он рос послушным мальчиком или, по крайней мере, достаточно хитроумным, чтобы не попадаться по пустякам.

Не будь Фердинан столь глух и невосприимчив к новизне, он мог бы укрыться сейчас в кинотеатре. Но после “Большой прогулки”[6] он в кино ничего не видел. Или пересидел бы, и даже не без удовольствия, в музее, кафе или ресторане. Но это ему даже в голову не пришло. Итак, вперед, в церковь, притом что он закоренелый безбожник.

Чтобы выбраться из своего узилища, Фердинану пришлось перешагнуть через коробки, сваленные перед его дверью. Подняв ногу, он подумал, что, будь он собакой, он бы с радостью пописал на одну из них. На первом этаже он очутился в настоящих джунглях, подъезд был заставлен кадками с огромными деревьями. Если бы Фердинан что-то смыслил в садоводстве, он бы распознал японскую камелию, олеандр, апельсиновое дерево, красный клен и несколько многолетних растений. Но Фердинану, этому Атилле современности, больше по душе гербициды, о чем свидетельствует его голый балкон и жалкие мальвы под ним.

Надеюсь, они не собираются держать все эти деревья у меня над головой! Не хватало еще, чтобы их балкон обвалился, и мой за компанию!

Подойдя к церкви, Фердинан толкнул тяжелую деревянную дверь, вошел, не перекрестившись, и сел на скамью в глубине нефа. Внутри было пусто. Он обрадовался этой тишине, хоть его и раздражал запах ладана, Луиза всегда зажигала ароматические палочки после ужина. Не прошло и двадцати минут, как Фердинан заерзал – уж больно жестко было сидеть. К тому же он слегка замерз и проголодался. 10.40. Рановато для сэндвича с ветчиной. Он вздохнул. День обещал быть длинным. Очень длинным.

Внезапно тяжелая деревянная дверь за кем-то закрылась. Фердинан посмотрел украдкой, кто это заглянул сюда помолиться. Никто мимо не прошел. Но у него за спиной точно кто-то был. Фердинану показалось, что за ним наблюдают, крайне неприятное ощущение. Он медленно обернулся – слева от входа стоял сутулый человек в плаще. Такое впечатление, что он кого-то или чего-то ждал. До Фердинана доносилось ровное хриплое дыхание незнакомца. Каждый вздох словно скреб по стенкам горла, с трудом пробираясь по заложенным и слишком узким ноздрям. Как будто он вот-вот концы отдаст. В обычный день Фердинана это бы просто раздражало. Но сейчас, когда он так одинок и измучен, его аж мороз по коже продрал от этих замогильных звуков. Ему уже чудилось, что притаившийся зверь сейчас на него набросится. Хорошо бы кто-нибудь вошел. Хоть священник, на худой конец, даже если ему придется исповедаться. Он уж найдет парочку грешков для этой цели. Главное, не оставаться один на один с психопатом. Но никакой священник не появился, да и вообще на горизонте не было ни души. Набравшись храбрости, Фердинан поднялся. Медленно, как бы беспечно, направился к дверям, не глядя в сторону злодея. И вышел на спасительный свет, оставив всех чертей далеко позади.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Жан-Пьер Перно – ведущий первого канала французского телевидения, в том числе дневного выпуска новостей. (Здесь и далее – прим. перев.)

2

Хватит (англ.).

3

Марианна – символ Французской республики, молодая женщина во фригийском колпаке.

4

Намек на фильм В. Фарис и Дж. Дэйтона (2006), где героиня мечтает выиграть конкурс “Маленькая мисс Счастье”.

5

Бобо – богемные буржуа. Термин bobo, образованный от слов bourgeois (буржуа) и bohème (богема), был введен американским писателем Дэвидом Бруксом для обозначения образованного класса, который сочетает в себе демократизм и снобизм.

6

“Большая прогулка” – кинокомедия 1966 года с Бурвилем и Луи де Фюнесом, один из самых популярных фильмов второй половины ХХ века во Франции.