Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика - Зарема Ибрагимова

В 60-е гг. было в целом завершено наделение горских общин землей. Все дела поземельных комиссий велись в тесном контакте с населением. Решения принимались после консультаций с представителями горцев, что позволило избежать сколько-нибудь заметных волнений на почве земельных переделов на Северном Кавказе в 60-х гг. XIX в. На втором этапе земельной реформы, в 70-е гг., после окончания определения прежних сословных прав горской элиты, согласно плану Орбелиани, началась раздача крупных земельных пожалований выходцам из местной знати, служившим в Кавказской армии. В 1870 г. было принято «Положение о правах почетных туземцев на пользование землей на общественных началах». Всего за горской знатью, получившей статус российского дворянства, было закреплено в частном владении около 70 000 дес. земель Терской и Кубанской областей. В частной собственности чеченских сельских старшин находилось 8 674 десятины земли. В Чечне старшинам по решению властей выделялось «по 5 частей покоса и пять частей пашни»99.

В конце XIX – начале XX века в России в среднем на одно помещичье хозяйство приходилось 2333 десятины земли, на одно кулацкое – 46,7 десятин, на одно середняцкое – 15 десятин и на бедняцкое – 7 десятин100. Хотя между горцами и были люди, которые утешали, говоря, что напрасен страх, увидев, что казакам отводится по 30 десятин на душу, а туземцам не более 2–5 десятин, однако и они вскоре согласились с тем, что будущность горцев действительно страшна и что при увеличении народонаселения земельный голод охватит все слои общества у местных жителей на Кавказе101.

Издавна у чеченцев существовало право исключительного владения родовыми участками земли. В отношении распоряжения землёй одновременно действовали шариат и адат102. Хотя адаты не указывали на наличие частной собственности на землю, с одной стороны, но они содержали информацию о феодальной ренте, что позволяет говорить о фактическом существовании института частной собственности на землю (без юридического оформления в адатных нормах) уже к середине XIX века103. Земельная реформа разрушила многовековые традиции. Масштабное перераспределение земель привело к началу капитализации региона, установлению рыночных отношений. Скрытые резервы людей, не задействованные в полной мере ранее из-за хорошего уровня благосостояния, благородного происхождения, в новых условиях выживания начали проявляться особенно активно. Фактически большая часть населения области была уравнена в своих земельных правах, но значительным препятствием в росте их дальнейшего благосостояния являлось общинное землепользование, ликвидация традиционного для Кавказа многочисленного класса частных собственников. Земля передавалась общине. Общинная собственность не могла отчуждаться (не подлежала купле-продаже). Реформы не преобразовали почвенный уклад, не создали слоя мелких собственников, а законсервировали его, сохранили корпоративность.

Опорой политической стабильности государства в регионе являлась корпоративность: крестьянская и казачья община, дворянская корпоративная организация. До проведения земельной реформы среди кавказских администраторов существовало мнение, что в Чечне и Ингушетии существует только общинное земельное владение. Но такой вид собственности не требовалось документов, как это было с частным землевладением. Позже, в связи с введением юридического права, чеченские земли стали именоваться «общественными». Российскому правительству, естественно, было выгоднее иметь дело не с частным землевладением в регионе, когда в результате государственной конфискации земель могли начаться судебные разбирательства, а с общественным. Иски общественных организаций к государству не могли рассматриваться в юридическом порядке – вся земля являлась государственной, и общины ею пользовались по «праву временного владения», сроки и условия которого заявлялись государством104. Отчуждая частные земельные владения горцев в пользу казны или общины, государство нарушало свои же правовые нормы, установленные для граждан Российской империи.

Мелкая земельная собственность в России составляла от 70 до 75 % общей площади владения (1901 год). Земля признавалась не собственностью государства (государственный социализм), а являлась предметом свободного владения, обмена, купли и продажи105. По Своду законов принудительное отчуждение недвижимых имуществ, равно как и временное занятие их, или же установление права участия в пользование ими, когда это было необходимо для какой-либо государственной или общественной цели, допускалось не иначе, как за справедливое вознаграждение106. Экспроприация производилась за полное вознаграждение. Правоведы считали, что «…требовать от частных лиц безвозмездной уступки имущества было бы несправедливо, т. к. общеполезное предприятие выполняется в интересах целого общества…»107. Закон об экспроприации от 19 мая 1887 года, как и закон 7 июня 1833 года, действовавший ранее, требовал, чтобы все случаи, в которых представлялось необходимым отчуждение недвижимых имуществ, определялись именными высочайшими указами, представленными на высочайшее воззрение через Гос. Совет108.

Проведение земельной реформы в Чечне

В 1861 году генерал Евдокимов высказал мысль о том, что земельную реформу следует проводить в административном порядке, «силою власти навязывать её туземному населению». Деятельность земельных комитетов и комиссий, по его мнению, является «пустой тратой времени». Против проекта Евдокимова выступил генерал Святополк – Мирс-кий, который был за немедленное создание в округах Терской области поземельных комиссий. В споре Евдокимова и Святополк-Мирского царь поддержал последнего. В Терской области были созданы окружные комиссии, которые в 1863 году были объединены в одну поземельную комиссию109. На членах межевой комиссии лежала большая нравственная и юридическая ответственность, так как межевая комиссия первая рассматривала все поземельные заявления горцев и решала: дать землю или отнять её. Безусловно, что решение комиссии не могло быть окончательным и необходимо было на правительственном уровне предвидеть вопрос о порядке обжалования её решений инородцами и казной, однако этот важнейший вопрос не был отработан на практике110.

В 1867 году, приступив к подготовительным работам по определению границ Чеченского округа, Отдел поземельной Комиссии встретил затруднения в разрешении следующих 2-х вопросов: а) возможно лишь включить в число земель, подлежащих распределению между аулами, участки на правом берегу реки Сунжи, предоставленные частными распоряжениями начальствующих лиц в пользование соседних станиц, а также и земли, отведённые близ укрепления Воздвиженского войскам для покосов; б) можно ли при проектировании аульных наделов брать в расчёт часть земель нагорной полосы Чеченского округа. Часть горского населения Грозненского округа, сгруппированная на правом берегу реки Терека, составляла раньше особое наибство, Надтеречное. Земли этого наибства, за исключением Брагуновских участков, были освобождены от местного населения силой оружия и считались казачьими111. Обсудив земельные вопросы, Комитет пришёл к заключению, что изъятие из пользования казаков вышеупомянутых участков не может соответствовать «политическим видам» правительства.

При установлении окружной границы Чеченского округа возникло несколько споров между казачьими станицами и горскими селениями. Главнокомандующий приказал участок строевого леса в 300 десятин на чеченской территории включить в надел казачьей станицы Алхан-Юртовской (Ермоловской)112. Исходя из концепции о вредности больших наделов для горских крестьян, что, якобы, наряду со скотоводством «приучает жителей к праздности», царское правительство в лице своих высокопоставленных чиновников по-своему кроило земельную карту Северного Кавказа. В Терской области, где казаков было 17,9 % (1897 г.), им принадлежала почти третья часть территории области. На одну душу мужского пола у терских казаков приходилось от 16,5 до 74,5 (в среднем по 28 десятин) десятин земли. Эти казачьи наделы во много раз превышали среднюю величину душевого надела крестьянства Европейской России, у которого она составляла в 1860 году 3,5 десятин, а к 1900 году уменьшилась до 2,6 десятин земли113.

При самом отводе участков, оставлялся известный процент земли для естественного прироста населения, обычно он составлял 1/7 часть участка (14,5 %). Наделы, выделяемые инородцам, должны были удовлетворять следующие условия. Во – первых, они должны представлять из себя множество отдельных полос и небольших групп, вкрапленных в массу участков отданных пришлому населению. В этом положении, их владельцы – инородцы легче бы «освобождались от иллюзий и подвергались бы более сильному воздействию цивилизации». Во – вторых, правительству необходимо было, чтобы инородческие участки, по крайней мере, в течение нескольких десятков лет, до появления нового поколения, «освоившегося с земледелием и грамотностью», были неотчуждаемы114. В 1883 году начальник Терской области запрашивал мнение межевого управления: «…а есть ли необходимость в земельном устройстве горцев и не лучше ли ограничиться наиболее существенными сторонами земельного вопроса, как – то определением лесовладения и аульным наделом… не удобнее ли отложить вовсе вопрос по поземельному устройству горцев до окончания такового в казачьем населении области»115.